— К сожалению, я сирота, — вежливо ответил ей Генри. И они с Валерией прошли к своим местам. Отодвинув стул, и дав возможность Валерии грациозно сесть, и он сел рядом с ней.

— Генри, — шепотом сказала Валерия, — напротив нас сидит мой жених, его дружок и его родители. Держи, пожалуйста себя в руках. Думаю, они тебя сейчас начнут задирать.

— Я тебя не подведу, — пообещал ей Генри.

Жених Валерии стал бесцеремонно, как интересную зверюшку, разглядывать Генри. Наконец, он обратился к Валерии:

— Скажите, невеста моя, как долго Вы собираетесь держать этого плебея возле себя в статусе своего сердечного друга? Вы скоро станете моей женой, и мне это будет неприятно.

Валерия, нажала туфелькой на ногу Генри, призывая его не вмешиваться. Посмотрев насмешливо на своего будущего мужа, она громко ответила:

— Мой будущий супруг, так как я, Вас, вряд ли увижу в своей спальне после нашего замужества, то я намерена оставить своего сердечного друга возле себя на всю жизнь.

— Но ведь это моветон! Что о Вас скажут в обществе? — возмутился псевдо жених.

— Если кто-то что-то скажет непристойное о Валерии, моей Валерии, я ему сразу отрежу язык, — спокойно вмешался в разговор Генри. В зале сразу установилась мертвая тишина.

— А если это будут благородные особы! — машинально спросил жених.

— Не думаю, что язык благородных особ, сильно отличается от плебейского языка. Режутся они одинаково легко, — невозмутимо ответил Генри.

— Но Вас сошлют на каторгу!

— Не думаю, что тому, кому я отрежу его поганый язык, от этого будет легче. А вот тому, кто обидит действием мою любимую женщину, жить останется ровно столько, сколько мне нужно будет времени, что бы его найти.

— И что Вы сделаете? — не унимался извращенец.

— Последние те, кто обидел моих женщин, мою сестру, они исчезли без следа. Меня, почему-то тут называют Карателем маньяков с Тартара. Не знаю, даже почему. Но люди, говорят, что этих тварей полтора часа жгли живыми, пока они не сдохли. Ну людям, виднее. Я бы с ними, сейчас, поступил бы по другому.

— И как? — все гости молчали и внимательно слушали Прим-Мастера.

— Если кто-то, в безумии своем, обидит мою Валерию, то я его подвешу за руки под потоком, чтобы ступни не доставали до пола на десять сантиметров, — начал медленно Генри, — потом, я возьму своего Правого, — и он вынул из правых ножен свой нож и положил его на стол, — сделаю им кольцевые надрезы кожи возле запястий, и длинный разрез кожи от запястья, до подмышек с внутренней стороны рук. И одним движением сорву кожу с обеих рук.

— Господи, — жених зажал рукою рот.

— А потом, — так же невозмутимо продолжил Генри, — я сделаю кольцевой разрез кожи вокруг основания шеи. А потом два длинных разреза с каждого бока, от шеи до щиколоток, и кольцевой надрез на самих щиколотках ног. И разрезы по внутренней стороне ног от промежности до щиколоток. Одним движением сорву кожу и спереди и сзади.

— Прекратите, меня тошнит, — жених выскочил из-за стола и выбежал из зала.

— Зря он убежал, — удивился Генри, — я хотел сказать, что потом посыплю крупной солью поверхность тела, для того, чтобы негодяй хотел только одного. Поскорее сдохнуть. Но это у него не получится. Он будет накачен стимуляторами, чтобы боль чувствовал, а сознание не терял.

В зале висела мертвая тишина, у всех были перепуганные лица. Причем, пугало их не те ужасы, о которых говорил Генри, а то, как это он говорил. Просто, обыденно, как будто делал он такие вещи каждый день. Так же, он говорил тогда, в комнате шахты.

— Ха-ха-ха, — вдруг раздался громкий смех тетушки Валерии, — Ну вы и шутник, Прим-Мастер, даже я на секунду поверила! Ведь это была шутка? — и она в упор посмотрела на Генри.

— Ну, конечно, шутка, — улыбнулся он ей в ответ.

Весь зал облегчённо выдохнул, все стали смеяться и шутить, как их развел этот плебей.

— Если это была шутка, то почему мне не смешно? — пробормотал приятель жениха.

— Братец, — тетушка громко обратилась к отцу Валерии, — поздравляю тебя! Наконец-то, в твоей семье появился настоящий мужчина. Валерия, ты должна навестить меня, со своим другом, в моем замке. Мне он нравится!

— Тетушка, Генри еще юноша, — сказала Валерия, одновременно показывая кулак Генри за его словесное хулиганство.

— Племяша, — продолжала смеяться тетушка, — иные, старые пердуны, сидящие в этом зале, уже седые, а все мальчики что мозгами, что душой. А твой, хоть и юноша по возрасту, но муж по всему остальному.

— Мы обязательно тебя навестим, в следующий раз, мы улетаем завтра утром, у нас занятия, и с этим строго!

Далее ужин прошел уже без происшествий.

После ужина Валерия и Генри, отправились в покои принцессы. Они очень устали. Валерия от внимания и расспросов всех девушек, присутствующих на ужине. Они взяли ее в плотное кольцо, после того, как гости встали и-за стола, и начали выпытывать. Как она познакомилась с Генри, каков он в общении, без всякого стыда, задавали вопросы, о том, правда ли, что он сексуальный монстр, и как она с этим справляется.

Тут Валерия отожгла по настоящему. Если бы Генри это слышал, он бы сильно удивился, узнав много новых подробностей об этих событиях. О том, как он преследовал по пятам Валерию в Академии, как не давал ей прохода, как домогался ее, но она отвечала, как, приличная и воспитанная девушка, ему отказом. И как он, взбешенный ее целомудрием, скромностью, и неприступностью, залез ночью через окно, спустившись с крыши, рискуя каждую секунду жизнью, в спальню к ней, и на коленях умолял ее стать его возлюбленной! Как, она, закрывшись одеялом, гордо сказала ему, что лучше она умрет, чем позволит кому-то покуситься на ее честь и девственность, до свадьбы! И как, он, вытащив свои ужасные ножи, сказал, что если она не уступит ему, он зарежет себя прямо на ее глазах!

И что, скажите, было ей делать? Допустить, чтобы из-за нее погиб целый Прим-Мастер Горной Гильдии? В ее комнате! Навлечь на себя, свою семью, и свой город гнев Горной Гильдии? А знают ли девушки, что стало с той планетой, где убили, последний раз, семьдесят лет назад, не Прим, а простого Мастера Горной Гильдии? Девушки, конечно, не знали. Валерия их просветила, что Горная Гильдия прислала свою эскадру с крейсерами класса «Разрушитель», и они не разбираясь кто прав, кто виноват, орбитальной бомбардировкой сожгли треть планеты, со всеми теми, кто там тогда был, и до сих пор там пустыня, покрытая расплавленным стеклом!

Она только представила, что эти ужасные крейсера прилетят в ее город, и сожгут его дотла, с ее родными, и присутствующими тут девушками, с их котиками, собачками, и родителями! И поняла, что не сможет жить с этим. И уступила ему. Жертвуя собой, ради своей Родины! У девушек на глазах выступили слезы, от такого бескорыстного самопожертвования и служения!

А он, когда добился ее согласия, то тогда, рыча, как зверь, овладел ею, разорвав в клочья не только белье на ней, но также простыню, одеяло и матрац! И даже ковер на стене! Зачем он их разорвал, никто из девушек, даже и не спросил, ибо, как же по другому, еще, может вести себя такой зверь, одержимый вожделением? Как она тогда осталась живой, она так и не поняла! Потом, удовлетворив свою похоть всеми возможными и невозможными способами, но не тронув, из уважения к ней, ее девственность, он перебросил ее прекрасное обнаженное и измученное, непрерывными оргазмами, тело, через свое плечо, вылез с ним через окно, и отнес к себе в берлогу! Двухэтажный шикарный коттедж, который ему выделила Администрация Академии, в лесу, в самом глухом углу территории, чтобы он не жил вместе с остальными курсантами, а самое главное, с курсантками. Вот, кстати, фотографии этой ужасной двухэтажной, недавно отремонтированной, берлоги! Очень все современно, уютненько и комфортно! И с тех пор, она там живет с ним, и старается укрощать и смягчать, его дикий нрав, чтобы он кого-то еще не умучил, как ее. У девушек глаза стали круглыми!