Тот, что выбил папку у неё из рук, выкрикнул ей в спину:

— А если твоя камера упадёт и разобьётся. Что тогда ты запоёшь, а?

Она резко и эффектно развернулась на каблуках, чтобы запечатлеть его лицо.

— А что ты скажешь, если узнаешь, что всё прямо сейчас копируется на жёсткий диск планшета моего друга серебряного сектора? А? — и пытливо уставилась ему в глаза.

Руби любили если не все, то многие. У неё были друзья во всех секторах, включая даже немногочисленный золотой. В то, что друзья из серебряных могут ей помогать, обеспечивая дополнительной техникой, выглядело вполне правдоподобным.

Парень заткнулся, пряча лицо.

— Пошли вон отсюда! — скомандовала она, и мы все замерли.

Какую-то долю секунды, очень длинную и тягучую, никто не решался ничего сказать. Кажется, даже дышать перестали. В эту секунду решалось — отступят они или не поверят ей и начнут наступление.

Они отступили.

Сила ничто, рейтинги — всё!

— Вот это да, — восхитился я и похлопал Руби по плечу. — Моё почтение, мадам!

Терр тем временем наклонился, чтобы собрать рисунки в папку, но почему-то застыл над одним из них.

— Ой, — протянул Шен, уставившись туда же. — Ты что Рэя нарисовала?

Мы с Руби, как в замедленной съёмке, оба повернули голову к папке в этот момент.

На одном из белоснежных листов красовался мой портрет, обрамленный сердечками.

— Матерь котья… — прошептал Шен. — Руби-то наша, втрескалась!

И сам пожалел, что произнёс это вслух, потому что девушка тут же бросилась вырывать папку из лап Терра и прятать всё внутрь.

— Руби, — начал я, — да это ж… — и потерял мысль.

Она вспыхнула ещё больше, когда Шен попытался наклониться, чтобы помочь.

— Отстань! — рявкнула и выставила руку вперёд.

Её запястье, как это было тогда с червоточиной, отделилось от руки. Ладонь зависла в воздухе в запретительном жесте.

Мы обалдели.

А Руби сияла. Злостью, стыдом и решимостью. Все её тело вспыхивало какой-то обволакивающей голубоватой ментальной оболочкой, впихивающей и гаснущей, подобно силовому полю или энергощиту из фантастических фильмов.

Точно так же, только ещё сильнее, в местах разъединения светились и рука, и застывшее в воздухе запястье, преграждавшее путь.

Мы замерли. И каждый наверняка подумал, что даже уловка с камерой не пригодилась бы, устрой Руби такое шоу минутой ранее.

Собрав всё до последнего наброска, она прижала папку к груди, вернула ладонь на место и бросилась бежать.

— Руби! — крикнул я, но она ещё быстрее рванула вперёд.

— Неловко вышло, — промямлил Шен.

И как назло ещё более неловко вышло, когда Руби налетела на шедшую к нам Лясю. Обе потеряли равновесие и плюхнулись на задницы. Ляся полусидя зависла, ухватившись, за фонарный столб, а Руби — от удара потеряла и голову, и ладони, которыми пыталась эту голову удержать.

— Матерь котья… — опять выругался Шен, заворожённо глядя, как откатившаяся голова застыла равно напротив нас и замерла, разъярённо глядя на всех троих.

— Ну и чего вылупились? — прогремела Руби, сдувая с лица растрепавшиеся волосы. — Помогайте!

Мы с Терром кинулись на выручку, а Шен только и мог что добавить:

— Рэй… а девка-то совсем голову из-за тебя потеряла.

За что потом и схлопотал по морде.

Да уж, такого поворота дел не ожидал никто.

Руби, видимо, действительно испытывала ко мне какие-то чувства, а я даже не знал, как на это правильно реагировать. Все были в шоке. И от новости, и от того, как быстро у неё раскрывались способности. Сначала фокусы с запястьями, теперь голова.

Пошляк Шен пришёл от этого в восторг, отпустил несколько сальных шуток, о том, как мне повезло, и какие акробатические номера девушка может выделывать в постели.

Мне же было тошно…

Совсем не от тех образов, которые тут же нарисовало воображение, а от того, что стало непонятно, как теперь себя с ней вести. Она собралась (в обоих смыслах этого слова) и усвистала в общежитие, ясно давая понять, что общаться с нами не желает.

Меня же одобряла Ляся, которой Шен заботливо и в красках описал всё произошедшее. Иногда мне кажется, что вытягиваются у него не только конечности, но и язык, которым он мелет что попало. Хотя опять же, наверняка найдутся девушки, которые это обязательно оценят.

Ляся повела себя максимально достойно, оборвала Шена, когда тот совсем уж зашёлся, и предложила мне пройтись до библиотеки.

Я и сам хотел её позвать, нужно было расспросить насчёт пропавшей золотой девочки.

Какое-то время мы шли молча: я переваривал произошедшее, а Ляся тактично ждала, когда приду в себя.

— Значит, — начал я, — ещё одна девушка пропала.

— Ага, Мел. Из наших, — подтвердила Ляся. — Мы с ней на пробежки утренние обычно вместе ходили, и иногда в библиотеку. В последний раз она вошла туда и не вернулась. А я никому ничем не могу помочь, потому что понятия не имею, что с ней случилось.

— И она, конечно же, не проявляла желания покинуть проект?

— Нет, она была в восторге от этого места. И от внимания… — Ляся осеклась.

— Что? — уточнил я, видя её замешательство.

— Я сказала «была», — грустно пояснила она и тут же исправилась: — Мел любит проект. И мы обязательно её найдём.

— Обязательно, — заверил я, надеясь, что так и будет.

Ляся оценила мой показной оптимизм и едва заметно улыбнулась.

— Думаю, стоит проверить читальный зал, — предложила она.

— Меня не пропустят, — указал на браслет. — Но ты попробуй.

Она нахмурилась.

— А пригласить я тебя могу, оплатив посещение?

— Понятия не имею.

И мы направились большому красивому зданию в форме книги, раскрывшему свои листы небу.

Когда Ляся скользнула сквозь контрольный пункт, то попросила подождать её. Библиотекарша золотого сектора, к которой подошла девушка, оценивающим взглядом пробежалась по мне, что-то ответила. Они с Лясей поболтали ещё немного, и когда она вернулась, произнесла:

— Нам сюда не надо.

— В смысле?

— Мел пропала не здесь. Она, по словам библиотекарши, зашла в здание и даже поднесла браслет к пропускному приёмнику, собираясь зайти в читальный зал, но передумала. Кого-то увидела, помахала и отошла.

— Кого?

— Она не сказала. Говорит, не видно было, ракурс не тот. Только саму Мел видела, которая передумала заходить.

— И где ж нам искать? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил я.

Стены здания остались немы, Ляся — тоже.

Мы ещё какое-то время стояли, обдумывая услышанное, как вдруг она предложила:

— А пойдём в ваш отсек. Пороемся в книгах, попробуем проработать хоть какие-то версии. А?

Я согласился. Делать всё равно больше было нечего. След оборвался, но мы оба чувствовали, что нельзя взять и всё бросить. Даже если ни одной зацепки на глаза больше не попадалось, нужно было продолжать искать.

Пока ехали в лифте, в глаза бросилось, что кнопок на панели значительно больше.

— Интересно, это спуск в подвал? — Нажал на кнопку, но ничего не произошло.

Ляся попробовала повторить, но при этом поднесла свой браслет к считывателю. Тот засветился, отображая вращающийся круг, затем моргнул красным, перечёркивая его по диагонали и превращая запрещающий знак.

— Видимо, только для персонала.

Когда двери распахнулись, первым делом прошёл к табличке с планом пожарной эвакуации.

— Смотри… — ткнул пальцем в пожарные лестницы, — тут вроде как можно спуститься, если лифты окажутся заблокированными. Наверняка там все уже сто раз обыскали, но почему бы и нам не попытать удачу? К тому же вдруг получится спуститься в подвал или проверить какие-то ещё служебные помещения. Если в деле пропажи студентов замешан кто-то из сотрудников, то перепроверка не повредит.

Ляся увлечённо разглядывала план этажа, а потом произнесла:

— Согласна. Слушай, а ты не обращал внимания, что планировка устроена таким образом, что одно из крыльев библиотеки сейчас недоступно?