Реальность вырывает. Яркий свет бьёт в глаза. Злата, образ нечёткий, но я знаю что это она. Мой маленький ангелок ревёт над больничной койкой, сжимая мою руку. Снова. А я снова допустил её слёзы, не сдержал обещания.

«Прикончу их всех — Нестерова, Степанова и любого причастного, никто не выйдет сухим из воды» — обещаю себе, перед тем как тьма наступает.

Анжелика

— Будет звучать банально, но девочка не в себе от горя, — спокойно произносит Марк. — Понятия не имею с чего она несёт весь этот бред.

— Откуда она тебя знает? — произношу ровно, топя в себе желание требовать объяснения немедленно.

Врёт. Чувствую, что врёт, хотя пообещал мне всё объяснить. А во мне столько эмоций, которые не нашли выхода, что я рискую сорваться сейчас на постороннем человеке. Возможно неповинном, ведь не пойман — не вор, но он продолжает провоцировать меня на срыв.

— Это длинная история давно минувших дней, — кривится. — Да и тебе не понравится.

— Я никуда не тороплюсь, — вклиниваюсь. — И не тебе решать что мне понравится, а что нет. Только Марк, — хватаю его за предплечье. — Правду.

— Можно сказать, что это я их свёл с Комаровым…

На краткий миг перестаю дышать, не ожидав такого поворота. Свёл? Злату и Комарова? Марк с Лёшей что, какие-то закадычные друзья?! Что-то я не заметила теплых отношений. Я ведь помню как Злата сказала про встречу в компании общих друзей.

— Злата встречалась с одним из моих знакомых, — продолжает тем временем. — Точнее это он с ней встречался, а она с ним… как бы помягче… она его использовала, крутила на подарки, рестораны. Он средней должности, не всегда мог утолить её аппетиты — шуба, телефон последней модели, отдых на Багамах.

— Что ты такое говоришь? — перебиваю. — Она же моя сестра! Ты несёшь бред про мою сестру, да она бы в жизни не стала… как девка продажная, она невинная, а не стерва расчётливая. Какие бы ни были у нас отношения, полоскать её не позволю!

Возмущение накатывает, я как рыба на льду бьюсь. Да как он смеет так говорить про мою девочку! В юности она была оторвой — переходный возраст, протест, но лет в семнадцать успокоилась, став нашим светлым лучиком.

— Дослушай, — пресекает новый поток. — Мой знакомый с ума по ней сходил, носился как с вазой хрустальной, смотреть было тошно. Однажды мы в баре были и на мутную голову он признался, что такая жизнь ему не нравится, он в долги влез, вымотался с ней. Тогда я решил его спасать по дружбе.

— Спасать? — нетерпеливо веду я. — Всунув игрушку побогаче?

— Нет, — качает головой, мрачнея от моих грубых предположений. — Я предложил ей сделку, сводить на выставку-презентацию взамен на расставание. Думал она выберет другую мишень и успокоится, так уж вышло, что именно там она встретила Комарова.

Выдыхаю. Возможно он не врёт, не знаю, я не понимаю чьим словам вообще можно верить, ведь вокруг твориться черти что. Поэтому просто киваю, ожидая продолжения.

— На том благотворительном ужине, где мы столкнулись все вчетвером, она трактовала по своему мою не совсем дружелюбную реакцию, решив что Комарова я на дух не переношу, — отворачивается от меня, говоря в пустоту перед собой. — Подходила ко мне в тот вечер, обвиняла в не пойми чём, но я не стал конфликтовать прилюдно, глаза закрыл на её слова, а тут увидела меня и опять старую песню.

— А ты… — пытаюсь подобрать слова.

— Нет, — твёрдо произносит Марк. — Мне на Комарова глубоко плевать. Тогда я не был рад его видеть, потому что не приглашал, это был мой вечер и я вправе устанавливать свои правила.

Делаю вид, что поверила и поднимаюсь на ноги. Мне надо переварить всю информацию, взвесить, перекрутить все услышанные слова, а потом уже принимать решение. Сейчас голова забита аварией и состоянием Лёши.

Лёши… Та стена, что я мысленно выстраивала между нами, сейчас рухнула под прессом новостей. Я волнуюсь за него, глупо отрицать иное. Человек, который предал однажды, человек, который собирается жениться на моей сестре, мне дорог. Я благодарна ему за счастливые четыре года, за самый дорогой подарок в моей жизни. И это всё, благодарность это то единственное что я могу себе позволить испытывать, ничего больше.

Прощаюсь с Марком, предлагая ему поехать проведать детей. А сама прохожу в реанимационный отдел, утопая в своих мыслях. На подходе встречаю Дениса, который рассказывает мне о состоянии Лёши. Камень с души падает, расправляя лёгкие в нормальное состояние. Лёша настоящий боец, он справился. Денис говорит что идёт прогревать машину, потому что они с матерью собираются уезжать, как только она закончит посещение в палате. Мои родители за тем же самым ждут Злату. Значит и мне тут больше нечего делать.

Иду дальше, чтобы тоже дождаться сестру и бывшую свекровь и попрощаться перед отъездом. С Людмилой, как она просила её называть, забыв про приставку Емельяновна, у меня прекрасные отношения, её сила и характер восхищают — воспитать двух таких замечательных сыновей надо постараться. Дениса я всё равно считаю замечательным человеком, не смотря на наш конфликт, знаю что он защищал брата и не держу зла.

— Дениса встретила, он передал, — сообщаю родителям, усаживаясь рядом. — Вы сами-то как?

— Мы хорошо, — говорит мама. — Отвезем вас по домам.

— Не надо, — с горечью говорю я, представляя реакцию сестры. — Я доберусь сама, за сыном надо ещё.

Родители виновато отводят глаза. Они не могут занять чью-то сторону, ведь любят нас обеих и от этого чувствуют себя неприятно. Сестре их внимание важнее, я справлюсь.

Злата и Людмила выходят из палаты, обе зареванные и бледные. Сестра тут же бросается в объятья родителей, всхлипывая с новой силой. А я подхожу к Людмиле, чтобы приободрить.

— Он звал тебя во сне, — шепчет мне тихо, чтобы никто не услышал.

Вспыхиваю как пух июльским днём от маленькой искры. Только благодарность, я испытываю только благодарность.

Анжелика

На встречу нам с Людмилой приходит Денис, кивает благодарно и перехватывает мать из моих рук. Мои же родители с сестрой идут впереди. Знаю что сейчас не время, но не уверена, что представится повторная возможность, поэтому я окликиваю сестру и прошу на пару слов.

— Почему ты сказала что это я виновата в состоянии Лёши? — стараюсь произнести как можно мягче.

Злата хмурится, явно недовольная таким вопросом. Злится, на меня, но я искренне не понимаю почему. Не желаю устраивать очные-ставки, добиваясь правды любой ценой.

— Потому что это так, — отвечает скрестив руки на груди. — Я не знаю чем ты его спровоцировала.

— Кого? Марка? Ты считаешь что это он виноват? — сыплю вопросами. — С чего ты взяла? Есть какие-то доказательства? Ты общалась с полицией? Такое обвинение серьезно.

— Тихо, — твёрдо пресекает Злата, поднимая руку вверх. — Я не знаю кто, может быть Марк, а может быть кто-то другой.

Не понимаю её, словно мы разговариваем на разных языках. Если она не знает, то почему накинулась на Марка? А если знает, то почему не заявит в полицию?

— Тогда причём здесь я? — поднимаю руки ладонями вверх.

— У меня был чертовски длинный день, я устала, давай в другой раз, — бросает сестра, разворачиваясь к машине.

— Злата, — выкрикиваю, пытаясь остановить, но сестра, не оборачиваясь, уходит.

Это будто какие-то загадки, сестра специально недоговаривает. Она что-то знает или делает вид. В любом случае, почему молчит? Если бы у меня была хоть какая-то информация, то я бы всё сделала во имя справедливости.

Добираюсь до квартиры Марка, чтобы забрать сына. Когда привозили детей, то внутрь я не заходила, передав сына няне в коридоре. Я не бывала в квартире Марка, как и он у меня, и не очень к этому стремлюсь, будто бы это ещё один маленький шажок на пути к более близкому общению, но выбора нет.

— Здравствуйте, Анжелика Павловна, — расплывается в добродушной улыбке няня Катюши, которая сидела с Яриком в прошлый раз. — Босс по делам уехал, но вы проходите, чаю попьём.