— Поговорим? — спросил Генри.

— Поговорим, — ответил бурильщик.

— Мне нужна, — начал Генри, — мобильная буровая установка, шестого, или лучше седьмого класса.

— Глубина бурения?

— Не больше ста, ста пятидесяти метров.

— Грунты?

— Глина, песчаник, потом, думаю, граниты.

— Виды головок для буров?

— Вот список, — Генри протянул бурильщику бумагу.

— Так это понятно, это тоже, а вот этот? — отец Даши с удивлением посмотрел на Генри, — неужели?

— Именно так, — приложив палец к губам, сказал Генри., — это большой секрет, никто ничего не должен об этом знать. Это может быть очень опасным.

— А как же его мы будем добывать? Будем строить шахту? Это будет очень непросто.

— Никакой шахты. Открытым карьерным способом.

— Но так, никто никогда не делал! Да и никто никогда не видел таких месторождений.

— Не видел — увидят. Не делал, а мы будем. И сэкономим на этом в десять раз, на накладных расходах. Пойдете ко мне на работу начальником карьера, с процентом от добычи?

— Это очень роскошное предложение, — Матвей Петрович задумался, а потом в упор посмотрел на Генри, — а что с Дашей? Она не входит в эту сделку, как часть оплаты?

Генри потемнел лицом, и встал, — До свидания, было, приятно познакомится, я, пожалуй, поеду.

— Подождите, — бурильщик схватил его за руку, — извините меня, столько всего за день произошло, в голову лезет всякая ерунда. Я очень ее люблю, и боюсь за нее. В последнее время, она была такая грустная. А сегодня, она так расцвела, я такой ее не видел, с тех пор, как два года назад умерла жена. И я так боюсь, что ее обидят.

— Кто ее обидит? — в упор спросил его Генри, — Я? В качестве платы, буду насиловать ее и развлекаться с ней? Вы так обо мне думаете? Не скрою, она мне нужна как гарантия владения землей, но принуждать ни к чему, я ее не собираюсь.

— Нет, конечно, Вы не такой, как другие. Ваш отец хорошо Вас воспитал. Вам я, почему-то, верю. Верю, что Вы не обидите ее. Она же еще ребенок, доверчивая и наивная. А тут Вы появились, как принц на белом коне, решили все наши вопросы, как будто играючи. Одели ее, как принцессу. Я же вижу, как она на Вас смотрит.

— Как?

— Как на своего будущего мужа, а Вы ведь никогда на ней не женитесь.

— Да, скорее всего. Единственное, что я могу ей предложить, это статус моей любимой женщины.

— Какой по счету? — тяжело спросил, — десятой, сотой? Моя дочь заслуживает большего и лучшего.

— Вы совершено правы, Мастер, — согласился Генри.

— Мужчины, идите кушать, — из кухни донесся веселый голос Даши.

Когда они вошли, на Даше был халатик, который ей купили в магазине, он ей очень шел.

— Что случилось? — встревожено спросила она, переводя глаза с отца на Генри, — вы поругались?

— Нет, папа очень беспокоится за тебя, — сказал Генри.

— А чего за меня переживать теперь? Учеба оплачена, дом остается нам, у папы работа теперь есть, у меня столько нарядов появилось, ведь все хорошо! — Даша радостно засмеялась, — а если что-то случится, разве Генри нам не поможет? Ты поможешь нам, Генри?

— Конечно, ведь вы, теперь, часть моей команды, — Генри кивнул.

Давайте кушать, — Даша стала накладывать еду. Все ели и хвалили ее, она сидела очень довольная и раскрасневшаяся.

— Ты очень хорошая кулинарка! — похвалил ее Генри.

— Я и хозяйка неплохая. У меня дома всегда будет полный порядок! — Даша посмотрела на Генри, — и еще я верная. Если полюблю, так на всю жизнь! Не то, что эта, Яна Торвард.

— Рано тебе об этом думать, — отец строго посмотрел на нее, — сначала закончи Университет, тебе всего шестнадцать лет!

— Я быстро повзрослею, — пообещала Даша, глядя на Генри, — а замуж можно выходить с шестнадцати лет.

— Спасибо, все было очень вкусно, давно я так не ел домашнюю еду, ты, Даша, просто кудесница, но мне пора, — Генри встал со стула.

— Никуда ты не поедешь, на ночь, глядя, — решительно преградила ему дорогу Даша, — ночь на дворе, дорога темная и опасная. Оставайся ночевать, папа, ну скажи ему.

— Да, Генри, оставайтесь, это действительно опасно.

— Тогда постелите мне во дворе, под навесом. Это будет так здорово, я давно так не спал.

— Хорошо, — Даша пошла стелить постель. Она быстро вернулась и сказала, — Я постелила и иду спать, вы тоже поздно не сидите.

Мужчины остались вдвоем. Генри посмотрел на отца Даши, и сказал — Я ее никогда не обижу, даю Вам слово.

— Мне этого достаточно Генри, но я теперь и сам не знаю, если Вы ей откажете, это так ее обидит.

— Я не откажу ей, но сделаю так, что ее честь и девственность не пострадают.

— Спасибо, теперь я буду спать спокойно. Давайте ложиться, завтра едем на шахту добывать оборудование.

Генри пошел под навес. Там уже кто-то лежал, накрывшись простыней. Он разделся и лег рядом. Из под простыни медленно появилось пунцовое лицо Даши.

— Привет, — низким грудным, с хрипотцой, голосом сказала она, глядя на него.

— Привет, — сказал Генри, повернувшись к ней.

— Я, вот, сама пришла, если ты скажешь сейчас зачем, я тебя ударю, обижусь и уйду, — предупредила она.

— Можно я тебя обниму? — Генри нежно прижал ее к своей груди, повернувшись на спину.

— Генри, я девственница, и хочу подарить ее тебе сейчас, — прошептала Даша, — мне так неловко, что ты обо мне думаешь? Наверное, что я доступная и легкомысленная? Сама еще днем ругалась и кричала, что я не такая, а тут, и дня не прошло, и сама пришла.

— Думаю, что ты очень смелая и храбрая, а еще очень чистая и наивная.

— Ты меня не осуждаешь?

— Я тобой горжусь, но сегодня у нас будут только обнимашки, и я тебя немного приласкаю. Делать из тебя женщину, я сегодня не буду.

— Почему? — Даша попыталась вырваться из объятий Генри, — я тебя так не привлекаю?

Генри взял ее руку и положил на свой пах.

— Ой, — вскрикнула Даша, — он такой, такой большой и твердый.

— Это, чтобы ты не говорила, что ты меня не возбуждаешь, — засмеялся Генри.

— Вижу, что возбуждаю, тогда что? Другие бы не стали даже думать, наверное, и я уже, как полчаса, была бы женщиной.

— Я — не другие. Для меня важны чувства девушки. Сегодня ты полна эмоций и благодарности ко мне. И готова на все. Но наступит завтра, гормоны схлынут, не пожалеешь ли ты об этой слабости и порыве? Поэтому, я сделаю тебя женщиной, но, только, через неделю, если ты не передумаешь. А сейчас, давай я тебе покажу, что может испытать девушка, оставшись при этом девственницей. Хочешь?

— Хочу, я зря, что ли пришла! — решительно сказа Даша, и неумело впилась губами в губы Генри.

За углом облегченно выдохнул ее отец.

Утром, когда Генри проснулся, Даши не было рядом. Но из кухни доносилось ее пение и звон посуды. Генри потянулся, встал и пошел умываться во двор. Там на скамейке сидел отец Даши и на лице его была счастливая улыбка.

— Доброе утро, — поздоровался Генри.

— Оно действительно доброе, — Мастер пожал руку Генри, — она поет. Она не пела два года, со дня смерти мамы, а сейчас поет. Спасибо Вам, Хозяин.

— За что?

— За то, что она поет, за то, что она снова счастлива, за то, что она осталась девственницей, за то, что сдержали свое слово.

— Но через неделю, я ей обещал сделать ее женщиной, если она не передумает.

— Делайте, я вчера подслушивал и подсматривал за вами, хотя она так кричала и стонала, что было слышно, неверное, на главной трассе. Может она и права, быть Вашей любимой женщиной это хороший вариант. Только не обижайте ее, пожалуйста.

— Никогда, — сказал твердо Генри.

— Мои мужчины, идите завтракать. — весело позвала с кухни Даша.

— Вот так, Генри, уже мои мужчины, — с легкой грустью сказал ее отец.

— Девочки, вырастая, уходят к другим мужчинам. Все зависит от Вас, или Вы получите еще одного сына, или потеряете дочь.

— Да Вы правы Хозяин, идемте кушать, не будем заставлять ее ждать.