И везде девушку сопровождал Антон. Официально они свои отношения никак не обозначали, но за спиной уже шептались примерно все: жених Стефани Джорджиевны, будущий зять господина Лиандра.

Странное свойство памяти: по-настоящему Джордж рассмотрел Антона Шпеера только после того, как Стеф закрутила с ним роман. До этого Антон был один из – и не более. Конечно, своим ростом – 187 сантиметров – он всегда выделялся из детей Герхарда. Но во всём остальном... Джордж встречался с ним и на той новогодней ёлке, где ему устроили смотрины Санни. И в Лиандрополе его принимал, где ближе знакомился со Шпеерами – после того, как Санни подарила ему свою невинность. И ещё на кремлёвских ёлках. И на семейном новогоднем банкете. Ничего особенного. Скромный, молчаливый молодой человек. Пожмёт руку – здравствуйте, Джордж Джорджиевич! – и весь вечер в основном молчит, иногда вставляя какие-то дежурные фразы.

В семнадцатой квартире они впервые встретились через пару недель после Восьмого марта в Кремле. В очередной раз был выходной, курсант Шпеер ушёл в законное увольнение.

Антон был несколько смущён и не в меру официален. Кто-то из доброхотов сообщил ему: у Хозяина есть маленькая индивидуально-клиническая особенность. К военным он относится настороженно ещё с тех времён, когда сам не хотел отдавать мифические «долги родине» в призывной армии, ну а уж после того как вояки организовали покушение, в результате которого погибла Санни…

В последние годы среди гражданских чиновников распространилась мода на тёмно-синие пиджаки. Откуда взялась – уже не выяснить; отдельные умники связывали её с тем, что мундиры тёмно-синего цвета носят прокурорские работники – а вся страна видела, как стремительно влетел в высшую государственную элиту прокурор Игорь Заречный. Вчера был чуть не личный враг фюрера, а сегодня... Короче, поди теперь пойми, только – появилась. И Антон Герхардович пришёл в идеально накрахмаленной белой рубашке, строгом тёмно-синем галстуке и не менее официозном тёмно-синем пиджаке. Сидело на нём прекрасно, но – чересчур официально.

Тем паче что хозяин квартиры действительно вознамерился дать неофициальный дружеский обед, так что гостя встретил в спортивных штанах и водолазке. И пятидневная небритость ещё. Пока он лежал в больнице после покушения – отрастил небольшую, аккуратную бороду. Заодно выяснилось, что борода уже почти седая. А народу – особенно жителям кавказских регионов – понравилось. Носил какое-то время. Потом сбрил и несколько месяцев ходил без бороды. Потом несколько раз то сбривал, то отращивал, не в силах понять, какой же вариант нравится больше. В молодости однозначно было лучше безбородому, но сейчас... Лиандер, ты уже разменял пятый десяток. Земной свой путь пройдя до середины... Сейчас вот снова собрался отрастить.

– Друг мой, вы блистательны, но слишком официальны! – он широко улыбнулся гостю. – У нас тут всё-таки не Кремль... Проходи, Антон, гостем будешь!

Он крепко пожал руку младшему Шпееру.

Из кухни показалась Жозефина – в простом домашнем платье и фартуке. Выходной; она дома; семейный обед… она не могла приготовить его не сама.

– Здравствуйте, Антон!

– Здравствуйте, Жозефина Андроновна!

– Можно просто – Жозефина. Надеюсь, любезный супруг не станет возражать? – произнесено иронически по адресу Джорджа.

– Аще изволите, государыня моя!

Тут рассмеялся и гость. Слава Эволюции!

– А Стефани… Джорджиевна где? – поинтересовался он затем.

– Как всегда – как только семейный обед, на который приглашён её Тоник, – так в университете перенесли на субботу какое-то практическое занятие. К счастью, это ненадолго – уже едет домой. Пойдём пока, не будем мешать Жозефине!

Хозяин повёл гостя в свой кабинет. В ту самую комнату, перед дверью которой стояли стулья для секретарей.

Похоже, у них это было наследственное – тяга к минимализму. Впрочем... Если в комнате Стеф стояла самая обычная современная мебель, продающаяся в любом торговом центре, то в кабинете её отца... Если уж стол – так антикварное бюро, добытое откуда-то из бывшего Правительствующего Сената. Если уж диванчик для гостей – так опять же что-то антикварное. Если уж лампа на столе – то та самая, знаменитая «наркомовская»; подлинник тридцатых годов. Спартанская деловая обстановка, но элитная и очень дорогая. Огромный шкаф с книгами. И большая икона в углу, в особом стеклянном ящике.

– Это он? Чёрный Георгий? – догадался гость.

– Он самый.

– А правда, что он однажды спас вам жизнь?

– Это было не однажды. Это было 19 августа 1991 года…

– Да, я в документальном фильме о путче смотрел. Только думал, что это красивая легенда.

– Нет, Антон, не легенда. Ровно под этой комнатой находится помещение, куда гэбэшники забросили бомбу. Она должна была взорваться и похоронить здесь всех. Но снаряд заклинило. По статистике – такое бывает один раз на примерно 30 тысяч случаев. Так что... И вообще – твой отец правильно делает, что по субботам ходит молиться. Потому что потусторонний мир есть. И лучше не злить Небесную Канцелярию…

Хозяин показал на шкафчик с напитками в углу кабинета.

– Пить будешь?

– Предложите – не откажусь.

– У меня самообслуживание. Выбирай, что тебе больше нравится.

Жестом он предложил гостю подойти к шкафчику и выбрать напиток. Насколько можно было судить по бутылкам, хозяин действительно не очень-то жаловал крепкий алкоголь. Бутылка виски с особой наклейкой, извещающей, что это подарок президента Соединённых Штатов, конечно, была. Армянский коньяк с отметкой, что это господину Лиандру от руководства и народа братской Армении – тоже был. Но пили тут явно не их. Початые бутылки содержали виноградные вина разных сортов или вовсе что-нибудь безалкогольное. Вода из ледников Антарктиды, добыта на глубине 300 метров. Природа во всей её первозданной чистоте, не тронутая цивилизацией, ага.

– А это что у вас? – младший Шпеер вытащил фигурную бутылку с красноватой жидкостью. – Можно?

На секунду задумался – во что это разливают?

– Рюмки возьми! – подсказал хозяин. – Эту красотищу мне привезла Стеф из женской колонии.

– В смысле? – несколько обалдел гость. – Стеф? Из женской колонии? Как это?

– Длинная история… как-нибудь потом расскажу. Это поклон от начальника женской исправительной колонии – водка на клюкве и бруснике.

Антон налил две рюмки.

– За наше настоящее знакомство! – сформулировал хозяин и пояснил: – Мы с тобой и раньше встречались, но так… мимоходом.

Пожалуй, это была не водка. Что-то явно более крепкое. Скорее уж, отлично очищенный самогон. Хотя действительно – на ягодах. Так что младшему Шпееру зашёл легко. А хозяин не удержался – быстро налил полстакана воды из ледников Антарктиды и запил.

Заметил гостю:

– Я был единственным в окружении Эльцера, с кем он не бухал. Потому что однажды в моей жизни появилась Финка, и ради неё я бросил пить. Так, иногда делаю маленькие исключения...

Как тебе настойка?

– Хорошо пошла, Джордж Джорджиевич!

– Ещё бы... В тех краях, откуда она приехала, хорошо делают только форменную одежду и водку. Причём форменную одежду делают принудительно. И молятся ещё – там неподалёку монастырь. Вся богохранимая держава наша в одной миниатюре... Впрочем, это так, картинки с выставки. Главное, что из той поездки привезла Стеф, была совсем не водка... Не пугаю; так, чисто информация к сведению. Имей в виду, Антон: моя дочь... Для меня самого это стало открытием. Однажды вдруг выяснилось: красота – это у неё от мамы. А характер – от меня. Стефани Красс она по паспорту. А вообще она – Стефани Лиандер.

– Я это уже заметил! – улыбнулся гость. – Когда ей захотелось встретиться со мной, Стеф просто встретила меня у КПП и увезла к себе домой… то есть к вам. И ей невозможно было отказать... Джордж Джорджиевич, вы не обиделись, что мы встречались на вашей квартире?

– Единственный не совсем ловкий момент был... Есть информация, которую мне обязаны сообщать. Примерно как вся еда, которую приносят ко мне на стол, проходит тест на отсутствие ядов. Поэтому обслуга сообщила, что утром после вашего свидания Стеф пожелала сама постирать постельное бельё с небольшими следами крови. И, кажется, я это понял правильно.