Отец от озвученного мной вопроса даже экнул и воззрился на меня в полнейшем недоумении:

— О чем это ты, Сережа?

— О том, что во время практики случайно смог совсем ненадолго подключиться к общему фону, генерируемому насекомыми, проходящими на Землю через один из порталов. Огромная мощь! Думаю, только из-за того, что портал этот оказался изолирован очень высокими горами, позволяет людям еще существовать.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — а глаза такие добрые-добрые! В точности такими на не слишком буйных помешанных смотрят.

— Отец, я проконсультировался у очень знающего разумного, — уверенно, глядя отцу прямо в глаза, произнес я. — Ты же помнишь, что я имею очень своеобразные связи? Так вот, о той дряни на том конце портала мне было сказано примерно следующее: «Ужас миров. Удивительно, что вы еще существуете».

И таки да, подобной формулировкой своей фразы я еще дополнительно давал своему отцу намек, что мой контакт возможно вовсе даже не землянин. Один черт, магистр артефакторики об этом сразу же догадается, едва хоть чуточку попытается изучить надетые на мне артефакты. Главное, для его постепенного привыкания всю мою информацию подавать малыми порциями.…Ага, лишь бы у меня не получилось, как в той шутке, рекомендующей из чисто гуманных соображений хвост коту постепенно, по пятачку отрубать.

— Сергей, ты должен лично познакомить меня с этим знающим разумным! — Подхватил мою мнимую оговорку родитель. — Не могу же я идти к императору, имея в качестве обоснования одни только твои слова, без всякого подтверждения.

— Не могу, отец, я связан словом. К тому же он грозился просто прервать всяческие контакты, едва только к нему полезет кто-нибудь другой, а не я.

— Хм, ну хорошо, вечером, когда закончится прием, я переговорю с императором. — Нахмурился светлейший князь Буревой. — В конце концов, опасность, про которую ты сообщил, слишком велика, чтобы мы могли просто так отмахнуться. И все равно, советую тебе подумать, как сделать так, чтобы тайн и недомолвок между нами стало как можно меньше.

Если, в глубине души, я все же надеялся, что с прохождением аудиенции у императора у меня появится хоть чуточку свободного времени, то уже буквально на следующее утро, на собственном опыте понял, как жестоко ошибался в этом вопросе. Едва закончился наш с отцом совместный завтрак (тоже, кстати, весьма ранний, традицию будить меня по утрам, после завершения курса молодого аристократа, никто отменять так и не подумал), он предложил мне отправиться вместе с ним в его мастерскую.

Разумеется, я на такое предложение маститого артефактора весьма возрадовался. До чертиков надоела муштра, связанная с правилами хорошего тона, принятыми в высшем свете империи. Ага, радовался я так примерно до середины дня, отец скрупулезно принялся вкладывать в меня знания по основам артефакторики: на какие виды и по каким принципам она распределяется, что для изделий артефактора может послужить в качестве источника энергии. Никогда бы не подумал, но, по его словам, все магические печати многократного действия, нужные для работы ритуалистов, магов погоды, да и еще много кого, — тоже зона ответственности именно артефакторов.

А после обеда мой наставник решил, что с теоретической частью для меня на сегодня достаточно, и засадил меня за тиражирование одного единственного амулета, улучшающего качество почвы. Точнее той его части, которая записывается очень мелкими, едва различимыми рунами. Причем, не просто каким-нибудь карандашом или даже процарапыванием стилусом, а продавливанием рун при помощи магии земли. Ну, подобные амулеты, они всегда только из камня делаются, магия земли тут вполне уместна. Другое дело, что данный вид магии у меня до сих пор едва-едва развит, и такое преобразование камня давалось мне достаточно тяжело. Плюс, руны же в том скрипте были по начертанию очень сложные и большей частью мне абсолютно незнакомые, потому первоначально приходилось очень часто сверяться с образцом, чтобы отдельные рунные завитки как-нибудь не так не изобразить. Зато, к концу трудовой смены эти руны я и с закрытыми глазами бы смог нарисовать.

— Молодец, завтра с утра готовься, буду тебя спрашивать о значении рун, — посулил мне вечером родитель вместе с объявлением об окончании для меня трудовой повинности и… вручил мне толстенькую брошюрку с описанием этих самых рун. Помимо просто написания и обозначения правильного прочтения, там оказалось еще немало информации по их практическому воздействию и особенностям групповых взаимодействий. Надо ли говорить, что в тот день я лег спать довольно поздно?

И пришел новый день, а вместе с ним и обещанная контрольная по рунам, которую я, пусть с некоторыми ошибками, все же сдал успешно. А потом новая порция информации, и новый послеобеденный практический урок. На этот раз я занимался выжиганием при помощи магии огня на полированных деревянных досках очень сложных рисунков отдельных элементов магических печатей. Составленные по принципу домино в определенном порядке, эти доски должны были помогать магам погодникам, вызывать дожди. Если бы не сложность рисунков, от восприятия которых к вечеру уже побаливала голова, я бы, наверное, даже возгордился: очень важная и нужная для некоторых регионов империи работа. Ага, полученной вечером методичке по начертанию отдельных элементов печатей и обещанию утром нещадно спрашивать, я уже не очень-то и удивился.

Еще три дня, словно под копирку наполненных учебой и монотонной, но при этом весьма разнообразной работой (разнообразной в плане использования различных аспектов магии) и внезапно очередным вечером, вместо уже обыденной выдачи очередной методички, отец объявил:

— Можешь отдыхать. Завтра с утра отправлю тебя на два дня к деду.

Вы не представляете, сколько сил мне стоило не завопить прям тут же от внезапно накатившего восторга. И просто уже очень плотная учеба надоела, и время посещения мира демонов приспело. Но самое главное, очень хотелось повидаться с Айрис. Даже удивился, когда окончательно определил для себя последний мотив в качестве самого основного.

Наутро, за завтраком, я едва дождался, пока отец доковыряет свою порцию какого-то фруктового желе поданного главным поваром нам в качестве десерта. Нет, желе было безумно вкусным и ароматным, да только я его, не смакуя, в один присест проглотил, настолько сильно хотелось побыстрее в нашем Огарево оказаться.

Но вот родитель, наконец, закончил чревоугодничать, поднялся, кинув мне короткое:

— Иди за мной.

И мы прямым курсом направились в ту мелкую комнатушку, называемую портальной камерой, в которой я не так давно в первый раз в этом дворце оказался.

Переход в Огарево произошел… уже привычно, что ли. Все то же черное безвременье с полнейшим отсутствием ощущения от тела. Хотя… до конца привыкнуть к такому состоянию, мне кажется, невозможно. Страх остаться в той кромешной темноте навеки, один черт, пробирает до самых печенок.

— Вот, получите, распишитесь, доставлен в целости и сохранности, — отец практически раскланялся с дедом, стоявшим в ожидании нашего появления неподалеку.

— Очень хорошо, — откликнулся дед, — теперь заберешь его в это же время в понедельник. У меня как раз очень замечательный эликсирчик готов. Целый год настаивался.

— Какого плана эликсир? — Моментально оживился родитель.

— Делает стенки каналов более эластичными. Также чуточку увеличивает объем магического резервуара. Разработка старой оланской школы.

— Ага, понял, тогда, пожалуй, рисковать с моим маготроном мы все же пока не будем, — покивал головой отец с самым, что ни на есть, глубокомысленным видом.

Родителя моего проводили, не сговариваясь, вздохнули с облегчением, после чего бабушка позвала нас за стол, она там пирожки со сложной, особо вкусной начинкой к моему появлению напекла. И ведь не разъяснишь ей никак, что я буквально полчаса, как довольно плотно позавтракал. Обидится, чего доброго.