Разбираться в том, кто из вас предатель — задача компетентных органов. Я повторю вопрос Дмитрия Григорьевича, — впервые прилюдно Вождь назвал меня по имени отчеству: — У кого-нибудь есть конструктивные предложения или возражения? Конструктивные, товарищи!
Были и такие. Вопрос задал Мерецков:
Товарищ Павлов, я не совсем понял, какова будет первая операция по завершении этапа стратегических перевозок? На каком этапе вы предлагаете перехватывать инициативу?
Спасибо за вопрос. Не случайно в начале своей речи я оговорился о том, что немцы "якобы" нашли выход из позиционного тупика. Это иллюзия. На самом деле это не так. Наличие у противоборствующих сторон мощных мобильных противотанковых резервов, которыми по своей сути являются немецкие танковые группы и наши танковые армии, способно устранить угрозу оперативного прорыва. Взгляните, что получается. Мы укроемся за своими укреплениями и танковыми кулаками парируем удары немцев. В свою очередь немцы, точно так же создадут линию полевых укреплений, отведут в тыл танковые группы, и будут с не меньшим успехом отбивать наши удары! Вот вам и позиционный тупик, во всей своей красе. Но выход есть! И снова немцы нам его показали, хотя и не желали этого. Ответ вновь кроется в изучении второй битвы на Марне и продолжившем ее так называемом "Стодневном наступлении". Германские ударные части не смогли окончательно сломить сопротивление французов, англичан и американцев. Истощив свои силы в тяжелейших наступательных боях, они были вынуждены откатиться на исходные позиции. Однако, понесенные потери не позволили им сдержать контрнаступление войск Антанты. Хотя Союзники так и не добились оперативного прорыва, немецкие части просто истаяли под их непрерывными ударами. Как вы знаете, для Германии это закончилось поражением в войне. У нас перед немцами есть одно неоценимое преимущество — нам некуда спешить. А вот им есть куда! Они будут вынуждены вновь и вновь атаковать наши позиции. Вот тут то мы их и поймаем. Истощим их силы в оборонительном сражении, перейдем в контрнаступление и разгромим их. Добавлю, что считаю невозможным проведение нами крупных наступательных операций как минимум до зимы сорок первого на сорок второй годы. Еще раз — нам спешить н е к у д а!
Раз ни у кого больше нет возражений, — Сталин тяжеленным взором окинул всех собравшихся: — Предлагаю утвердить соображения товарища Павлова в качестве рекомендаций Генеральному штабу при составлении планов мобилизации и прикрытия государственной границы.
Все, абзац. После этой фразы можно меня назад в будущее телепортировать. Немедленно!
После того, как Ахмеров передал Сталину произведение Федорова, он еще упомянул проблему распределения пограничного пространства на фронты в 1941 году. В 1941 году в момент нападения Германии было всего четыре фронта: Северный, Западный, Юго-Западный и Южный. На каждый фронт приходилось от 250 до 700 километров протяженности. При существующих условиях связи на такую протяженность организовать управление войсками было невозможно в принципе. Тем более при активном противодействии немцев. Даже в победном 1945 году было 10 фронтов. Соответственно и зоны ответственности фронтов были меньше. От этого и качество управления войсками было несоизмеримо выше.
Во время этого, местами сбивчивого, рассказа, Сталин поглядывал набольшие часы, которые Джамилов повесил на стену в самом видном месте. Было понятно, что вождь не располагал лишним временем. Поэтому дослушал рассказ Ахмерова, поблагодарил и сказал, что общение было полезно и познавательно, он рассчитывает на регулярное продолжение этих бесед. Попрощавшись, Сталин ушел.
Утомленный беседой с вождем товарищ подполковник собирался было уединиться хотя бы на короткое время и отдохнуть. Но человек предполагает, а судьба располагает. Трех минут не прошло с ухода Сталина, как ввалилась «толпа»: Левицкий, Нуритдинов и вездесущий лейтенант госбезопасности Иванов в сопровождении Ворошилова, Кагановича и Шапошникова. Перед докладом проекта директивы товарищу Сталину они решили зайти к пришельцам. Заодно — показать остальных пришельцев начальнику генерального штаба. Походив, поохав, повосхищавшись «чудесами враждебной техники», товарищ Шапошников почти галантно познакомился с остальными пришельцами, которые собирались обедать. Потом вежливо отказавшись от предложения отобедать, отправился вместе с Ворошиловым и Кагановичем на доклад к Сталину.
— Ну, докладывайте! — с нетерпением обратился Ахмеров к коллегам, прибывшим из генштаба.
Не успел Левицкий открыть рот для ответа, как в столовую вошел лейтенант госбезопасности Иванов в сопровождении интересной компании: первым был маленький человечек, лет за шестьдесят, а то и за семьдесят, в очках и с матерчатым метром на шее; следом шел молодой человек немного выше ростом первого, с гроссбухом в руках. Вошедшие — поздоровались с присутствующими, попросили не волноваться и сказали, что будут всех обмерять. На вопрос для чего, из той же группы товарищей раздалась простоватая шутка «для гроба», на которую никто не рассмеялся, маленький человечек поморщился, как от кислого и сказал: «Семен Израилевич мерит для шитья. Семен Израилевич шьет уже больше пятидесяти лет. Он шил при Александре III «Миротворце», при Николае Втором «Кровавом», при Керенском».
— А при Александре II «Освободителе» вы не шили? — вспомнил фильм Богдан Алексеевич.
— Нет, молодой человек, при нем шил мой папа. Но для товарищей Файнзильберга и Катаева я тоже шил. Я шил для Вячеслава Рудольфовича, для Генриха Григорьевича и для Николая Ивановича. И для вас тоже буду шить. Но вы это совсем другая история. Это такая фактура. На вас пойдет материала больше чем на всю коллегию Наркомата Внутренних Дел — говорил Семен Израилевич, с уважением глядя на почти двухметрового Богдана Алексеевича. При этом руки Семена Израилевича продолжали свое портновское дело. А его спутник записывал все размеры на отдельные страницы для каждого обмеряемого. Проходя мимо вешалки, где висело черное пальто с воротником из искусственного меха старшего группы, Семен Израилевич поинтересовался — чей это мех.
— Это шкура молодого дермантина, — последовал ответ Владимира Ивановича. Присутствующие засмеялись во все горло. Тем временем измерения закончились и, пожелав всем здоровья, Семен Израилевич с сопровождающим его молодым лицом соответствующей национальности удалился в известном ему направлении.
— Владимир Иванович, а кто такой этот Файнзильберг, и кто эти кого он назвал по отчеству? — не удержал своего любопытства товарищ Джамилов.
— Файнзильберг — это можно сказать «девичья» фамилия Ильи Ильфа, пока он не взял себе псевдоним «Ильф», Катаев — это тот Петров, который Ильф и Петров, а перечисленные — это Менжинский, Ягода и Ежов, бывшие руководители НКВД. Но их сейчас лучше не поминать — разъяснил тонкости текущего момента Левицкий.
«Не поминать, значит. Так их, значит — того» — продолжил рассуждать про себя Богдан Алексеевич.
Так, за интеллектуальной беседой присутствующие закончили обед и занялись текущими делами. ВладимирИванович доложил собравшимся, что происходило в генштабе. Пока члены опергруппы, собранной Шапошниковым уточняли места расположения частей и соединений кавалерийских корпусов, приехал товарищ Каганович, за счет которого и собирался «весь этот банкет». Генштабу не трудно провести стрелочки на картах — «это туда, это сюда», а Народному Комиссариату Путей сообщения надо обеспечить все эти стрелочки вагонами, вагоны соединить с паровозами, паровозы обеспечить углем или мазутом, водой, паровозными бригадами, обеспечить заправку и смену на всем протяжении пути, да еще чтобы это все не мешало остальному движению на железной дороге с ее однопутной, в крайнем случае, двух путной колеёй. Лазарь Моисеевич поблагодарил военных за то, что два корпуса поднимаются из разных округов, так легче организовать быстрое продвижение по двум, минимум, потокам. До Москвы корпуса пойдут со стороны Минска и Киева. Там дорога двухколейная, значит, спланировать движение эшелонов можно будет проще, и продвинуть до Москвы можно будет быстрее. Пятьдесят эшелонов со стороны Минска и пятьдесят — со стороны Киева пройдут за сутки. Потом лучше будет разделить поток и опять на два. Один в сторону Среднеазиатской железной дороги. Другой поток, в сторону Транссиба. Чтобы зайти в район расположения от Акмолы.
