— Валерий Павлович, а мы можем проехать через аэродром Быково? — спросил Ахмеров у Чкалова.

— Можем, а в чем дело?

— Я привез кое-какие схемы и чертежи самолета из будущего, хочу показать Рафаэлянцу, может его заинтересует. Да, вот они, — и подполковник вынул из своей сумки чертежи Ан-14.

Чкалов с интересом ознакомился с чертежами самолета и высказался, что подобный самолет был бы очень полезени в войсках и в гражданском воздушном флоте.

Через полчаса автомобиль Чкалова уже подъезжал к аэродрому Быковского авиазавода.

Арам Назарович Рафаэлянц, предупрежденный сотрудником о подъезжающем автомобиле, видимо с начальством, поспешил навстречу приехавшим. Каково же было его удивление, когда из автомобиля вышли Чкалов и тот странный подполковник в гражданском, который был у него проездом пять дней назад. Поздоровавшись, Арам Назарович поинтересовался, чем обязан визитом гостей. Валерий Павлович представил подполковника, как сотрудника своего института и предложил посмотреть на схемы и чертежи, подготовленные сотрудниками. Арам Назарович взял в руки бумаги, переданные Ахмеровым и все. Весь мир для него перестал существовать, кроме чертежей чудного летательного аппарата. Опытным взглядом конструктора он сразу оценил преимущества предложенной схемы, и задав несколько вопросов сходу возникших у него, углубился в рассмотрение конструкции. Рядом с ним собрался круг сотрудников, оживленно обсуждающих предложенные чертежи. Немного отвлекшись от интересного дела, захватившего его целиком, он спросил, что теперь ему делать и как он может отблагодарить гостей за столь ценный подарок. Валерий Павлович сказал, что благодарить не надо, а если у Рафаэлянца возникнут технические предложения по созданию самолета, по мнению комбрига, важного для военной и гражданской авиации, он будет рад сказать свое слово в защиту проекта. Кроме того, подталкивать конструкторов в интересном направлении — это работа руководимого им института.

А все документы о пердаче чертежей и схем можно будет оформить и после того как Рафаэлянц подготовит техническое предложение по самолету и Наркомат даст добро на производство работ. А если нет, то и суда нет. И оформлять будет нечего.

— Вы, Арам Назарович, товарища Ахмерова благодарить будете, а вообще-то это наша работа.

Арам Назарович еще некоторое время порывался пригласить к столу, который мигом должны были накрыть сотрудники во исполнении восточного гостеприимства, но Чкалов с Ахмеровым вежливо, но твердо отказались, сославшись на то что нужно срочно быть в Москве, а в Быково они заехали лишь для того, чтобы передать Рафаэлянцу чертежи и схемы.

Тепло попрощавшись с хозяевами, гости пешком направились к машине, которая на этот раз была оставлена на КПП. Приятно было пройтись по весеннему лётному полю, теплый день был в самом разгаре.

— Послушайте, Валерий Павлович, а что произошло 15 декабря 1938 года в вашей реальности? У нас вы, в этот день, разбились насмерть испытывая новый истребитель Поликарпова И-180. — Ахмеров решил расспросить Чкалова по интересующей его теме, не привлекая внимания шофера, который, скорее всего, не был посвящен в подробности переноса.

— Что случилось, говоришь. Да я сам дурак. Увлекся, как мальчишка зеленый, уж больно машина понравилась. Быстрая, верткая, почти как «ишачок», но менее строгая, и скороподъемность приличная, а скорость километров на сто больше чем у И-16. Вот и вместо того чтобы как в полетном задании спокойно взлететь, сделать круг над аэродромом и сесть, чтобы выполнить план НИОКР по конструкторскому бюро за 1938 год, я пошел набирать высоту, виражи делать, гонять опытную машину на режимы. Смотрю, а высота уже приличная и скорость высокая, надо возвращаться, а у меня по приборам больше 400 км/час и высота 4000. Убавил газ и начал снижаться и уменьшать скорость. А температура на высоте была сильно за минус 50 (в тот день и на земле было минус 38), вот двигатель и замерз. Жалюзи на него не были установлены, вот головки цилиндров и переохладились. Охлаждение на М-87 — воздушное. Вот он и заглох. И оставалось мне только без тяги приземляться. Немного не дотянул до полосы и врезался в какие-то балки, лежавшие на самом краю полосы. Самолет — вдрызг, я сам вылетел из кабины через козырек. Хорошо, не головой врезался в балку, бог спас.

«Да, бог спас. А у нас не спас. А у нас — головой» — подумал Ахмеров, слушая Чкалова.

Они и не подозревали, как близки они были к истине.

— Хорошо еще, вовремя пришел в себя в больнице после операции, а то уже пол КБ хотели арестовать. И самолет с испытаний снять. Еле уговорил товарищей Сталина и Берию, что это я сам виноват, а самолет хороший. Они вдвоем ко мне в палату приходили. Сейчас И-180 решили ставить в серию на заводе № 21 в Горьком, да что-то там, у Пашинина не идет.

Так приятно беседуя, они дошли до КПП и поехали дальше — в Москву.

Конец первой книги