– Тебе чего надо? Ты кто такой?

– Меня зовут Азраил. Я злой ангел. Прихожу, чтобы забирать души грешников.

– Чё ты гонишь?! Ты знаешь, кто я такой?

– Ты великий грешник по прозвищу Коростель. Мне на тебя пожаловался один человек. Он рассказал мне о своих чувствах.

И я понял, какой ты великий грешник. И пришёл за тобой.

– Чё ты несёшь?!

– Он мне описал свои ощущения. В один день он потерял всё. Женщину, которую любил. Маленькую дочь. Смысл жизни... Ты когда-нибудь терял смысл жизни, а? А тут ещё, для полного счастья, ты со своими хотелками. У тебя была недоделана наколка. И ты решил оставить кольщика Жору в тюрьме ещё на несколько лет. Ты великий грешник, Коростель.

– Я всё понял... Сколько тебе заплатил Палач? Я дам больше!Я всё могу! Чего не могу я, то могут мои кореша! Только дай мне отсюда выбраться! Я даю тебе слово, что не трону тебя! А с Палачом сам разберусь!

– Что же ты так, Коростель? Храм на груди наколол, а Библию не читал? Там ведь всё сказано. «Не надейтесь на князи, сыны человеческие»! Лучше открой рот.

В углу комнаты стоял небольшой столик. На столике – рюмка с какой-то жидкостью, по цвету похожей на коньяк. Только запах какой-то резкий, не коньячный.

– Что это?!

– Когда он понял, что, вдобавок ко всему прочему, ещё останется в тюрьме на лишние семь лет... Он ведь не знал, что потом будет помилование... Мне он описал это чувство кратко: «Огонь. Жжёт внутри. Всё жжёт». Сейчас ты испытаешь то же самое, великий грешник Коростель.

– Что это?!

– Водка. Царская. Не упрямься!

Он схватил вора двумя пальцами за горло. Коростель поневоле разжал рот. Жуткий человек отправил туда содержимое рюмки.

Больше вор ничего не помнил и не чувствовал. Одна сплошная, непереносимая боль. А ангел смерти только поморщился, слушая дикие утробные вопли.

– И умереть-то не умеешь как следует. Ну, водка. Ну, царская. Смесь азотной и соляной кислоты... Делов-то!

СОШЕСТВИЕ ВО АД

(ВТОРАЯ ЖИЗНЬ)

Ин начальник, во ино время, на меня рассвирепел; прибежал ко мне в дом, бил меня и персты руки огрыз, яко пёс, зубами.

И когда наполнилась гортань его крови, тогда руку мою испустил из зубов своих, и, покинув меня, пошёл в дом свой. «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное»

1

– Марк Францевич?

Председатель колхоза «Новый путь» вздрогнул и обернулся. Человек, который его искал, был у него за спиной. Мужчина средних лет, среднего роста, средней внешности, в сером костюме.

– Присаживайтесь!

В этом месте Марк раньше никогда не был. Малюсенький, густо заросший зеленью скверик на окраине городишки Заозёрска.

Странный телефонный звонок прямо в правление колхоза. Властный голос, не терпящий возражений (сын члена ЦК прекрасно знал, кто говорит в такой манере) предложил встретиться в Заозёрске; «это в ваших же интересах». Пришлось брать колхозную машину и ехать в городок в паре десятков километров от посёлка Мышино. Какое-то мрачное, незнакомое место... Какой-то незнакомый, но неприятный тип.

– Давайте познакомимся, Марк Францевич! – незнакомец вынул из внутреннего кармана пиджака и раскрыл перед носом председателя Те Самые Корочки. Сомнений не было – КГБ СССР.

Майор Брахт, Джудер Михелевич.

– Чем обязан? – поёжился Марк.

– Исключительно слабоумием вашего покойного папаши! – криво ухмыльнулся майор. – У него не хватало памяти держать всё в голове. Поэтому он вёл записи. Шифрованные, конечно. И хорошо шифрованные. У меня ушло полтора года на полную дешифровку. Зато когда я закончил... Почитайте, для начала, вот это.

Он протянул Марку один листок. Марк пробежал глазами.

Побледнел.

– Откуда у вас это?

– Когда скоропостижно скончался член ЦК КПСС Франц Михелевич Лиандер, именно меня отправили описывать и опечатывать его бумаги. Я описал и опечатал. Кроме одной тетрадки.

– То есть вы совершили преступление по должности? – набычился Марк.

– Ну-ну, Марк Францевич, не делайте большие оскорблённые глаза. Если я передам эту тетрадочку куда следует – всем будет плевать, откуда я её взял. Ибо написанное в ней – куда интереснее, чем вопрос, откуда она возникла. Вы, надеюсь, помните, с какой суммы у нас начинается особо крупный размер хищений социалистической собственности? Ну, за который расстрел дают?

– Десять тысяч марок…

– Ну вот. А если верить этой тетрадочке, то только за пятилетку 1975–1980 годов лично вы расхитили как минимум полмиллиона. И это не считая ваших подельников. Главным из которых был член ЦК КПСС Франц Лиандер. Но он помер, спрос с него уже невелик. Опять же, свою долю он хранил очень компактно. Вы, надеюсь, в курсе, что в квартире вашего папаши была найдена шкатулка с драгоценными камнями? Тогда было решено не поднимать шума. Камушки просто изъяли в доход государства. Ну, не позорить же уголовным разбирательством покойного члена ЦК? Его всё равно уже не посадишь, а народу нужен образ честного, неподкупного партийца... Но вопросы, а откуда дровишки, остались. И я знаю на них ответы.

– Что вы хотите?

– Люблю умных людей. Триста тысяч. Лучше, если золотом и камнями, по образцу вашего папаши, царство ему небесное, склеротику.

– Мне надо время собрать эту сумму.

– Понимаю, понимаю. Это всё обсуждаемо. А пока собираете камни, вы сделаете ещё одно дельце.

– Какое?

– У вас есть сын, Джордж.

– Да я уже и сам не знаю, есть или нет. Он уехал из дома три года назад, больше я его не видел и ничего о нём не знаю.

– Что, такие прекрасные отношения в семье?

– Вам-то что?

– Ради вас же стараюсь. Младшенького своего вы, как я понял, не любите. Поэтому особо упрямиться не будете. И совесть не очень заест.

– Что вы хотите, гражданин майор?

– Причина вашей размолвки с сыном в том, что он не желал пойти, по вашему совету и увещеваниям дедушки, по партийной линии? Ибо искренне презирал и даже, можно сказать, активно отрицал базовые ценности нашей партии и советского государства? И не стеснялся всё это озвучивать, чем однажды довёл до белого каления преподавателя НВП в школе…

– Вам-то что?! Какое вам дело до наших внутрисемейных...

Мало ли кто в 15 лет какую глупость говорит?

– Это не глупость, Марк Францевич. Это антисоветская агитация и пропаганда. И об этом вы мне честно напишете.

– Донос? На родного сына?! Ну, вы наглейте, да не…

– Не орите, гражданин Лиандер, вы не на первомайском митинге у себя в колхозе! Я очень даже верю, что вы, где-то в глубине души – очень порядочный и совестливый человек. И вам ненавистна сама мысль о доносе на родного сына. И поэтому к расстрельной стеночке расхититель социалистической собственности Лиандер М.Ф. пойдёт с гордо поднятой головой, ибо он – не предатель собственной семьи. Семья, кстати сказать, в это же самое время останется без гроша, ибо конфискация имущества по вашей статье – дело такое же верное, как сегодняшний заход солнца ввечеру.

– Но зачем вам это? Вам что – за антисоветчину сажать некого? Вы получите свои деньги и убирайтесь!

– А гарантии?

– Какие ещё гарантии?

– Вашего молчания. Тетрадочку вашего папаши вы уничтожите, и станет вам обидно – зря я, что ли, воровал-воровал, а наворованным пользуется какая-то сволочь из госбезопасности? Захотите отомстить... Вот на этот случай у меня и должна быть гарантия.

– Но какой смысл?..

– Если вы напишете донос на родного сына, то вам уже не поверит никто и никогда. Сейчас вы ходите по нашей земле, а на лбу у вас – клеймо большими буквами: «Вор». Но это, особенно по нынешним временам, вам простят. А вот клеймо на том же лбу: «Стукач»... Или: «Подонок»... Ни-ког-да. Ну, и опять же: вашему мальчику в суде дадут года два или три. После освобождения обяжут проживать по месту прописки, то есть с вами бок о бок. Каждую ночь вы будете засыпать, зная, что есть в мире человек, который может раскрыть глаза Жорику – кто определил его в тюрьму.