— Поэтому, дядя Лео, я хочу создать частную компанию по разработке и добыче гифтония, — выдал свою идею Генри.

— Идея хорошая, но как быть с шахтами? Они принадлежат государству.

— Гифтоний будет добываться без шахтным, карьерным, способом. Это колоссально снизит себестоимость его добычи, и, соответственно, также кратно увеличит прибыль.

— Очень интересная мысль, — задумчиво произнес Магистр, а потом наклонившись прямо спросил Генри, — а какой интерес Гильдии в этом? Как ты собрался его учесть?

— Предлагаю пять процентов от Уставного капитала, — предложил Генри.

— Сколько? Генри, твоя щедрость не знает границ, — саркастически сказал Магистр, — Хорошая шутка, это несерьезно. Предлагаю пятьдесят на пятьдесят процентов.

— Решили обобрать несчастного сироту, дядя Лео? — возмутился Генри, — Это грабеж среди белого дня! Только из уважения к вашей дружбе с моим отцом, я согласен оторвать от своих детей и жен еще пять процентов, всего десять процентов!

— Хорошо, что ты не сказал еще, бедного сироту! Мальчик мой, зачем тебе столько денег? Бог велел делиться, а ты оказывается такой скупой. Гильдия — это же твой дом родной. Только ради дружбы с твоим отцом, и ради твоих детей, которых, между прочим еще и нет, сорок процентов, сам удивляюсь своей уступчивости! Ты, веревки из меня вьешь! — Магистр воздел свои руки к потолку.

Так как, и Генри, и Магистр оказались покладистыми партнерами, то всего через два часа упорных торгов, в ходе которого, каждый из них узнал о себе, от будущего партнера, очень много нового, сошлись на следующем распределении долей в будущем предприятии. Генри и его семье — пятьдесят процентов, Горной Гильдии — двадцать пять процентов, и Имперской правящей семье — двадцать пять процентов. Семью Императора предложил Генри, и Магистр счел это очень мудрым. Договорились, что летом на каникулах, Генри отправится на Тартар, для поиска этого месторождения, а Император подготовит к этому времени Указ о расторжении брака Валерии и ее недомужа.

После этого, весьма довольный Магистр, перешел к вопросу Альбатроса. Он попросил Генри поискать в старом Архиве данные по кораблю Имперского флота Альбатрос, который исчез вместе с Императорскими казной и сокровищницей шестьсот лет назад. Вскользь намекнул, что если бы Генри нашел бы Альбатрос, то о деньгах и ему, и его потомках, больше беспокоится не пришлось бы совсем. Убедившись, что Генри понял, о чем сказал, Магистр поднялся, и стал прощаться.

В течении двух недель пока Валерии не было, Генри работал в Архиве ища сведения об Альбатросе. Ему удалось установить, что на этом корабле стояли гипердвигатели первых серий. Они отличались определенной нестабильностью в своей работе. Он нашел докладную записку одного инженера, так и не дошедшую до начальства, о чем свидетельствовали, отсутствующие на ней резолюции и регистрационные номера. В этой записке содержались важнейшие детали работы этих двигателей, а особенно сбоев в их работе, которые натолкнули Генри на мысль, где и как искать пропавший корабль.

С Валерией они обменивались короткими сообщениями, так как оказалось, что свадебная церемония, подготовка к ней, и то, что было после нее, наполнены огромным количеством событий, процедур, визитов, балов, и прочих аристократических штучек.

В шесть часов вечера, за день до приезда Валерии, зазвенел звонок внешней двери. Когда он открыл дверь, ему на грудь бросилась Валерия. Она обняла его за шею и стала целовать.

— Ты почему меня не предупредила о своем прилете? Я бы тебя встретил в Аэропорту, — удивился Генри.

— Закрой дверь, и идем на кухню, я все расскажу. Завари кофе и у тебя есть пирожные? Я так по ним соскучилась.

— По пирожным? А по мне, — притворно обиделся Генри.

— По тебе я начинаю скучать сразу, как выхожу за этот порог, — засмеялась Валерия.

Сев на стул, Валерия вздохнула и начла свой рассказ.

— Генри, свадьба состоялась, теперь мы с ним официальные муж и жена. Мы с ним договорились, у него своя жизнь, и свои мужчины, а у меня своя жизнь и свои мужчины. Точнее, один мужчина. И он ко мне не прикасается, как муж. Дети, которых я рожу от тебя, не имеют прав на его наследство, а наследуют только имущество и права моей семьи.

— Отлично, значит, мы сможем жить вместе? — обрадовался Генри.

— Нет, — Валерия тяжело вздохнула, — это было бы слишком хорошо. Через два дня мы уезжаем в Империю Лидус, там он получил пост третьего секретаря в нашем посольстве. Говорят, что это повышение связано с тем, что теперь, он мой муж, и статус его вырос. Он ведь закончил Дипломатическую Академию год назад, и прозябал клерком в Имперском Министерстве Иностранных дел. А теперь он муж Имперской Принцессы первого класса, и пошел на повышение. Согласно нашему брачному контракту, я обязана его сопровождать. Но раз в полгода я буду приезжать домой, и мы можем встречаться с тобой, если ты этого захочешь.

— Господи, только раз в полгода? Как ты это выдержишь одна там? А как же твоя учеба в Академии?

— С Академий пока все, может быть потом, позже. Ну, а в остальном, во-первых, я уже не одна, — Валерия нежно погладила живот, — во-вторых, со мною будут воспоминания о наших ночах, и вибратор, лучший друг женщины, ожидающей встречи с любимым мужчиной. И надежда на встречу с тобой. Это очень большое счастье Генри Валент быть любимой тобою, и любить тебя. Ради этого я готова потерпеть двадцать лет, пока не закончится срок моего брачного контракта. Мне тогда будет всего тридцать шесть лет, я разведусь, и мы и наши дети, снова сможем быть вместе, если ты, конечно, к этому времени не забудешь свою Валерию — она всплакнула.

— Никогда, — Генри еще крепче обнял ее, — я буду ждать тебя столько, сколько потребуется.

— Я и не сомневалась. Генри, послушай меня внимательно, мне так больно самой тебе это говорить. Двадцать лет — это большой срок. Тебе нужно будет жениться, и тоже родить детей. Я все понимаю и не ревную. Единственное, о чем я буду просить тебя и твоих жен, это чтобы раз в полгода, когда я приеду, на пару ночей ты был только моим. И чтобы ты подарил мне еще несколько деток. Когда будешь брать жен, расскажи им о нас, и предупреди их об этом. Если, они тебя любят, они меня поймут, и не будут возражать. И в количестве жен всегда одно место, оставляй для меня.

— Конечно, родная моя, я обязательно это сделаю, — Генри нежно целовал Валерию.

— Хорошо, у меня есть только эта ночь. Подари мне ночь любви, будь нежен, чтобы не повредить нашей Раечке, потому что следующая ночь любви у нас будет только через год.

— Но ты же приедешь через полгода.

— Приеду, но уже с большим пузом, и думаю, нашей девочке не понравится, то, что ее папка захочет сделать с ее мамкой, — улыбнулась Валерия, — она может, раньше времени, захотеть выйти наружу. Поэтому через полгода будут только обнимашки, и, максимум, минет. А вот через год, держись, ты узнаешь, что такое страсть оголодавшей женщины.

— Я потреплю, милая.

— Хорошо, а теперь неси меня в спальню, помнишь, как тогда, когда я подарила тебе свою девственность? Ты был тогда очень хорош, но сейчас умерь свой пыл, и будь очень осторожен и нежен со мной и нашей малышкой. Никаких пулеметов, только нежность, и еще раз нежность.

— Сейчас, милая подожди пять минут

Генри вышел из кухни и вернулся с банковской картой.

— Это что? — спросила Валерия.

— Это десять миллионов империалов, для тебя и дочери. Каждый год я буду ее пополнять. Если что-то нужно будет срочно, сразу сообщи мне. Если не сможешь напрямую, свяжись с местными представителями Горной Гильдии, они помогут. Пин код дата и месяц твоего рождения.

— Спасибо, дорогой, ты опять обо всем позаботился. А теперь неси меня, наконец-то, в спальню.

Проснувшись утром Генри, нашел записку от Валерии.

«Любимый, спасибо тебе за эту волшебную ночь, ты очень старался, был очень нежен и очень устал. Я уехала в гостиницу к этому уроду. Мы вылетаем частным рейсом. Я не стала тебя будить, и не хотела портить воспоминания об этом, сценой расставания. Мы с нашей девочкой, тебя очень любим. Не пиши мне и не звони, вся почта и сообщения сотрудников посольства люстрируются. Но наши души всегда будут на связи. Любим тебя, наш папочка, твоя Валерия и твоя дочка Раечка! PS. Жди нас через полгода!»