Мы с девочками, будучи крайними, принимали в свою компанию всех новоприбывших участниц. Делились догадками и страхами. Многие сомневались в гуманности этого проекта, предполагая худшие сценарии, но соглашались принять участие из-за денежного вознаграждения. Одну из коллег так трясло, что в какой-то момент она упала в обморок.

Я успела дважды перекусить и даже, вздремнуть, пока до меня дошла очередь заполнять анкету. Получив огромное количество листов бумаги, заполненными странными вопросами, я уселась поудобнее на полу в кругу других девушек, и мы, развлекая друг друга, неторопливо записывали ответы. Были и нормальные темы вроде семьи, рабочих обязанностей, черт характера и тому подобное, но были и очень странные. Больше всего меня удивили темы, связанные со сверхъестественным, верой и осознанием своей сути.

Шли часы, многие из девушек, с которыми мы ожидали вызова вместе, уже отправились на собеседование. В какой-то момент, я услышала, как военные, которые раздавали анкеты новым девушкам, говорили о том, что они выбиваются из графика, что бы это ни значило. Я не представляла, почему из такого внушительного количества сотрудниц у них не получается отобрать всего десять. Ждать своей очереди в течении стольких часов было невероятно утомительно.

Когда я услышала своё имя, я поняла почему девушки, которых вызывали, чуть ли не бежали к двери, ведущей из этого зала.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала милая девушка, когда я начала задыхаться от волнения. – Меня зовут Катит. Я прочла все ответы вашей анкеты. Мне нужно задать вам несколько уточняющих. Вы не против?

– Не против, – растерянно ответила я, заходя в переговорную комнатку и закрывая за собой дверь.

– Тогда начнём. Вы указали, что всего раз были в серьёзных отношениях во время учёбы в академии. Какими были эти отношения? – спокойно спросила она.

Из всей анкеты она решила уточнить именно это? Я предположила, что это может быть психологическим тестом. Отвечать на личные вопросы честно и без чувства стыда – крайне сложно, и, может, эта тема выбрана специально, чтобы раззадорить кандидаток и увидеть их истинное лицо, когда они смущаются или нервничают.

– Несчастными, так как, мы оба были не готовы к серьёзным отношениям. Мы очень любили друг друга, но были очень разными, – решила честно ответить я.

– Что было самым ценным опытом в предыдущих отношениях?

Я задумалась, так как у меня не было очевидного ответа на этот вопрос.

– Наверное, что любовь бывает разной.

Мой бывший изменял мне. И какого было моё удивление, когда он продолжал клясться мне в любви, доказывая, что его близость с другой для него ничего не значит. Но на самом деле факт его близости с кем-то подвергал меня безрассудному риску из-за распространения страшного вируса половым путём. Он рисковал не только своим здоровьем, но и моим. Как только факт болезни выяснился бы при следующей медкомиссии, меня бы отправили доживать свою жизнь в сектор для заражённых. Из-за этого психа меня ждала перспектива постепенной утраты ясности ума, мучительное физическое истощение и смерть.

Девушка продолжила задавать уточняющие вопросы и по другим темам, но снова и снова возвращалась к моим предыдущим отношениям. Самым логичным было то, что нашего работодателя интересовали сотрудницы без «груза», но и вариант с прямыми ответами, не поддаваясь смущению, на некомфортные вопросы тоже имел место быть. Мне пришла в голову идея, что таким образом Катит могла проверить мою лояльность к вышестоящему руководству, ведь она всего лишь транслировала их вопросы, а значит, тем, кто «свыше», были нужны на них ответы, а отказавшись отвечать, я бы проявила явное неуважение и неподчинение, что выдало бы мою нелояльность. Значит, по сути, что бы я ни ответила, результаты испытания это бы не изменило. Но ведь это также могло быть испытание на честность, если, например, они заранее знали правду… В стрессовых ситуациях, как сейчас, моей сильной стороной была быстрая адаптация, как и говорила Холлс.

Катит записала все мои ответы.

– Отлично, мы закончили. Подождите меня пару минут, я вернусь с результатами вашего испытания.

Я кивнула в ответ и осталась в маленькой переговорной в одиночестве. Почти сразу Катит вернулась.

– Вас ждут на следующем этапе собеседования, – дружелюбно объявила она.

Думаю, большинство девушек проходят данный этап, так как ничего такого у меня не спрашивали, а значит, провалиться практически невозможно.

Катит открыла передо мной дверь в очередную комнату. Слева от входа стояли пять военных – три мужчины и две женщины.  Белые стены отражали яркий свет от потолка, который, кажется, был невесомым. Центр зала занимал стеклянный стол, а возле него стояла высокая девушка лет двадцати пяти в длинном чёрном платье и массивными золотыми украшениями на груди. Её чёрные волосы внушительными локонами касались широких плеч, а яркий бронзовый макияж совершенно не вписывался в окружающую обстановку.

– Добрый день! – вежливо поздоровалась я.

– Да, – не глядя на меня, сказала девушка. – Будь добра, подойди и опусти ладони на стол. Нам нужно кое-что проверить.

Осмотрев её внимательнее, я заметила хорошо-скрываемую за бодрым голосом усталость. Если то, что говорили военные правда, и они действительно никак не могли определиться с десяткой, мне оставалось ей только посочувствовать.

– Просто дотронуться до стола? – Я медленно прошла мимо военных, вставая рядом с ней.

– Да, просто сделай так. – Девушка приложила ладони к стеклу.

Военные не сводили с меня строгих взглядов, тогда как ведущая нетерпеливо сложила руки на груди. Как бы я ни старалась, я не могла сообразить, что же они хотят узнать обо мне благодаря подобной проверке. Я подошла к столу и прикоснулась к холодной поверхности обеими руками.

Стол засветился, и я почувствовала, как под ладонями вдруг появилась влага. Вода поднялась по моим рукам почти до самых локтей, образуя подобие перчаток. Но не успела я среагировать, как по мне прокатилась волна всепоглощающего спокойствия. Все тревоги, горе и тяжёлые переживания разом покинули моё тело, подарив мне невероятное чувство лёгкости, и тут же с силой вернулись назад.

Я ощутила невероятный прилив счастья, когда почувствовала мамины объятия. Её прикосновения были такими настоящими, что я тут же почувствовала себя дома. Семья была моей крепостью, уголком в этом мире, в котором, пусть и ненадолго, зато всецело я могла почувствовать себя в полной безопасности. Я расплылась в улыбке, осознав глубину своих чувств к родным. Истинное счастье пронзило меня, когда мысли начали застилать моменты прошлого. Я чувствовала всё так ярко, будто все это происходило прямо сейчас.

Меня пронзила глубочайшая грусть, тянувшая мою душу глубоко в темноту. Краски предыдущих мыслей бесследно покинули меня, и я осталась в полной тишине наедине с чувством потери, разочарования и неудачи. Ничего больше не имело смысла из-за осознания, что я старательно проживала не свою жизнь.

Мрак вокруг начал сгущаться, и я увидела маленькую девочку лет пяти-шести, прячущуюся под стеклянным столом. Она взглянула на меня, и я тут же узнала в ней себя. Люди вокруг плакали, кричали и куда-то бежали. Здание по ту сторону дороги начало разрушаться и падать прямо на толпу, а мои ноги почти полностью были в воде. Город разрушался, и нам тоже нужно было бежать. Не задумываясь о последствиях, я тут же изо всех сил направилась к дому. Мне нужно было найти родителей до того, как с ними что-то случится. Ребёнок на моих руках был обречён на тот же исход, что и я.

Спокойный шелест листьев в любимом парке тут же заставил забыть о происходящем пару мгновений назад. Я прогуливалась по хорошо знакомому маршруту, наслаждаясь прекрасным закатом. Мой молодого человек сидел у озера с какой-то девушкой. Я онемела, наблюдая за их нежными взглядами друг на друга и чувствуя атмосферу сладкого напряжения после их коротких игривых поцелуев. Его губы, только что касающиеся кого-то, объясняли мне, что всё это ничего не значит. Я не могла сдержать отвращения к нему из-за его измены и к себе, из-за моего желания отрицать увиденное. Мне было мерзко и грязно, я задыхалась от разочарования и злости.