Например, в XVI веке племена Северо-Западной Колумбии, жившие в бассейне реки Каука, вели между собой непрерывные войны. Вероятно, как и в случае с яноама, воинственность местных индейцев не была порождением их природной свирепости, а возникла под влиянием экономических условий. Каких именно — сейчас сказать трудно, так как обитатели долины Каука были почти поголовно истреблены в первые десятилетия испанского господства. Быть может, на этот вопрос в будущем ответит археология. Подобно бразильским тупинамба, индейцам Колумбии, скорее всего, казалось, будто они воюют, чтобы обеспечить богов жертвоприношениями. Возможно, например, что тела жертв или их отдельные части считались пищей солнца — такие верования были широко распространены от Колумбии до Мексики и зафиксированы, в частности, у ацтеков, муисков, уитото и коги.

Эти представления породили много жестоких обычаев, которые вряд ли можно оправдать требованиями эффективного ведения хозяйства, взаимоотношениями со средой или чем-либо еще. Клетки для откармливания пленников, сотни набитых золой и соломой чучел врагов, выставленных в жилищах вождей, торговля человеческим мясом — все это произвело сильное впечатление на участников испанских завоевательных экспедиций. Хотя конкистадоры были очень заинтересованы в том, чтобы представить туземцев в предельно невыгодном свете и ложно обвиняли многие племена в людоедстве, ряду свидетельств можно верить. Таковы, например, записки П. Сьеса-де-Леона, прошедшего в 30—40-х годах XVI века Колумбию, Эквадор и Перу и зарекомендовавшего себя беспристрастным наблюдателем, который всегда уточнял, видел ли он что-то сам или же записал с чужих слов.

В качестве регулятора поведения первобытного человека религиозно-мифологические представления действовали на разных уровнях в масштабах племени, группы племен или же в пределах целых природных зон и крупных историко-географических областей. Формы поведения, отрицательно влиявшие на возможности выживания некоторых племен, порой бывали полезными в дальней перспективе для населения большого ареала, хотя, вероятно, случалось и наоборот. Так, победа воинственных карибов над араваками привела к определенному упадку культуры на Малых Антильских островах. Впрочем, не только индейцам, но и современным ученым бывает трудно однозначно оценить отдаленные последствия исторических событий. Ведь мирные араваки на Гаити, Багамах и Пуэрто-Рико были до последнего человека истреблены колонизаторами, тогда как потомки давших отпор испанцам карибов острова Доминика живут до сих пор. Исследование этой темы заставило бы нас затронуть куда более сложный вопрос о том, что такое исторический прогресс, а это не входит в задачу автора. Обратимся поэтому к более конкретным проблемам, связанным с происхождением американских индейцев.

Итак, мы выяснили, что в главных чертах ритуалы и верования индейцев обусловлены формами хозяйства, социальных отношений и зависят от взаимосвязей человека со средой. Это не означает, однако, что любые детали обрядов, а тем более мифов можно объяснить исходя из условий, в которых племя жило на протяжении последних поколений. В основном представления о мире схожи у всех первобытных народов, однако нет двух таких племен, у которых они были бы одинаковы. Формы общественной организации или типы хозяйства разнообразны в гораздо меньшей степени.

Например, обряды воплощения предков, характерные для всех индейцев, у одних народов сопровождались мифами о свержении власти женщин, у других — историями об изобретении женщинами священных предметов и передаче их мужчинам, у третьих — преданиями о заимствовании ритуалов от духов, танцы и церемонии которых членам племени когда-то якобы удалось наблюдать.

Чем объяснить предпочтение тех или иных вариантов обрядов и мифов, которые в равной степени удовлетворяют запросам общества, выбор форм и деталей, достаточно безразличных к основному содержанию? В таких случаях человек следовал традициям и обычаям предков, выбирал тот вариант, который унаследовал от родителей. Поэтому сходство мифов и ритуалов у разных народов бывает вызвано не только одинаковыми условиями их жизни в недавнем прошлом, но и общим происхождением либо когда-то существовавшими между ними культурными контактами. Помня об этом, мы вправе привлечь данные этнографии для решения одной из наиболее сложных исторических проблем — заселения Америки.

О том, что Америку открыл Колумб, знает всякий. Каждый, кто знаком с популярной литературой по археологии и этнографии, может, вероятно, добавить, что предшественниками Колумба были безвестные сибирские охотники, в отдаленном прошлом пересекшие Берингов пролив, точнее находившуюся на его месте сушу — Берингию. Вряд ли кто-нибудь из ученых станет сейчас оспаривать эти факты.

Однако где же жили предки индейцев до того, как проникнуть на Крайний Север? Достигла ли Америки лишь одна группа мигрантов, от которой происходят все коренные народы Нового Света, не считая явно отличных от остальных эскимосов и алеутов, или на протяжении тысячелетий сменилось несколько волн переселенцев? Среди исследователей по этому вопросу нет единого мнения.

Археологи, лингвисты и специалисты по физической антропологии владеют различными методами, позволяющими определять пути переселений народов в далеком прошлом. Однако в случае с предками американских индейцев возможности всех этих методов ограничены. Самые слабые позиции у лингвистики. В прошлом неоднократно выдвигались гипотезы о родстве индейских языков с языками народов других континентов, но ни одна из них не получила признания. Неудача вызвана тем, что языкознание пока не владеет методами, позволяющими доказать родство языков, разделившихся ранее 10–15 тысяч лет назад, а Новый Свет был заселен никак не позже этого времени.

Трудности, стоящие перед археологией, иного характера. Группа людей, переселившихся с Чукотки на Аляску, а затем проникшая и в более южные районы Северной Америки, могла быть небольшой — несколько сот человек. Преследуя стада животных, охотники вели бродячий образ жизни и оставляли мало следов на местах стоянок. В Берингии большая часть территории, на которой обитали предки индейцев, была затоплена морем. Выявить в этих условиях археологическую культуру, соответствующую периоду проникновения человека в Новый Свет, очень сложно.

В геологических разрезах и обнажениях порой встречаются материалы, как будто указывающие на появление человека в Северной Америке 25–35 тысяч лет назад, например кости животных с возможными следами обработки, угольки, камни со сколами. Однако эти свидетельства не вызывают полного доверия. В одних случаях нет уверенности о связи находок с деятельностью человека, в других оспаривается возраст слоев. Все это привело к тому, что как зарубежные, так и советские археологи придерживаются двух разных точек зрения по поводу времени заселения Америки. Некоторые признают достоверность самых ранних находок и даже допускают, что первыми в Новый Свет проникли еще неандертальцы 50–70 тысяч лет назад. Другие полагают, что нет ни одного твердо установленного факта, который мог бы отнести переселение предков индейцев из Чукотки на Аляску ко времени ранее 15 тысяч лет назад. Сторонники обеих гипотез ведут между собой споры на протяжении 30–40 лет, но решающих аргументов в пользу того или другого мнения так и не найдено.

В последние годы много надежд возлагалось на исследование стоянки Монте-Верде на юге Центрального Чили. Благодаря уникальной сохранности органических материалов в болотистой почве, археологам удалось выявить следы поселения, состоявшего из нескольких десятков примыкавших одно к другому небольших прямоугольных жилищ и расположенной в 30 метрах западнее от них постройки, возможно служившей мужским домом. В нем найдены почти все обнаруженные на стоянке кости мастодонтов, каменные орудия для разделки мяса и обработки шкур этих животных, а также остатки лекарственных трав. Этот дом был круглым, резко отличаясь от остальных хижин. Все постройки в Монте-Верде сделаны из жердей, обтянутых шкурами мастодонтов. Сохранились не только каменные, но и деревянные орудия. Анализ растительных остатков показал, что люди собирали травы, ягоды, орехи, клубни на протяжении всего года. Это значит, что они жили оседло. Стоянка относится к XI тысячелетию до н. э. и является древнейшим памятником Нового Света из числа тех, которые датированы со стопроцентной уверенностью.