В небе над полем летал символ Школы — большой жирный кот, размахивающий красным знаменем в одной лапке и гербом в другой.

Нам уже перечислили победные монеты в качестве приза, подняли рейтинг в шкале репутации и официально освободили от экзаменов, проставив оценки. Меня такой учебный старт вполне устроил. Он должен был задать тон всему обучению, так как преподаватели обычно не склонны занижать планку оценок, на которые выходят студенты в самом начале. И они с большим участием идут на уступки, если сам студент по каким-то причинам сдаёт позиции и не вытягивает.

В моём университете в прошлой жизни именно так всё и было, и я не считал, что здесь будет иначе.

«Как корабль назовёте…» гласила пословица, но я больше равнялся на другую — «как курс задашь, так и поплывёшь». И свой курс задал верно.

Как человек раскрывший заговор докторши Дэниеллы, оказался в центре внимания администрации, других студентов и, конечно же, зрителей. Мой рейтинг возрос не только при добавлении баллов за счёт выигрыша, но и естественным путём, причём настолько, что обогнал несколько серебряных учеников. И останавливаться на этом не собирался.

Вышедшая из комы Агата, после того как мы разделались с душителем-Джеком, подтвердила все наши слова. Призрачного монстра вызвала именно Дэниелла, она же оказалась дальней родственницей и непрямым потомком Уолтера-Джека Тейлора, желая наказать всех, кто пользуется её якобы законным наследством. Она использовала перстень и кровь из образцов, чтобы натравливать предка на ничего не подозревающих студентов. Агата стала жертвой, когда случайно подслушала разговор докторши с чудовищем. И поплатилась за это. Чудо, что ей удалось выжить. Но сильная девочка-менталист смогла постоять за себя и боролась за жизнь всеми силами.

Настоящая Героиня!

Но чествовать сегодня должны были не её, а меня. Грант на переход на следующий уровень достался мне. Ректор, объявляя об этом, добавил, что остальные гранты для других секторов всё ещё вакантны, но теперь студентам придётся сильно потрудиться, чтобы их завоевать, ведь я слишком высоко задрал планку.

— Я так горжусь тобой, — произнесла Ляся, присоединившись к нашей компашке на вручении. — Теперь ты перейдёшь к бронзовым, когда ректор торжественно вручит тебе браслет.

— Это не только моя заслуга. Я бы не справился без своей команды отщепенцев, — с улыбкой произнёс, глядя ей прямо в глаза.

Она рассмеялась и кивнула, выражая признательность за то, что отдал дань всеобщему вкладу в победу.

Ректор тем временем пояснял зрителям, как так получилось, что в Школу допустили преступницу, которая обзавелась подельниками либо уже на месте, либо вошла в состав уже вместе с ними.

Когда вчера вечером у меня состоялся приватный разговор с секретарём, информация о романе докторши с охранником естественным образом всплыла в диалоге. Грязные подробности были опущены, так как приличные парни не должны пятнать своё имя историями о подглядываниях за интимной жизнью персонала. Но степень близости их отношений всё-таки обозначил.

Ректор теперь клялся, что история каждого члена команды Школы будет проверена пристально и тщательно. Что родители больше не должны бояться за своих детей. От вопроса, найдутся ли пропавшие, он, в свойственной ему уклончивой манере, ушёл, прикрываясь другими любопытными деталями расследования и внушая ложный оптимизм. Все и так понимали, что единственной выжившей стала Агата.

Когда дело дошло до вручения браслета, хлынувшие овации заглушили даже фоновую музыку, включённую для подчёркивания торжественности момента.

Бронзовый браслет оказался не таким стильным, на мой вкус, но важным и открывающим новые двери. Получить его оказалось намного приятнее, чем все завоёванные в прошлом награды. А уж какие плюшки свалятся теперь на меня. И новые апартаменты, и гаджеты, и шмотки, и статусность.

Да, это всего лишь бронза, но по сравнению с чёрным сектором, большой шаг вперёд. Теперь я представитель не самого низшего звена, и наверняка продвинусь в рейтинговой таблице на несколько десятков позиций. А доступ к библиотеке, бассейну и другим зонам бронзового уровня — бесценный рывок в уровне комфорта. Новые тренажёры, читальные хоны, места в столовой и, главное, большая удобная кровать в просторной комнате, которая станет моей. Мелочи, а приятно.

— Хотите что-нибудь сказать тем, кто болеет за вас? — спросил ректор, и я уставился на трибуны, заполненные людьми до самого верха.

Как назло, дыхание перехватило, ладони вспотели. Я смотрел с одного сектора на другой и не мог проронить ни слова. Кто-то размахивал плакатами, кто-то что-то выкрикивал, кто-то заворожено смотрел на меня, как и я на них. Зрелище завораживало. Все взоры были обращены на меня, все ждали, что я скажу.

— Спасибо! — наконец с губ сорвались неуверенные слова. — Очень рад быть здесь и сейчас с вами…

Произнёс и остановился. Не потому что не знал, что говорить, а просто, наконец, понял — я здесь не чужой. Мне действительно хорошо тут, мне нравится этот мир, нравятся люди, с которыми учусь, с которыми бок о бок побеждаю и развиваюсь. Мне очень нравится новая жизнь, ставшая более значимой и реальной. Будто все мои тренировки в прошлом готовили не к чемпионскому титулу, а к жизни Героя.

Заминка, вызванная этим случайным осознанием, осталась незамеченной, потому что простое признание повлекло бурную реакцию. Девушки с трибун кричали, что тоже меня любят, парни хлопали, а мои отщепенцы, стоявшие в чёрном секторе — улыбались и выли как волки, опять заведённые Терром.

— Вы довольны, молодой человек? — спросила секретарь, пытаясь переключить внимание и немного успокоить зрителей.

И прежде чем я ответил, ещё раз серьёзно подумал, доволен ли я. Вопрос был простым, но вызвал во мне двойственную реакцию.

— Нет…

Короткий ответ стал причиной мёртвой тишины, повисшей над рядами. Секретарь, недоумённо глядя на меня, поправила волосы за ухо, не зная, как реагировать, и перевела взгляд на ректора, ища поддержки.

— Я доволен стипендией, доволен тем, как показали себя студенты на экзамене, доволен результатами, которых добились, — начал пояснять, понимая, что все этого ждут, — но не ситуацией в целом. Некоторые студенты пропали…

Ректор с усилием подавил негатив, который рвался наружу от одного упоминания о насущных проблемах. Он профессионально заговаривал зубы, но шаги, которые предпринимал для решения проблем, оказывались слишком неуверенными, чтобы все могли чувствовать себя в безопасности.

— Мы столько времени потратил впустую, — продолжил я, — никак не влияя на их поиски и не имея информации. Поэтому назрел вопрос: что мы будем со всем этим делать? — И не став дожидаться реакции ректора или секретаря, продолжил: — У меня есть приемлемый, как мне кажется, ответ.

На огромных мониторах в центре стадиона транслировались лица зрителей, которые заворожено ждали моих следующих слов.

— Я выдвигаю предложение об организации студенческого совета, в руководящий состав которого будут входить представители каждого сектора: чёрные, бронзовые, серебряные и золотые. И я выдвигаю свою кандидатуру на одну из этих позиций.

Реакции ребят долго ждать не пришлось. Большинство подняли кулаки вверх в знак поддержки, кто-то свистел, кто-то улюлюкал, а затем это подхватили и зрительские трибуны.

Ректор какое-то время молчал, но потом, изучающе осмотрев меня с ног до головы, произнёс:

— Думаю, зрители и студенты выразили своё мнение. Нам остаётся столько поддержать вашу инициативу. — Он подкрепил свои слова скудными аплодисментами. — Проект будет рассмотрен и введён в действие. Но от вас, молодой человек, потребуется подробный план того, как и зачем должен функционировать данный аппарат студенческой власти.

Лёгкие нотки раздражения не удалось скрыть даже финальной улыбкой. Стало ясно, что ректор не разделял восторгов толпы по вопросу хотя бы минимального самоуправства.

Но я чётко понимал, что если ничего не предпринять сейчас, то Герои так и останутся разрозненными марионетками в руках спонсоров и тех, кому будет выгодно держать нас на коротком поводке.