Страховка!

Что за отвратная вещь — благородство?.. Выбора не было, нельзя же оставить парня истекать кровью… Откуда он, вообще, взялся там босой и наряде принца на Преображенской в десять вечера дождливого декабря?..

Спокойно. Пояс всегда можно потуже затянуть. А бросить его нельзя. Никто не знает, кто он. Вот очнется, тогда и вернет все с лихвой. Ну, или пополам поделят — все же, он вместо нее рискнул внутренностями…

Он обязательно очнется, да?

Все, что при нем нашли — вот этот телефон. У нее был такой в 200*-м. И только один безымянный номер в истории, но звонилка упрямо сообщает, что его не существует.

Даша ударила телефоном по ребру забинтованной ладони в последний раз и вошла в палату. Будь что будет.

Нюрка сидела рядом с зашитым принцем и открыто им любовалась. В целом… Даша была уверена, что его смелО куда в худшую лепешку. По крайней мере, так казалось в машине скорой при назойливом свете мигалок.

Рубаха порвана, но не в клочья, потому ее и оставили. Как раз, чтобы видеть, что принц физподготовкой, похоже, не брезговал, несмотря на кажущуюся тщедушность. Левая нога прямо сквозь разрез на бриджах ушла в гипс почти до середины бедра, в сгибе локтя — игла капельницы, рыжие волосы выглядывают из-под повязки на пол-головы. Торчит нос в веснушках.

“Перелом голенной кости от удара о бампер, частичный разрыв печени и селезенки, конечно, сотрясение. Остальное — царапины. Довольно легко отделался, теперь ждем, пока отойдет от наркоза”.

Веснушчатый парень, пожалуйста, обещай, что выкарабкаешься. Тебя же зашили за мои денежки.

— Ну, ну, отставить пессимизм! — заметив похоронный настрой подруги, вскочила Анька и обхватила ее за плечи. — Все будет хорошо, вот увидишь. Уже на следующем квартирнике он будет слушать Хелавису в твоем исполнении.

— Как ты можешь знать, — одними губами произнесла Решка.

Нюрка состроила хитрую рожу:

— Ну, слишком уж все романтично, чтоб плохо кончиться. Хватит, глупенькая, я ведь твоя подруга… — с каждым словом Ани Дашка начинала все отчетливее хлюпать носом и клониться к земле, — хорошего тебе желаю. Вот увидишь — очнется твой принц, влюбится, женится на тебе и увезет в прекрасную волшебную страну далеко-далеко, в места, о которых мы и в мечтах не знали. Выше нос! Ты ведь кроме того, что русалочка и Решка, так еще и Эйр — псевдоним свой сценический забыла?

Даша усмехнулась и вытерла нос рукавом. Чихнула.

— Проклятый парфюм.

— Сдашь в химчистку, — категорично сказала Аня и приметила телефон. — А это что?

— Какая химчистка — мне теперь бы почку не продать, вытаскивая… принца с того света, — выдохнула Даша и опустилась на соседнюю пустую койку без сил. — Это его телефон — все, что при нем нашли.

Аня, нацепив маску технаря, покрутила это нечто на подобии Нокии в ладонях. Разблокировала, покопалась в содержимом искусственного интеллекта.

Голова Даши клонилась к подушке. Но она заставляла себя сидеть.

— Пора домой, — сказала она наконец.

— М-да, единственный номер, и ничего… — озадачилась Аня. — И никакого тебе кода страны. Откуда же наш герой?.. Та ладно, неужто тебе неинтересно, Решк?

— Мне интересно, что завтра пары, а потом надо будет пахать как лошадь на страховку вот для него, — кивнула Стрельцова на спящего рыжего спасателя и зевнула.

— Ты будто совсем не благодарна! — пожурила Аня подругу.

— Я… благодарна… Наверное… Вероятно, я это завтра пойму… А сейчас я жутко устала, если б не это дурацки надушенное пальто, я бы прямо тут на койке и уснула, веришь?..

— Ладно, пойдем, страдалица… Я даже такси нам вызову ради такого-то дела… — подставила Аня плечо Даше. Поморщилась, когда вишнёвое пальто оказалось чрезмерно близко. — Надеюсь, не задохнусь.

— Сегодня все просто рвутся загубить свою жизнь ради моего спасения, — устало пошутила Решка.

* * *

- “Развитие есть поступательное движение, переход от низшего к высшему, от простого к сложному, от несовершенного — к более совершенному. Различают психическое, физическое и общее развитие личности. Психическое развитие — развитие интеллекта, воли, эмоций, потребностей, способностей и характера личности…”

Голос Татьяны Юрьевны звучал как хорошо поставленный музыкальный инструмент. Контрабас, например. Свою мелодию он выводил безупречно, с выражением, но это была явно колыбельная…

Даша отчаянно зевала и клонилась кудрявой шевелюрой к парте. Но честно старалась выводить тезисы конспекта в тетради.

Солнце сегодня расщедрилось, и вчерашнюю морось высушило без следа. Только коленки болят зверски, и ручку держать бинтами неудобно.

— Стрельцова, успели записать?

Татьяна Юрьевна всегда обращалась к студентам на вежливое “вы”.

— Да, Татьяна Юрьевна, — покорно кивнула Решка. — Спасибо.

— Вы молодец, что пришли на занятия несмотря на вчерашнее ДТП, — скупо похвалила ее преподавательница.

Вообще-то, Татьяна Юрьевна была отличной теткой, ну, и, в целом, преподаватели Решку любили. Отличница и все такое. Кто виноват, что сегодня она звучит контрабасом для невыспавшегося и смятого в ком сознания.

По аудитории прокатился гул шепотков и восклицаний — педагогша знала, потому что заметила перевязки на руках и хромоту, когда встретила Стрельцову на лестнице.

Однокашники не спрашивали, а Нюрка, как обычно, опоздала и никому не успела рассказать.

— Не время для болтовни, товарищи студенты! — шмякнула учебником по столу Татьяна Юрьевна. — Мы и так жутко отстаем. Арестов, позвольте Ирпенко дописать конспект, вы же не хотите, чтобы ваша девушка получила “незачёт”? Итак, “…для того чтобы овладеть этим мастерством, необходимы талант, призвание, стремление быть в постоянном поиске, требовательность к себе и терпение и сила воли, поскольку путь настоящего педагога — это путь упорного, каждодневного труда…”

Звонок освободил студентов от конспектных мытарств. Народ с удовлетворением побросал ручки и стянулся к парте Даши Стрельцовой.

— Стрельцова, выкладывай, что за ДТП? — потребовала ответа Юля Демидова, староста.

Юля была хрупкой блондинкой с очаровательным каре и железным кулаком, стержнем и характером.

— Эйр, чего воздухом не растворилась?

— Ой, так у нее и правда бинты…

— Могла ведь справку взять и отлежаться, — буркнул единственный парень в их компании, Артем Арестов.

— Эй, народ! — протолкнулась наконец Нюрка на защиту. — Вы так не наседайте, а?

Решка заулыбалась улыбкой диснеевской принцессы или самой уж русалочки, коли угодно, и сделала широкий жест забинтованной ладонью.

— Все нормально, Нюр, все нормально, Юль, Артем, Кать… Просто коленки сбила. Все равно сегодня надо кучу дел провернуть, а по педагогике экзамен будет, так что решила не пропускать.

Аня закатила глаза.

— Ладно, просвещу вас, а то наша русалочка считает любое чудо обыденным. В общем, выскочила наша Решка вчера за пиццей…

Да, надо отдать должное Ане Берестовой — истории она умела рассказывать, что в театре выступать.

Даже запах несчастного пальто в аудиторию просочился.

— Ахаха, Эйр, — на этом месте Артем разгоготался как гусь, и только хмурый взгляд исподлобья Кати Ирпенко — особы ревнивой и педантичной — немного заставил его снизить обороты. — А что? — притих Арестов. — Я ничего…

— Но — бампер водилы ее даже не коснулся, и причина хромоты и бинтов — полет на тротуар. Потому что от удара ее спас… самый настоящий принц. В общем, слушай, Тёма, и учись — тебе не чета…

Решка рассмеялась и отмахнулась.

— Ань, ну ты и наплела! Да, какой-то парень…

— Молчи, Решка, ты не разбираешься в романтике! — чуть не завопила Нюрка, и даже Юля разулыбалась. — На самом деле… с небес свалился принц с черно-белым телефоном, спас ее, а ему самому разорвало печенку с селезенкой и теперь он лежит под наркозом, а Решка горбатится за его лечение.

— Мне горбатиться теперь годик как минимум… — вздохнула Стрельцова.

— Будешь кредит брать? — спросила Юлька Демидова.