Уважаемого читателя просят помнить: лично я лично Вам ничего не должен и ничем не обязан.

С наилучшими пожеланиями

1991, 28 июня

– А как ты смотришь на обручальные кольца из белого золота с алмазной россыпью?

Девушка, совсем было задремавшая на его плече, улыбнулась и подняла глаза.

– Это когда много-много мелких камней и они блестят на солнце как искорки?

– Да. И не только на солнце. Вот, скажем, сейчас, при свечах, они бы тоже переливались…

– Хорошая мысль, мне нравится. Вздрогнем?

Она приподнялась на постели, протянула руку и взяла их полупустые бокалы с шампанским с прикроватного столика. Они чокнулись и отпили ещё по чуть-чуть.

Потом девушка присела на край и посмотрела на любимого.

– Гео, мне показалось или нет?

– Что именно?

– Что ты сильно не любишь обычное красное золото. У тебя почти всегда или белое, или платина. Это тоже что-то… из твоей прошлой жизни? Я опять лезу куда-то не туда?

Он улыбнулся и обнял девушку за талию.

– Ты с первого дня нашего знакомства только и делаешь, что лезешь куда-то не туда. Но мне это нравится. Именно поэтому сегодня всего сто дней, как мы встретились, а я уже хочу сходить с тобой в загс.

Он положил голову ей на колени и начал говорить, глядя куда-то в дальний угол спальни.

– В общем, если без лишних подробностей... В моей прошлой жизни все несчастья начались с тупого и жадного мерзавца из госбезопасности по имени Иуда. Он очень хотел получить приличный кусок наворованного моим драгоценнейшим батюшкой. Причём получить именно что золотом и драгоценностями. Уже вскоре к нему прилетел бумеранг, и у него началась очень весёлая жизнь, но за это золото он держался мёртвой хваткой. Как-никак, весь итог его трудовой деятельности. В своей жизни Иуда напакостил не только мне, так что повидаться и поговорить с ним по душам однажды захотел и наш любимый и уважаемый Рудольф Владиленович. Как давние и хорошие друзья, мы с ним договорились, что вести с Иудой воспитательную беседу будем, когда придёт время, совместно…

Он поднял глаза на девушку.

– Тут начинается то, что ты хотел бы оставить при себе, Гео?

Он едва заметно кивнул.

Это он ей пока рассказывать не будет.

В тот вечер Агран на короткое время снова стал тем незнакомцем, ввалившимся однажды в полуподвальчик-мастерскую в компании каких-то двух упырей. Одна сплошная напряжённость в разговоре. И сидели они почти так же: Джордж за рабочим столом, прижатый к капитальной стене, в креслах вокруг него Мыкола, Агран и Азраил. Впрочем, он тоже начал тот разговор как-то кривовато.

– Если что, ты выбрал не лучший вариант меня убить, Агран. Выход отсюда один, да ещё и второй этаж. Незаметно вытащить труп не получится, вся контора в свидетелях будет.

– Джо, брось свои шуточки. И так тошно.

– Что у тебя случилось? Сначала ты срываешься вместе с ними (взгляд на Аграна и Мыколу), неделю вы где-то пропадаете, потом возвращаетесь сами не свои... Что у вас за проблемы? Говори ясно, и будем думать, как их разруливать.

– Однажды мы с тобой заключили договор. И я его исправно выполнял. Но... Жизнь не впишешь в договор. Она иногда преподносит сюрпризы.

Агран замолчал.

– Так... Хорошее начало.

В кабинете повисла напряжённая тишина и угрюмые взгляды. Заговорил Азраил.

– Я свидетель, Джо. Я там присутствовал. Вы договорились, что Иудушку будете… вразумлять… вместе. Но… – Что – но? Перестань уже темнить.

– Ты очень хотел сам увидеть агонию Иудушки, – произнёс Агран. – И я тебе обещал, что мы её увидим вместе. Но так вышло, что показать тебе могу только…

Он положил на стол две маленькие мгновенные фотокарточки, снятые полароидом.

– Первая – это Иудушка накануне моего с ним разговора. Вторая – он же перед отправкой останков в печку котельной в одном маленьком городке в паре сотен километров отсюда. Именно туда мы сорвались и поехали.

Джордж глянул на оба снимка. М-да... В своё время Иудушка Брахт так спланировал ликвидацию, что, для пущей убедительности, в расход должен был отправиться и ликвидатор тоже. С тех пор у Аграна остались уже почти незаметные следы от пулевых ранений в груди и большое желание вразумить Иудушку.

Вот, вразумил... Но ведь было и то самое обещание. Что вместе.

И поэтому…

– Пойми, что у нас не было другого варианта, Джо! – это уже Мыкола. – Юду в Конторе хоть и не любили, но у них принцип. Своих они не бросают. Если бросишь хоть одного – разбегутся и все остальные. Именно поэтому они и после твоего дела Юду не убрали, а так, задвинули ниже плинтуса. Если бы ты поехал вместе с нами – он бы в очередной раз успел удрать, получил бы сигнал. А так – перехватили его в последний момент на вокзале.

На первом фото майор Комитета государственной безопасности СССР Джудер Михелевич Брахт действительно был одет как провинциал, собравшийся на дачу обрабатывать свои шесть соток.

Джордж долго смотрел на второе фото. Поднял глаза на троицу напротив.

– Это не постановка?

– Джо, я всё понимаю… но это ты уже хватил! – Мыкола всегда был самым эмоциональным из них.

А Агран вытащил откуда-то из-за спины средних размеров чёрную спортивную сумку. Грохнул на стол. Именно так – грохнул. Сумка была тяжёлая, и в ней брякнуло что-то металлическое.

– Джо, это твоё. И – прости, если сможешь. Я его слишком долго выслеживал, чтобы допустить хотя бы малейшую возможность, что он опять сбежит. А ты... Твоё отсутствие в Мошковце наверняка всё испортило бы. Товарищ депутат Верховного Совета Северной Федерации должен был оставаться на своём месте.

– Что это? – Джордж взглядом показал на сумку.

– То, с чего началась твоя история. После твоего скоропостижно помершего деда осталась тетрадочка с шифрованными пометками. Майор Иудушка, производивший опечатывание документов покойного, присвоил тетрадочку себе и правильно её расшифровал. После чего твой папаша поделился с ним наворованным у мамки-родины. Иудушка предпочёл золотом и камнями. И, для подстраховки, донос папаши на собственного сына.

– Он с этой торбой носился, как кот с мясом. Его единственное сокровище! – усмехнулся Азраил. – А напоследок попытался выкупить у нас свою жизнь… – Открой!

Азиат расстегнул молнию, потом ещё одну, опрокинул сумку на бок.

Золото. Очень много золота в изделиях и монетах. Ювелирка с камнями и без, царские и советские червонцы, британские гинеи, американские доллары начала века... В тусклом свете настольной лампы оно отливало каким-то неприятным красноватым оттенком.

– А ваша доля?

– Джо, это всё – твоё. Ни я, ни Азраил, ни Мыкола делали это не ради денег. И потом... Именно твои несчастья начались целиком вот с этого. Тебе им и распоряжаться.

Долгая, тяжёлая пауза. Не выдержал, разумеется, Мыкола.

– Ну, так что, Джо? Что ты скажешь? Мы – все трое – перед тобой виноваты. Ты тоже должен был стоять рядом с печкой в той котельной, где он исчез навсегда. Но…

Джордж молча протянул ему руку. Пожал. Потом Азраилу.

Потом Аграну.

– У меня к вам нет никаких претензий. Если так было надо – значит, так было надо. За примирение пить не будем, поскольку мы и поругаться-то не успели, а за упокой души новопреставленного пусть пьют на Лубяной площади.

Две поляроидные фотокарточки отправились в пепельницу на столе. Навоняли при сжигании изрядно.

Вся троица тихо ушла. Джордж распахнул форточку – проветрить кабинет, и долго смотрел на кучу металла на столе.

…Девушка погладила его по голове. Ах, да. Это было воспоминание. А сейчас они были в спальне, вдвоём, отмечали юбилей – сто дней со дня знакомства, и... И надо дорассказать любимой про золото.

– Короче, однажды мне передали наследство покойногоИудушки. Сумку с золотом. Побольше десяти килограммов. То самое золото, с которого всё началось в восемьдесят втором. Там было много побрякушек с драгоценными камнями, а вот из белого золота почему-то не было ничего, только обычное красное.