— Про меня?..

— Ну, мы же про тебя говорим.

— Нет, мы не про меня говорим…

Даша долила молока в свой кофе, не дожидаясь полной заварки, и уселась с удобством.

— Знаешь… меня теперь любопытство гложет… что у них там произошло? — сделала она задумчивый глоток. — Неужели помириться не выйдет? Оба переживают, прям вмешаться хочется, но это ж дело наказуемое…

Кофе получился что надо — терпкий слегка, нежность молока, арабика распарилась, все нёбо погрузилось в блаженство.

— Похвально, что ты наконец принимаешь участие в судьбе Эрика, но… почему такая жажда тебя охватила не после встречи с ним, а после ночи с его бывшим приятелем?

Даша так и поперхнулась блаженством и кофейной гущей, вместе взятыми.

— Эй, подруга! Выражайся-ка политкорректно!

— Ну, ладно, ладно… После ночных посиделок за мандариновым чаем на кухне — звучит слишком длинно, не находишь?.. Как тебе вообще такое в голову пришло — поить этого Дерека — дали же родители имя — чаем?..

* * *

Конечно, Даша сама хотела бы знать, но надеялась, что не придётся. В конце концов… загадка гложет, да не факт, что она с этим Амбре встретится. А если и встретится, то вряд ли наедине.

И ей казалось, что есть в этом нечто неправильное, будто осталось между ними какое-то нерешённое дело.

Тем не менее, девушки примерно готовились к зачётам по стилистике и педагогике всё воскресенье, больше не отвлекая друг друга такими не приземлёнными темами, как принц и его тень. К тому же, Берестова явно грустила по Васе — пила чай чайник за чайником — как и после каждого квартирника. Но — увы — это была безответная любовь, и вся квартира номер семь в шестьдесят седьмом доме на Черешневой улице о том знала и молчала.

Да и вышеупомянутый артист тоже знал и пользовался — зарабатывал на квартирниках, которые влюбленная фанатка ему с готовностью организовывала. И охотно поддерживал легенду симпатии к простой смертной Ане Берестовой.

Как несправедлива жизнь. Даша отложила карандаш.

Вечером Аня попрощалась — и снова ночная смена.

— Однажды я уволюсь, — так она говорила каждый раз.

— Ну-ну, — покачала головой Даша, закрывая за нею дверь.

Зевнула и развернулась на пятках к коридору.

— Честное слово, чувство, будто я не жизнь живу, а на американских горках катаюсь… Даже Ильич — это теперь проза и цветочки… Что же ждет тебя сегодня, Русалочка?

Глупо хихикнув, она вальсом прогулялась до кухни и заглянула в мусорное ведро. Пора вынести. Накинула пальто “светской львицы” — она снова была в свитере и тонких леггинсах — наморщила нос со словами “забыла про химчистку” и выбежала на лестницу с пакетом.

Выбросила весь пластик, закрыла бак и, поёжившись, посмотрела на звёзды. Они были так близко и такие настоящие. Совсем не похожие на жизнь. Дашка с наслаждением выдохнула несколько облачков пара в небо. Засунула руки в карманы и прикрыла глаза, наслаждаясь вечером и тишиной.

В кармане раздалась неожиданная громкая трель. Стрельцова вздрогнула, вытащила мобильник, едва не выронив из дрожащих рук — шутка ли, она тут в небе летала, и вдруг — земля вызывает.

— Алло…

Номер был незнакомый.

— Даша?.. — мужской голос на той стороне прерывался, словно связь была неустойчивая, а еще находился в страшном волнении. — Слава богу, хоть тебе дозвонился! Ты где?

— А кто звонит? — осторожно поинтересовалась Даша.

— Георгиев, Жорик… — представился он. — Слушай… ты можешь приехать в больницу?

Даша хлопнула глазами.

— В какую больницу?

— У вас на районе… Я насчёт Солнцева, он при смерти…

Даша задохнулась. Запахнула пальто и вылетела на улицу со двора.

— Я подумал, что ты должна знать, раз ты его девушка… — тянул Жорик в трубку.

— Что случилось? — прохрипела Даша, заметавшись по улице — тут недалеко, кошелёк она не захватила — придется бежать через поле, благо еще мороз да свежевыпавший снег.

Туда она и устремилась.

— Тушили пожар в школьном дворе — кто-то петардами баловался… Навес обвалился, мы с Авериным пытались его вытащить, но если б не свитер…

Нет, только не теперь! Ведь его мама только разрешила ему пожить своей жизнью, ведь они всего раз танцевали в снегопад, ведь все даже ещё не началось… Даша кулаком вытерла замерзающие злые слезы на обветрившейся щеке.

Луна светила как сумасшедшая — как она смеет?!

— Скоро буду, — пробормотала Даша в телефон и отключилась.

Жорик что-то вещал про ненормального, который прыгнул в огонь без защитки, но это было не важно.

Вот так всегда… стоит даже робко поверить во что-то, в кого-то и… Остались кусты, затянувшие старую тропинку между кварталами. Пальто цеплялось за каждую колючку, но девушка лишь жёстко дергала его полы и продиралась вперёд — к свету фонарей соседней улицы.

Нет, дело не в “поверить”. Просто она слишком рассомневалась, а нужно было бросаться с головой, и всё… Нельзя упускать ни минуты, надо жить, а она… Теперь будет бороться до конца. За Эрика и прочее.

“Только не умирай… Не смей! Я в прошлый раз готова была тебе почку отдать, а теперь… у тебя ведь моё сердце!”.

* * *

Эрик поморщился и открыл глаза. Белый потолок. Окно со знакомой веткой в нем. Луна серебрит снег на ней.

Повернул голову неловко — в плече стрельнуло. Тело ныло, но в целом… Пошевелил рукой и тут заметил, что в его пальцы вплетены чужие.

— Ты очнулся!

Решка… Решка сидела на краю его койки, держала его за руку, в уголках её глаз светились слёзы то ли от луны, то ли от лампы… Такая живая, такая своя.

— Решка?.. — пробормотал принц.

— Не смей больше, слышишь? — она едва не расплакалась и до боли стиснула его руку. — Самсон Данилович сказал, ты поправишься, что это твоя дурацкая регенерация… — она всхлипнула. — Но это не повод так меня пугать!

Эрик дотронулся второй рукой до её щеки и вытер не успевшую скатиться слезу.

— Не плачь, Даша. Я здесь. И я отлично себя чувствую.

Он сел и с радостью обнаружил, что не соврал. Даже ошпаренный бок… как новенький… Чудеса да и только! Это та пятерка из десяти, о которой говорила Клер?..

— Я думала… что потеряла тебя… — она шмыгала носом, смущённо глядя на свои коленки, спрятанные под алым пальто, что благоухало некогда изысканным парфюмом. — Не прощу себе того, что сказала в пятницу… что сомневалась…

Эрик улыбнулся и прижал дрожащую девушку к себе.

— Я тоже. Когда думал, что распрощаюсь с жизнью, то жалел только об этом… Даша… ты ведь будешь моей невестой, правда? По-настоящему?

Даша хлопнула ресницами и отстранилась.

— Невестой?!

— Да, а что?

— Я?!

— Даша, я ни о чем не мечтал сильнее!

Даша нервно рассмеялась, а внутри у нее запели все вёсны сразу.

— Но ты… я… это сумасшествие какое-то… — весело всплеснула она руками.

— Ты согласна?

— Эрик… это же даже не встречаться… а жениться… свадьбу планировать, совместное будущее…

— Ты против? — принц встревоженно нахмурился.

— Против? — медленно произнесла Даша. И, будто открыв неожиданный факт, со смехом пожала плечами: — Удивительно, конечно, но… я руками и ногами за!

Эрик порывисто обнял ее.

— Скажи, от счастья можно с ума сойти?.. — прошептал принц.

* * *

Даша розовела под взглядом знакомой медсестры. И от запаха собственного пальто. Эрик только повёл носом и прокомментировал, что “странно в палате пахнет”. А, может… РАЗУМЕЕТСЯ, а не МОЖЕТ… Весь её румянец объяснялся тем, что теперь она — невеста. Что принц-регенерация… Который обожал песню “Черный пруд”, скрипку и базилик… Стоял тут здоровый, подписывал собственную выписку и… был её самым настоящим парнем, и даже больше. Смотрел на неё так, словно она единственная на свете. И называл невестой.

Это считается, что они как бы обручились?.. С ума сойти!

Даша ущипнула себя сквозь пальто, но ничего не почувствовала.

— Покемон! — Жорик вылетел из-за поворота и сгрёб Эрика в охапку с по-настоящему счастливым видом. — Ну, Солнцев, ты неубиваем!