– Под язык – и рассасывать! – Рудольф сунул ему какую-то таб-летку.

– У вас есть яд? – вдруг спросил Давид. – Какой-нибудь быстродействующий? Пистолет не прошу – всё равно не хватит сил застрелиться. А жить... Она мне больше, чем родная дочь. Я не хочу без неё жить. Если бы не Сефа, я покончил бы, ещё когда умерла Оля.

Джордж обнял его.

– Спасибо вам за мою дочь, Давид. Я вам клянусь – вы будете видеть её когда захотите и сколько захотите. Сегодня же, максимум, завтра вы станете хозяином любого жилья в Мошковце, где вам понравится. Ваши финансовые дела… их ведь тоже можно перевести из Питера сюда?

– Джо, квартира – это потом. Сейчас надо вернуть Давида Ароновича в Питер, пока Сефа не хватилась, где папа. Самолёт ожидает команды на вылет. Да и игрушку надо вернуть в её комнату, котёнок там стоит на самом видном месте.

Через два с небольшим часа они уже были в Северной Венеции. У Давида была квартира в одном из старых городских домов.

– Сиди здесь! Не надо пока! – Агран оставил Джорджа на заднем сиденье неприметной серой иномарки с наглухо тонированными чёрными стёклами. – Я провожу Давида Ароновича.

Ровно в этот момент из-за угла вышла девочка-подросток.

Увидела Мазалецкого.

– Папа!

Потом остановилась, подозрительно оглядев иномарку со специальными синими номерами без обозначения региона и Жмеровского рядом.

– Папа, это... Это кто?

И уже только потом, в сторону Аграна:

– Здравствуйте…

– Здравствуй, Сефа, – Рудольф не растерялся. – Я – приятель твоего папы по прежней работе. Меня зовут Рудольф Владиленович. Я помогаю Давиду Ароновичу с оформлением ваших выездных документов. Вот, мы хотели кое-что обсудить, он пригласил меня к себе.

– Да-да, конечно... Извините, Рудольф Владиленович. Просто папа никогда не говорил, что у него есть друзья в… – она покосилась на номер иномарки.

– А я и сам только недавно узнал, Сефа. Мы с твоим папой давно не виделись, много лет. А недавно он вышел на меня и рассказал, что у вас сложности с оформлением бумаг из-за его прежней работы. Я ему помогаю.

– Спасибо вам. Ой, чего же мы стоим? Проходите!

Все трое скрылись в подъезде. Рудольф вернулся минут через двадцать.

– Знаешь, еле успел. У тебя удивительно воспитанная дочь. Она хотела, чтобы первым руки помыл гость, а сама была готова подождать в своей комнате. Но мы справились. Первой Давид отправил умываться её. Пока Сефа мыла руки, я вернул её любимую игрушку точно на прежнее место.

И уже водителю:

– В аэропорт!

Спустя несколько дней Давид и Стефани появились в столице, в одном из управлений Службы безопасности президента. Из аэропорта их сопровождал Рудольф – якобы затем, чтобы отдать Мазалецкому весь набор документов на выезд из страны. СБП занимала несколько помещений в городе – выбрали неприметное серое казённое здание в довольно глухом переулке.

Мужчина с девочкой вошли в приёмную. Стеф вздрогнула.

Жозефина придумала гениальную схему – всё-таки дочь двух педагогов, что-то такое в крови.

В приёмной сидела Стешка. Конечно, когда муж получил более выгодную работу в Сибири и они уехали из Варского, Стеф была совсем маленькой, только-только готовилась встречать третий день рождения, но... Лучше варианта всё равно не было.

Девочка долго рассматривала тётю, сидевшую напротив.

– Стеф, ты меня не помнишь? – улыбнулась ей эта женщина.

– Папа? – девочка повернулась к Давиду. – Что происходит? Мы... Мы не за документами?

А пожилой еврей только плакал. Вообще удивительно, как он сумел продержаться все эти дни.

– Куда вы нас привезли? Зачем? – девочка посмотрела на Рудольфа. Потом на женщину.

– Я... Я вас видела когда-то очень давно. С мамой. С моей родной мамой.

И тут же виновато посмотрела на Давида.

– Да, так и было! – улыбнулась Стешка и протянула девочке фотографию. – Кого-нибудь здесь узнаёшь?

Старое групповое фото. Стешка, её сын, Маша и Стефани возле их старого дома в Варском.

– Да, узнаю... Но... Откуда вы? И почему здесь?

– Сефа, дело в том, что твой отец по крови… – Давид замолчал, глотая слёзы.

– Папа, но я не хочу! – девочка прижалась к нему. – Ты мой папа! Поехали домой!

Потом всё же посмотрела ещё раз на фотографию.

– Мама…

– Стеф, всё будет так, как ты захочешь. Только... Ты можешь дать шанс своему родному папе? Хотя бы поговорить?

Девочка повернулась и уставилась на Рудольфа.

– Вы?!

– Нет, Стеф. Не узнаёшь?

Стешка протянула ей другое фото. Они втроём. Маша, Джордж, мама держит спелёнатую дочку.

Девочка посмотрела на фото. Потом ещё раз на Рудольфа. Нет, вообще не похож.

– А кто?

– Можно, я тебя провожу? – женщина взяла её за руку. Давид, наоборот, аккуратно разжал объятие приёмной дочери. – Сходи, Сефа.

Рудольф открыл им двери кабинета.

Джордж сидел на стуле для посетителей, рядом с пустующим столом начальника. Встречать дочь, сидя в руководящем кресле? Чушь какая. Встретить стоя? Честно говоря, он был не уверен, что устоит на ногах, когда войдёт девочка. И до ужаса боялся этого момента. Но дверь распахнулась…

– Вы – депутат Лиандер? Я вас видела по телевизору, – Стеф, похоже, была потрясена не меньше.

– Можно и так сказать... Ещё я – начальник Службы безопасности нашего президента. Хотя при этом – пожалуй, самый глупый человек на свете.

– Почему?

– Потому что 13 лет тому назад я сразу должен был жениться на твоей маме. Вот как только она мне сообщила, что у нас будешь ты. Стеф, прости меня, если сможешь.

Некоторое время девочка стояла, крепко держась за руку Стешки. Напротив сидел…

Вот уж на кого он был похож меньше всего – так на депутата, начальника Службы безопасности и вообще – человека из телевизора. Мужчина в форменных серых брюках, тёмной водолазке и порядком помятой джинсовой куртке. Одной рукой, чтобы не дрожала, вцепился в край своего стула, другой – в штанину брюк. С тоской и каким-то отчаянием смотрит на девочку. На солнце, льющемся из окна, почему-то особенно заметны седые волоски в короткой стрижке.

Девочка посмотрела на Стешку.

Да, теперь она точно узнала её. Тётя Стеша, в квартире которой она оставалась, когда мама уходила надолго. Ещё у тёти был собственный сын, мальчик. Какие-то очень смутные, но тёплые воспоминания.

– Это он, Стеф! – тётя слегка подтолкнула её. – Иди, не бойся.

Твой родной папа Джордж.

Девочка подошла, встала рядом. Робко протянула к нему руку.

– Стеф!..

Он обнял её.

– Одиннадцать лет, Господи…

…Назавтра девочка проснулась в комнате со слегка зеленоватыми стёклами. Последнее помещение в семнадцатой квартире обрело своего хозяина. Мебели пока самый минимум, но жена Джорджа обещала, что сегодня они начнут обустраивать комнату так, как нравится Стефани.

Девочка вышла в коридор.

– Стефани, доброе утро!

Жена Джорджа выглянула из кухни и приветливо ей улыбнулась. Похоже, она действительно любит готовить сама. И, кажется, вкусно – если судить по запахам из кухни.

– Доброе утро…

– Не стесняйся, проходи!

Женщина помогла ей устроиться на кухонном диванчике.

– Чем ты обычно завтракаешь?

– Кашей... Макаронами…

– Ну и хорошо. Кашу мы сделаем быстро. Ты какую предпочитаешь?

– Теперь мне вас надо называть мамой?

Жена Джорджа не смутилась такому повороту. Села рядом, обняла девочку.

– Только если ты сама этого захочешь, Стефани. Вообще я Жозефина. Твой папа и моя лучшая подруга меня зовут Финка. На работе я Жозефина Андроновна. А кто я тебе... Когда-нибудь ты сама это решишь. Если по возрасту – то я тебе скорее гожусь в старшие сёстры. Но если ты решишь, что я достойна называться твоей мамой, я буду не против. А ещё – когда кто-нибудь, кто меня не любит, хочет позлить, то они меня зовут «вторая жена Лиандра». Но я не обижаюсь. Потому что «первая жена Лиандра» – это твоя мама Маша. И твой папа её любит до сих пор. А я считаю, что так и надо.