Осенью 1971 года случилось страшное горе – моя мама перенесла инсульт, после чего ее частично парализовало и она уже не могла обходиться без посторонней помощи.

Долго такое положение продолжаться не могло, поэтому я стал хлопотать об объединении нашей трехкомнатной квартиры и маминой комнаты. В конце 1972 года нам предложили четырехкомнатную квартиру жилой – 74 и общей площадью порядка 115-ти квадратных метров с большим балконом на втором этаже двухэтажного дома в глубине двора среди берез. В доме всего семь квартир, одна из которых при строительстве (строили в 1947 году немецкие пленные) получилась в результате объединения двух двухкомнатных квартир и предназначалась для главного строителя города Шашина. Когда выросли его дети, он был вынужден, с великим сожалением, разменять квартиру, которая к этому времени требовала капитального ремонта. Начался ремонт, мы, почти ежедневно, приходили посмотреть, как продвигаются дела.

После ремонта мы были счастливы и до сих пор считаем, и не только мы, что лучшей квартиры в Подлипках нет. Мы не усомнились в своем решении, отказавшись от переезда в Москву в тот период, когда я там работал, хотя предложения были самые заманчивые, в том числе квартира такой же площади на набережной М. Горького, напротив гостиницы «Россия» по ту сторону Москвы-реки. У мамы была отдельная комната, но это практически ничего не меняло. Начались конфликты, участников которых можно было понять. В общем, описать все невозможно. Что делать? Устроить в интернат? Это легко сказать, а как найти оправдание перед своей совестью, как людям в глаза глядеть? Сколько бессонных ночей прошло в этих мучительных размышлениях. Но все имеет свой конец. Руководство предприятия, партком, завком подписали ходатайство и Моссовет дал указание принять маму в интернат для престарелых в г. Видное. Там была хорошая, даже патриархальная обстановка. Двухэтажный корпус в яблоневом саду, комнаты небольшие, обслуживающий персонал сложившийся, дисциплина. Мы систематически навещали ее, но конечно, это не могло заменить домашней обстановки, и я каждый раз мучился от сознания своей вины, это была пытка.

В Видном мама прожила до своей кончины 26 мая 1983 года. Похоронили ее прах на Болшевском кладбище в одной могилке с папой, о чем я писал выше.

Отношение детей к родителям – это очень сложный, многогранный и деликатный вопрос, и я не собираюсь давать какие-либо советы, имея ввиду то соображение, что если дети, достигнув зрелого возраста, еще не прочувствовали сердцем глубину этого вопроса, то говорить на эту тему сейчас бесполезно. Скажу лишь одно: берегите родителей, пока они живы. Берегите не за то, что они облегчают вам жизнь, а просто за то, что они ваши РОДИТЕЛИ! Если вы этого своевременно не поняли, то придет время, когда вы будете страдать, но будет уже поздно!

В марте 1972 года в Москве собралось человек двадцать выпускников нашей школы в Вольске, пионеры 30-х годов. Инициатором и основным организатором встречи была Аня Носова, в прошлом, старшая пионервожатая. Собрались мы у Большого театра, день был чудесный, настроение тоже, сплошные улыбки и умиление, восклицания, воспоминания. Затем поехали на мясокомбинат им. Микояна, где перед войной работал Виктор Талалихин, наш земляк, о котором я упоминал выше. Во Дворце культуры нас ожидали пионеры и телевидение. Провели торжественный сбор в память о погибших земляках и отправились на Новодевичье кладбище, на могилу Талалихина. К вечеру собрались в ресторане на Октябрьской площади и дали волю своей памяти. Возвращались пешком через Крымский мост, продолжая разговоры о Вольске. Это была незабываемая встреча, спасибо Ане. На следующий год аналогичный сбор был уже в Вольске, но я, к сожалению, там не был, а послал телеграмму, которая была зачитана на сборе.

В начале 70-х годов наше руководство обратилось с письмом в Совет Министров с просьбой разрешить постройку дач группе сотрудников (героев, лауреатов). Реакция была положительной, было разрешено выделить нам участки земли, но только не за счет пахоты. Начались долгие поиски, поскольку не так-то просто было найти землю. Наконец подыскали в районе ст. Зеленоградской (по дороге на Загорск), но место не вызывало особых восторгов. Мне было поручено подготовить список сотрудников, претендентов на участки. При подготовке списка я по своей инициативе обратился с предложением к Корженевскому Эдуарду Ивановичу. Он поблагодарил и сказал, что подумает. А через несколько дней он перезвонил мне и рассказал о следующем: в Болшево есть дачный кооператив «Красный воин», председателем которого является их знакомый генерал. За кооперативом числится большой общественный сад – огород, который со временем стал нерентабельным и обременительным, поэтому правление решило отдать эту землю под дачные участки и сообщило об этом в Мособлисполком. Эдуард Иванович предложил мне войти в состав группы, которую он комплектовал для последующего представления в соответствующие инстанции как претендентов на указанные участки. Я, конечно, согласился с благодарностью. Еще бы! Освоенный район в 15 минутах езды от дома, лучше не придумаешь!

Машина заработала: началась марафонская дистанция по инстанциям. Наш список прошел руководство предприятия, профком, партком, горком, облисполком, комиссию при Моссовете. Затем было заседание правления и общее собрание членов кооператива. К этому времени было принято решение Мособлисполкома по этому поводу (прилагается), и мы стали полноправными членами кооператива. Началось деление участков, потом уточнение границ и частичный перекрой. Мы были довольны своим участком и начали по выходным уже выезжать на него, располагаясь прямо под яблонями.

Шутники говорили: «Но не стройте только дач – не поможет вам и врач!» В этом мы убедились на собственном опыте. Когда основное уже позади, все кажется относительно простым. А тогда…Ох… Начали мы с маленького домика. Мне повезло – в Москве один строитель имел щиты от разобранного двухэтажного дома и согласился продать их мне. Потом начались поездки по подмосковным лесоторговым базам и покупка всего понемногу. Два толковых плотника собрали и довели «до ума» домик.

С дачей забот было неизмеримо больше и, откровенно говоря, нет желания описывать этот тернистый путь, а надо бы, хотя бы для того, чтобы вы – дети и внуки – пожиная плоды этого тяжкого труда, отдавали должное своим «предкам». Ставили дачу человек восемь работников с домостроительного комбината, которых я отвозил и привозил, набивая в «Волгу» М-21 по семь человек, не считая себя. Но для внутренней отделки вагонкой пришлось обращаться за помощью в Мытищи в ремонтно-строительную контору. После многомесячных поездок к их начальству удалось заключить договор, и надо признать, что работали они быстро и качественно.

Запомнилось, как мы приобрели кирпичи. Соседи Дорофеевы предложили нам скооперироваться и привезти на одной машине. Так и сделали. Свалили кирпич на участке и начали свою долю перетаскивать к себе. Грузили в «Волгу» и потихоньку, по ухабам (сердце сжималось) трогались. Так мы совершили несколько десятков рейсов. Казалось бы – ничего сложного. Оказалось, что не так. Таня, привыкшая делать все быстро, в результате этой изнурительной работы до того наломала кисти рук, что они болели несколько лет! Сложной была доставка купленной в Одинцово дачи – двухкомнатного щитового дома. Одна погрузка длилась полдня, а заехать на участок громадной машине было целой проблемой. Не менее хлопотной задачей было оформление документации. Надо было найти в Москве специалистов, которые взялись бы составить смету на все предстоящие работы.

Купленный дом был без мансарды, и специалисты в управлении, которому подчинены изготовители домов, заявили, что конструкция дома не предусматривает мансарду, прочность не достаточна. Пришлось объездить Загорянку, Валентиновку, побывать в дачах незнакомых людей, посмотреть, расспросить, посоветоваться и после этого принять решение о размерах элементов конструкции мансарды, сделать эскизы. Важным явился выбор «стреловидности» крыши. И кажется, не ошиблись, смотрится хорошо.