— Хорошо, Лёш, — хныкает Злата. — Прости меня. Мне стыдно за своё поведение, но она всё равно скоро уедет и всё станет как прежде.

Скулы сводит от желания снова выть. Уедет. Опять на несколько лет. А я опять буду год себя собирать по частям и настраиваться жить дальше без Анжелики. Злате улыбаться и надеяться каждый день, что смогу её полюбить когда-нибудь. Нечестно, эгоистично, знаю, но безопаснее, чем снова прыгать в омут с головой, а потом подыхать от этой любви. Злата хорошо живёт… жила до последней недели… но скоро всё вернётся… большой дом, шоппинг, спа, карта безлимит, учёбу её оплатил, не врал и не изменял никогда, так ли важна ответная любовь, если поступками я оказываю внимание и уважение?

— Давай мы завтра вместе с тобой к ней съездим? — неожиданно предлагаю я. — Я поговорю про Нестерова, ты увидишь, что волноваться не о чем. Не надо вам ругаться, вы же семья.

— Давай, — сияет девушка.

Засыпаю как всегда плохо и если раньше тревожность за будущее касалась только бизнеса, то теперь в голове набатом бьёт «уедет скоро». Всё нутро в бараний рог сворачивает, не хочу чтобы уезжала, хочу видеть её, хоть изредка, как наркоман в завязке — ещё чуть-чуть, одну дозу и завяжу. Умом понимаю, что так лучше будет, я не смогу простить её, да и она не просит прощение. Слишком поздно для нас, жизнь двигается дальше и обстоятельства меняются.

Утром помятый и не выспавшийся, еле поднимаю себя с кровати. Злата ещё спит, а я как зомби плетусь на запах кофе. Брат оглядывает меня с ног до головы и, усмехаясь, ставит кофе на стол передо мной.

— Не выспался? — спрашивает насмешливо. — Замарал мою постель своим развратом? Я ведь сюда вообще никого не вожу, эта квартира чиста и невинна.

— Не переживай, твоя постель осталась безгрешной, братец, — бурчу под нос, пока размешиваю сахар. — У тебя какие планы сегодня? Дело есть к тебе.

Спустя час Денис уезжает, я не спешно принимаю душ и бужу невесту. Завтракаем и едем к родительскому дому девушек. Злата что-то без умолку болтает, выхватываю отдельные слова, понимая что там что-то про учёбу, киваю, угукаю, создавая вид активного слушания.

Приезжаем быстро, пока открываю перед Златой дверь и помогаю ей выйти из машины, цепляю взглядом парочку недалеко от нас. Девушка стоит в лёгкой белой курточке спиной к нам. Успеваю подумать, что она легко одета для осени, пока ставлю машину на сигналку и дёргаю дверь для проверки. Парочка разворачивается в сторону подъезда, а меня как ведром холодной воды окатили. Анжелика! С Нестеровым! Его рука по-хозяйски расположилась на её талии, а Анжелика даже и не думает эту руку скинуть.

Тысячи мелких иголочек под кожу забрались, колют там, причиняя боль. Сначала Степанов, теперь этот, понимаю что это её жизнь и она вправе делать что хочет. Но первой же мыслью возникает желание убежать подальше, не смотреть, я не такой хладнокровный и совсем не мазохист.

— Привет, а мы не к ним, а к тебе, — слишком резко и громко говорит Злата.

— Ко мне? — удивлённо хлопает глазами Анжелика. — Что-то случилось?

— Поговорить надо и… извиниться, — тихо продолжает Злата.

Не могу и слова выдавить, прожигаю взглядом эту чёртову руку на её талии, словно приклеенную, мысленно умоляя убрать.

— Можем чуть позже, сейчас не лучшее время для душевных посиделок, у меня там сын с отцом ждут, да и дел ещё много, — извиняющимся голосом говорит Анжелика.

Вижу я какие дела у неё!

— Мы вас на новоселье пригласим, — добродушно заявляет Нестеров. — Сейчас и правда некогда.

Новоселье? Мы? Они что, съезжаются? А как же работа? Её муж или кто он там ей?..

Анжелика

После двусмысленной фразы Серёжи о том, что МЫ пригласим будущих Комаровых на новоселье повисло молчание. За секунду на лице бывшего мужа пробежало миллион эмоций — смятие, удивление и… разочарование? Захотелось тут же оправдаться, объяснить что всё не так, как звучит.

— Понятно, — Алексей перебил мою попытку открыть рот. — Тогда набери. те позже.

Он разворачивается и в два шага оказывается возле машины, открывает перед Златой дверь и тянет руку, чтобы помочь сесть. Сестра, быстро сориентировавшись, бежит к нему, а я так и остаюсь стоять и смотреть ему вслед.

— Серёж, — развернулась я к спутнику.

— Это же твой бывший муж, — Сергей задумчиво повёл подбородком на уезжающую машину. — Пусть не думает, что сможет тебя смутить. Разговоры они пришли разговаривать, как же. Видел как ты взглянула на него, представить не могу какого это, знать что они вместе. Даже если переступила и забыла, всё равно самолюбие взыграет рано или поздно.

Переступила и забыла? Ах, если бы.

— Знает теперь, что тебя не пронять так просто, — продолжает Сергей. — Что ты не одна и в обиду тебя не дадут.

— Он и не собирался меня обижать, что ты, — удивлённо говорю.

— Самолюбие тут у обоих сторон, наверняка он тешил себя мыслью, что у тебя никого нет, иначе бы не притащился сюда, — заявляет, открывая подъездную дверь. — Пойдём.

Мешкаюсь, озадаченная такими утверждениями. Может и правда? То, что моё сердечко приняло за ревность и горечь, все эти взгляды, слова, всё это просто способ потешить эго? Думает, что я люблю его до сих пор, пока он… даже думать не хочу об этом. У меня опыта никого, кроме Алексея никаких мужчин, так что в психологии я не сильна, а Серёжа ведь мужчина и гораздо старше.

— Пап, я тут с гостем, — кричу, переступая порог квартиры. — И у меня новости.

После знакомства папа, отвлекая меня от сбора вещей, потащил нас на кухню пить чай. А после новостей о том, что я остаюсь теперь тут, сразу потеплел к Сергею, даже благодарно пожал ему руку. Но переезд на другую квартиру я всё же не стала отменять. Поэтому, спустя два часа, мы с сыном радостно раскладывали вещи в новом жилище. Временном, потому что я твёрдо решила не оставаться тут надолго, а приобрести своё собственное жильё, хватит мотаться туда сюда, пришло время осесть.

На следующий день позвонил Марк, напомнить что нам сегодня на ужин. Воодушевлённая и в странном приподнятом настроение я согласилась на няню, а сама поехала выбирать платье. Няней оказалась приятная женщина лет сорока, которая частенько сидит с сестрой Марка — Катюшей, так что я, на удивление, легко оставила с ней сына. Да и сам малыш не очень-то сопротивлялся.

На вечер я выбрала элегантное чёрное платье сходящееся на талии и пышно расходящееся книзу, закрытое и скромное, без открытого декольте. Мерила сначала обтягивающее, с открытыми плечами и вырезом на бедре, но так и не решилась — до родов смотрелось бы идеально, а сейчас лишние килограммы дают о себе знать.

Поцеловав сына и в сотый раз пробежавшись с няней по инструкции, я выдохнула и побежала вниз, где меня уже ждал Марк. Нет, никаких шансов никому я давать не собираюсь, никаких отношений не будет, но всё же чувствую томящий предвкушающий вкус.

После вчерашнего заявления Сергея про самолюбие, я сто раз прожевала это в голове. Логическое объяснение пришлось по-вкусу «анализатору» в голове, поэтому сегодня я чувствую небывалый подъём. Я не люблю Алексея, это просто обиженная женщина дёргает за ниточки, а Алексей не любит меня, это просто альфа-самец и собственник внутри. Всего-то лишь!

— Bonsoir ma belle, — восхищённо заявил Марк, увидев меня. — Ты сегодня точно француженка, замечательно выглядишь.

Я специально не стала застёгивать пальто, являя новое платье.

— Спасибо, — игриво ответила я. — Ты тоже.

На Марке чёрный костюм с белой рубашкой, но отсутствие галстука, пара расстёгнутых пуговиц и небрежно растрёпанные волосы придали неформальность образу.

— Это вам, мадмуазель, — протянул Марк букет цветов. — И прошу в карету.

Хихикнув, я почувствовала как щёки заливает румянцем, и, пока Марк этого не заметил, я быстро села в машину. В машине темно и даже уличный свет фонарей не смог бы сейчас выдать мою красную смущенную моську, которую я уткнула в букет. Розы я не очень люблю, но эти не вульгарно красные, а невинно белые, так что считается.