«Боже, и тут самокатчики», — мысленно выругался, вспоминая узкие тротуары в центре и мчащихся школьников.

— Ва-ау! — восхитился Шен. — Представляешь, теперь можно на великах гонять!

— Это чтоб ты на занятия больше не опаздывал, — подколол я. — Ты хоть и можешь удлинить ноги, но ходить от этого быстрее не начинаешь.

— Ты просто завидуешь, что я могу удлинять, а ты нет. И, между прочим, не только ноги, — парировал он.

— Один-один, — согласился я. — А подгон, действительно полезный. И хоть я люблю прогулки, время это сильно сэкономит.

Территория кампуса была обширной, но никакой общественный транспорт тут предусмотрен не был. И по мере того как нас становилось больше, а в эксплуатацию вводилось всё больше и больше зданий, потребность в ускоренном перемещении назрела быстро.

— А как вам значки? — поинтересовалась Руби, нацепив свой возле нагрудного кармана пиджака, и распрямилась.

Идеально подогнанная форма подчёркивала фигуру и позволяла девушке, что называется, дышать полной грудью, которой она перестала стесняться. И теперь, покрутившись перед нами, с задором продемонстрировала чеканный металлический значок в виде капли, состоящей из потоков воды и покрытых сине-голубой блестящей эмалью.

Всё это я, конечно, заметил не сразу, а только после того, как Шен толкнул меня локтем вбок.

— Тебе очень идёт! — резюмировал я, цепляя себе круглый значок со знаком молнии внутри.

— А видели, — заговорил Шен, указывая на ребят из бронзового сектора, — у нас окантовка на значках чёрная, а у них под бронзу. У золотых, видимо, золотая.

— Наша, — с видом знатока произнесла Руби, — самая стильная.

Экспонаты, ждавшие нас в музее, как и предвосхищала Руби, оказались внушительными. Составные доспехи воинов чём-то напоминали самурайские, но казались более практичными и чуть менее устрашающими. Видимо, страх врагам внушали способности воинов, а не дизайн брони. И хоть этому обмундированию было уже около тысячи лет, сохранилось всё превосходно и выглядели очень достойно.

Первый огромный зал с множеством стеллажей был полностью посвящён амуниции, которая хоть и устарела морально, но не потеряла ценности и всё ещё внушала страх и трепет. Тут хранились и зарисовки, и выдержки из каких-то трактатов, и сами экспонаты, частично и целиком.

Особый интерес вызвала броня-трансформер, как её окрестил Шен, заворожённо разглядывая. Она была способна подстроиться под изменения тела за счёт подвижных сочленений, чем и привлекла его.

Прилегающее помещение акцентировалось на оружии: как на прототипах, так и реально сохранившихся трофеях. На стенах красовались схемы, иллюстрирующие механизмы и принцип действия. Стенд с холодным оружием восхищал изяществом, лёгкостью и остротой клинков. Руби больше всего понравились метательные звёздочки, а Шену — кинжалы.

Следующий зал был посвящён народному творчеству о героях. Портреты, зарисовки, статуэтки. В нём мы потеряли Руби. Оторвать от её рисунков смог бы только другой рисунок. Я и сам задержался у стенда с основной десяткой Героев. Рядом с каждым портретом шло описание биографии до начала Первой Межпространственной Войны и после неё. Отдельным разделом шли способности и их комбинации.

Больше всего меня заинтересовала женщина, пускавшая молнии из рук. Её плакат мне уже довелось видеть на лекции по супергероике у Стивена Ли Роя.

Чётко выраженная Печать Потока позволяла ей контролировать электричество, зажигать лампочку в руках, поджаривать врагов молниями и отбрасывать их в стороны, путём бесконтактного боя. Если во мне теплится хоть немного подобной силы, то применив знания по боевым искусствам, смогу добиться неплохих результатов.

Ещё немного уделив времени изучению способностей Героини, отметил, что она ловко комбинировала Печать Потока с Печатью Силы, создавая вокруг себя энергетический щит, которым в одном из сражений накрыла несколько ни в чём не повинных людей, случайно оказавшихся в зоне поражения, чем спасла их жизни и жизни нескольких своих раненых товарищей.

Следующий зал был посвящён истории Школы. В центре зала висел портрет основателя, выкупившего в прошлом веке территорию, где сейчас находился кампус. Рядом висела биография, список заслуг и потомков, среди которых числился ректор. Внизу была коротка справка о том, у кого эту территорию выкупили и во сколько всё это обошлось.

Карандашные зарисовки зданий и планов понравились Руби, а мы с Шеном сосредоточились на современных объёмных моделях, выполненных в уменьшенном масштабе и скрытых под стеклом.

Следующий зал представлял особую ценность, так как там хранились особые артефакты. Некоторые из предметов содержали краткое описание, в котором значилось, что принцип действия предмета не определён, но дошёл до нашего времени в исходном виде. Некоторые предметы имели отметку о том, кому из Героев принадлежали, некоторые нет. Отдельный стенд был посвящён украшениям. Перстни, инкрустированное наградное оружие и прочие ценности. Всё под охраной и в защитных сейфах.

— А там что? — позвал я Шена, заметив пустой стенд. — Перстень-невидимка?

Он хохотнул, и потом, посерьёзнев, приник стеклу.

На табличке красовался эскиз мужского красивого перстня с красными камнями по всей площади печатки, и чёрными — выложенными в виде символа бесконечности.

— Странные дела… — отозвался он. — Об особых свойствах информации нет. Руби! — обернулся к красноволосой. — Не ты стырила?

Она лишь фыркнула, на его подколы, а я решил подозвать экскурсовода.

Люди пропадают, перстни пропадают. Что за фигня?

Женщину, проводившую экскурсию, это тоже удивило. Что-то спросив по своему браслету, она лишь недоумённо пожала плечами и попросила нас идти дальше, сославшись, что перстень может быть на реставрации.

— Какая может быть реставрация у перстня? — удивился Шен.

— Бриллианты начищают, — отшутился я. — Сходи к ним, может, научать тебя зубы чистить.

Но шутливое настроение быстро развеялось, когда в толпе мы заметили обеспокоенного Терра.

Руби махнула ему подзывая. Они со здоровяком очень сдружились, возможно, ещё с той совместной поездки из тюрьмы.

— Что с тобой? — сразу насторожилась Руби, почувствовавшая неладное.

Он мотнул головой, предлагая отойти подальше от остальных. Терр был не из тех, кто создаёт панику на ровном месте, а тут такая конспирация. Видеть на его лице хоть какую-то эмоцию было уже удивительно, а тревогу, смешанную со страхом — и подавно. Тут уже и мне стало не по себе.

— Агата пропала… — тихо произнёс он, и мы замерли, не в силах вымолвить ни слова.

Нас будто грозовой тучей накрыло, подняло в воздух и бросило наземь.

Девочка-менталист с косичками, так ловко управлявшаяся с кошками формально не входила в нашу шайку, но всё равно стала для нас своей.

— Вошла вчера в медкорпус и пропала. Больше её никто не видел…

Вчерашний выходной я провёл с максимальной пользой. Подрядил Руби найти любую информацию о пропавших, которая могла навести бы на мысль, куда и как они делись. Плюс всё, что известно о «сектантах», выступающих против Школы и Героев в целом.

Шену дал задание изучить перстень. В то, что он на реставрации не верилось, и было предчувствие, что всё это как-то связано, но сопоставить всё представлялось невозможным. Я совершенно не ориентировался в этом мире, не знал, как он устроен, и не заметил бы ничего выбивающегося из нормы, просто потому, что не знал, что здесь норма, а что — отклонение.

Руби и Шен были вполне головастыми, поэтому среагируют на всё подозрительное. И предоставят мне выжимку, объяснив, почему оно их заинтересовало.

Сам же я уделил максимум времени тренировкам и расписанию. Вчера успел и побегать, и поплавать в бассейне. Он, к слову, был общим, обширным и прекрасным. Только зоны отдыха возле него отличались по цветам и уровням доступа. Обычного лежака с полотенцем и простым шкафчиком для вещей было вполне достаточно, так что зависти к золотым, которым по щелчку приносили напитки и подавали тапочки, не было и в помине.