– Мноооооогая лееееетааа!

У него действительно был превосходный голос – а капелла Городецкого разнеслось далеко вокруг. Шпеер и его жена сдержанно улыбнулись, а вот дети и Санни не удержались – рассмеялись. Певец превосходно спародировал церковного певчего.

– За встречу? – предложил хозяин, и все выпили. Кто больше, кто меньше. Герхард Антонович решил пока пригубить – и хватит.

– Уважаемые, я вам сейчас хочу рассказать одну историю! – президент поудобнее расположился на диванчике и заговорил. – О прошлом Новом годе, на ёлку в Кремле впервые выбрался со всей семьёй Герхард Антонович. И когда я их поздравлял, то не мог не обратить внимания на эту юную красавицу! – снова кивок в сторону Санни. Она смущённо улыбнулась и привстала. – Она, как солнышко, озарила наше тогдашнее довольно скучное мероприятие. А потом представилась – Санни. Причём это настоящее имя, по паспорту. От английского «солнечная».

Певец Городецкий довольно-таки выразительно посмотрел на Джорджа Джорджиевича, но ничего не сказал. А тот продолжал.

– И вот мне стало интересно – откуда в семье сотрудника министерства юстиции это солнышко? И выяснилось, что уже довольно давно Герхард Антонович взял к себе на воспитание дочь своего двоюродного брата, оставшуюся сиротой. Причём сделал это исключительно тихо, незаметно, по велению своей души. Мне было приятно это узнать.

Хозяин сделал паузу в монологе. Наверное, надо было что-то ответить, но Шпеер не решился. Поэтому снова заговорил владелец особняка.

– Вот когда мы берём людей на работу в правительство – на что смотрим? На формальную биографию прежде всего. Образование, опыт работы... А вот такие моменты – чаще всего ускользают от нашего внимания. Ну вот, пришёл человек, принёс резюме. Начинаем читать: высшее юридическое образование. Распределён по окончании вуза туда-то. Переведён сюда-то. Назначен на должность. За хорошую работу поощрили. Награждён почётной грамотой. Награждён ведомственной медалью. Награждён орденом... Ну, да, хороший специалист, давай поставим его главком руководить. А за этим фасадом... Семья – один раз и на всю жизнь. Четверо детей. Вшестером живут в квартире из 4 комнат. А когда приходит известие, что после погибшего двоюродного брата осталась дочка-сирота – берёт её к себе чуть не в тот же день. Вот это в резюме не пишут. А жаль. Хотя, с другой стороны – всегда приятно узнавать, что среди твоих подчинённых больше хороших людей, чем ты думал раньше. Предлагаю выпить за Герхарда Антоновича!

Снова зазвенели бокалы. Теперь уже точно надо сказать что-то в ответ.

– Благодарю вас за тёплые слова, Джордж Джорджиевич. Тут ведь дело не столько во мне, сколько... С Роджером... Это мой покойный брат, отец Санни... У меня с ним всегда были хорошие отношения, даже когда мы спорили. Поэтому бросить его дочь, когда его не стало... Я не знаю, как это можно было сделать.

– Молодец! Всё правильно сделал! – это лезет обниматься певец Городецкий. Кажется, он тоже в своё время рано осиротел.

– Санни действительно стала нашим солнышком! – это Елена Эрнестовна.

– Джо, там сигналят – шашлык готов! – это Рудольф Жмеровский. Он с президентом на «ты» и без отчества уже много лет. А сейчас – сидит себе за столом, пьёт, ест... Иногда бросает взгляды на Шпеера. К чему присматривается?

Но в целом... Мероприятие мало-помалу действительно превращается в милую дружескую посиделку.

– А мама у нас тоже поёт! – дочь Ольга похвасталась, не удержалась.

– Оля! – одёргивает её Елена Эрнестовна, но, кажется, певец уже заинтересовался.

– В самом деле? У вас есть музыкальное образование?

Какое там образование, так, в детстве посещала музыкальную школу, хотя учиться нравилось. Разговор уходит в эту сторону и заканчивается тем, чем и должен был окончиться – а не согласится ли наша уважаемая гостья спеть ну хоть что-нибудь? Хоть самое простое? Из школьной программы? В итоге супруга Шпеера запевает «Соловья», ну, того, который голосистый и неизвестно с кем всю ночку пропоёт; заканчивают дуэтом с Городецким. Все в восторге.

А вы, Александр Борисович, как познакомились с Джорджем Джорджиевичем? Хозяин присоединяется к вопросу Елены Эрнестовны, просит рассказать. Городецкий, опуская лишние детали, пересказывает историю о том, как «Балладу об уставшем карауле» ему пришлось исполнять для героя этой самой баллады. В подробности вдаваться не будем, тем более что прислуга уже разносит шашлык.

И – к вопросу о качестве подготовки вроде бы неформального мероприятия.

– Дорогие гости, с позволения Герхарда Антоновича я вам открою ещё одну подробность его биографии. Ещё в советское время, когда это было чревато, особенно для работника юстиции, наш Герхард стал постоянным прихожанином православной церкви. И поэтому, из уважения к его религиозным чувствам, я специально дал поручение приготовить несколько видов шашлыка, в том числе из рыбы и курицы. Да, я в курсе, что по церковному календарю у нас в этом году Первомай пришёлся на шестую неделю Великого поста; с понедельника начнётся Страстная седмица. Поэтому, насколько это возможно, я приготовил ещё и постные блюда.

– Спасибо, Джордж Джорджиевич. Но вам не стоило беспокоиться об этом. Если христианина во время поста приглашают в гости и там подают скоромную пищу, то верующий человек не должен от неё отказываться, чтобы не обидеть хозяина. Это важнее.

На этой реплике Шпеера Жмеровский бросил в его сторону очередной короткий, но внимательный взгляд.

По очереди хозяин и его гости пробуют все виды шашлыка (вкусно, кстати, приготовлено), ещё немного выпивают. Певец Городецкий уже зовёт Герхарда на «ты», причём из большого уважения – молодец, сиротку не бросил, настоящий мужик. Послушав Борисыча, хозяин делает предложение.

– Я понимаю, что должность есть должность... Но давайте тогда хотя бы без отчеств, а? Тем более что у меня оно не родное.

Джорджиевич я меньше десяти лет.

Все улыбаются, предложение надо принимать.

– Как скажете… Джордж.

Хозяин поощрительно улыбается – молодец, Шпеер, так и надо.

И сразу же, как бы между прочим:

– Герхард, вы не станете возражать, если ваше Солнышко завтра заедет ко мне на пару часов? Вот примерно в то же время, как сегодня. Вы, наверное, знаете, что я время от времени вспоминаю, что когда-то был художником. И рисую портреты людей, которые чем-то мне запомнились. Я бы хотел попробовать нарисовать Санни.

– Да, конечно…

А что тут ещё скажешь?

Он посмотрел в сторону племянницы. За всё время застолья она, пожалуй, говорила меньше всех. Только смотрела на хозяина.

А он время от времени бросал взгляды на неё.

Санни сидела, опустив голову и сжав руки. На лице – лёгкий румянец. И это не от выпитого – девушка весь вечер по чуть-чуть отпивала из одного и того же бокала. Украдкой она бросала взгляды на устроителя вечеринки.

А хозяин…

Удовлетворённо кивнув, он предложил гостю присесть рядом, совсем близко.

– Герхард, чтобы все недоразумения снять, да? Я прочёл письмо из синодального отдела, которое вы хотели мне передать на расширенном совещании. И хочу поблагодарить вас за смелость. Я правильно понял, что вы выполняли личную просьбу протоиерея Смирного? Это он вас попросил передать бумагу лично мне?

– Да, Джордж Дж... Джордж.

– Тут вот какое дело, Герхард. У меня есть некоторые принципы, по которым я управляю страной. Один из главных – у меня нет, не было и не будет никакого домашнего Политбюро. Рудольф, – он кивнул в сторону Жмеровского, сидевшего неподалёку, – не может прийти ко мне с какими-то личными инициативами по законодательной части. Жозефина не может. Никто не может. Власть тени не приемлет, Герхард. На троне друзей не имеют. Поэтому...

Передайте отцу Димитрию, что я прочёл его прошение.

– Всё понял! Всё передам.

Рядом со Шпеером сидел обыватель в джинсах и футболке с прикольным рисунком. Сосед по даче, устроивший пикник по случаю Первомая. Довольно симпатичный мужчина средних лет с красивой проседью в волосах, к которому, кажется, неравнодушна Санни – и, наверное, есть отчего. Президент Северной Федерации. Власть тени не приемлет. Нет, не было и не будет домашнего Политбюро. Так, а вот с этого места – поподробнее! В каком смысле – домашнего Политбюро? Санни что? Уже?..