Вот в таком духе продолжалась застольная беседа, хотя время было ближе к полночи. Климент Ефремович, так получилось, поговорил уже почти со всеми гостями и каждый делился своими взглядами на будущую войну. Темы были разными, и чем больше он беседовал, тем тяжелее был груз невыполненных еще дел по подготовке к великой войне. А, ведь, казалось еще немного и как говорят французы «последняя пуговица к гетрам последнего солдата будет пришита, и айда в поход, к последнему морю». «Тяжко, братцы, тяжко. Тяжко братцы жить, С нашими атаманами…», а я сам кто? сам и есть один из атаманов».

Важные, но не очень веселые разговоры на время прервались, когда в комнату, где проходило так затянувшееся застолье, открылась дверь, и вошел, не очень высокий, но крупный, весь такой «монолитный» военный в форме комбрига и орденом Ленина, блестевшим на груди гимнастерки, и на всю комнату смачным баритоном с узнаваемым волжским оканьем:

— Здравствуйте, товарищ Ворошилов! Здравствуйте, товарищи. А мне говорят, что на мой аэродром прилетел какой-то большой самолет, даже два. Иностранцы что ли? Вот решил своими глазами посмотреть, разрешите присутствовать, товарищ маршал Советского Союза.

— Проходи, проходи, Валерий Павлович. Тебе всегда рад. Это товарищ Чкалов, кто не узнал, а это товарищи из Ташкента. Ну, вот и познакомились. Присаживайся, Валерий Павлович. Хоть и поздно, но давай по маленькой, а, то товарищи, вот, приезд отмечают, и день рождения справляют.

— Извините, товарищ маршал, мне сейчас даже кофе нельзя. До сих пор с палочкой хожу — отказался Чкалов.

Пришельцы, вернее, попаданцы, замолчали, не веря своим глазам. «Чкалов живой, как же так, он же…?» пронеслось в головах у многих.

— Спасибо, товарищ маршал, но я лучше, как врачи велят. Ведь чудом остался жив, только неделю как на ноги встал, но ничего, я еще полетаю. А на самолеты — посмотрю.

И, обалдевший от неожиданности, Абдурахман Даниярович, на ходу надевая летное (без погон) пальто, почти побежал вслед за легендарным летчиком.

Много чего узнал за этот вечер Климент Ефремович о предстоящей войне, о той силе, которая вот-вот обрушится на нашу страну, не только по рассказам гостей из будущего, но и по коротким фильмам, которые успел посмотреть на экранах чудных устройств — компьютеров, вспомнил он название приборов, которые стояли на столах, в этой же комнате. И стопка распечаток с изложением основных эпизодов начала, трагического начала Великой войны, с картами сражений, котлов и поражений РККА в 1941 году лежала перед маршалом.

И с трагической силой вставал перед наркомом вечно русский вопрос: «Что делать?».

— Да, много чего надо поменять, много что успеть сделать, — произнес Ворошилов, отвечая на какие-то свои мысли. — Как хорошо, товарищи, что вы появились. Эх, пораньше бы.

— Ничего, товарищ маршал, успеем, надо успеть — ответил за всех старший по команде специалистов из Ташкента, и все, присутствующие, молча, согласились.

Ворошилов так же, молча, оглядел присутствующих, и негромкосказал:

— Хорошо, товарищи, будем стараться.

Передав стопку бумаг ординарцу, он вышел из-за стола и направился к телефону. Со Сталиным соединили быстро:

— Товарищ Сталин, я тут много чего узнал у товарищей специалистов, нужно срочно доложить.

— Мы здесь тоже много чего узнали, товарищ Ворошилов. Но время позднее, завтра, вернее, сегодня позднее доложишь, часам к 12 заходи, поговорим.

«Устал Коба, даже акцент стал прорезаться», — подумал Климент Ефремович, и добавил в трубку, — Слушаюсь, товарищ Сталин.

— До свидания, товарищ Ворошилов. Отдыхайте.

— До свидания. Товарищ Сталин.

— Вот что, товарищи. Давайте заканчивать посиделки, спасибо вам за угощение, за праздничное застолье, совершенно неожиданное, но впереди трудная работа у всех нас, поэтому надо отдохнуть.

— Товарищ Ворошилов, мы тут собрали вам гостинцы в дорогу, угостите Голду Давыдовну и остальных, не побрезгайте, — и красивый пакет с дыней, хурмой и прочими ташкентскими угощениями перешел в руки ординарца (его, кстати, тоже не обидели).

Тепло попрощавшись с пришельцами, нарком ушел в сопровождении ординарца. Валерий Павлович Чкалов, присутствовавший во время проводов наркома, тоже засобирался домой, выполнять назначение врачей, но пообещал, что обязательно встретится со всеми и поговорит о будущем авиации.

После того как все официальные гости разъехались, быстренько наведя порядок за столами, пришельцы отправились по своим спальным местам. Уснули все без снотворного.

Вот и наступило утро, утро 13, апреля и не пятница — четверг.

Уснувшие за полночь путешественники во времени и в пространстве (из Ташкента 2016 в Москву 1939) проснулись рано, ибо в Ташкенте было уже 10 часов утра, а в Москве еще ранние 7. Но Москва никогда не спит, бодрствовал и старший сержант госбезопасности Иванов. Свеженький, полный сил и бодрости его внешний вид ничем не напоминал о прошедшей беспокойной дневной смене, бурном застолье с пришельцами, явлении наркома обороны, звонках всесильного начальства и двух ночных проверках караула вокруг аэродрома. Отглаженная командирская форма, блестящие сапоги и запах дорогого в то время «Шипра» исходивший от гладко выбритой физиономии этого юноши в чекистской форме вселял во всех встречающихся ему на пути специалистов из Ташкента веру в светлое будущее и беспредельный оптимизм. После завтрака, простого, но вкусного, Иванов, как бы случайно обошел все комнаты занятые прибывшими, поинтересовался самочувствием, шутя, спросил, что снилось на новом месте, и донес до всех информацию — скоро придут автобусы и людям надо готовиться к переезду в Москву. «Как на хлопке в день отъезда» — подумал старший по группе на аэродроме подполковник Ахмеров, глядя на веселую суету своей команды, укладывающей вещи, приборы и оборудование. Кстати, ни на ком, из участников вчерашнего застолья, тоже не было ни следа выпитого.

В 9-00 прибыли два автобуса «ЗиС-16», узнанных некоторыми знатоками из группы — по большим скругленным крыльям и тонкой, тоже скругленной выступающей мордочке. Новеньких 27-местных автобусов хватило для размещения всей группы, за исключением пилотов и водителей подарочных Мерседесов, которые остались на аэродроме, во втором автобусе поместили весь скарб путешественников.

Дорога до Москвы заняла немного времени, автобусы были относительно комфортабельными, просторные окна позволили рассмотреть окрестности столицы. Никто из них, не был знаком с местностью, через которую проходила дорога, поэтому всем было интересно. Но все хорошее когда-нибудь кончается, кончилась и дорога до Москвы. Вся группа внутренне подобралась, посерьезнела, предвкушая встречу с руководством СССР.

Поездка с большой, для того времени, скоростью 50 км в час по почти пустым, на взгляд путешественников, улицам столицы, кортежа из двух автобусов и следовавшей за ними «эмки» товарища Иванова приближалась к своему концу.

Вот уже и кремлевские ворота. Путешественники не смогли с точностью определить, через какую из башен кремля они въехали. Перед въездом «эмка» Иванова обогнала кортеж, и после короткой остановки для проверки документов кортеж уже был на территории кремля. Поплутав немного, как казалось пришельцам, по брусчатке кремлевских дорожек, оказавшихся достаточно широкими для проезда автобусов и «эмки», колона остановилась напротив трехэтажного здания, обычного, имея ввиду для кремлевской архитектуры. Группа специалистов, после приглашения товарища Иванова, вышла из автобуса и построилась около машин. Товарищ Иванов коротко объяснил, что специалисты будут теперь размещаться в этом здании, спать и работать, обедать и отдыхать, встречаться с людьми и выезжать в командировки, возвращаться из них как в дом родной. Прогулки по кремлю и Москве, до разрешения начальства, запрещаются. По распорядку, определенному вышестоящими товарищами, сейчас будет предварительное размещение, обед в специально выделенной для этого столовой и подготовка к встрече начальства и беседах с ним. Вопросов и возражений не последовало.