— Смеешься?

— За кого ты меня принимаешь, Шотер?

Шотер не ответил. Вспышка! Я оказался в темном помещении, и без труда узнал его. Не раз я там бывал — пыточные темницы Ар-Морлгоя, чаще всего пустующие. Но теперь я был не в качестве безмолвного наблюдателя, а сам был прикован к пыточному станку, и кто-то растягивал мои руки и ноги в разные стороны.

Так пытка сменяла пытку, и чем дальше, тем невыносимее становилась боль. Мне драли ногти, ломали пальцы, жгли волосы, выдирали сухожилия и чего только еще не делали, казалось, перепробовали все. Но я ошибался. Мгновение и я, все еще с трудом переносящий эту боль, лежал на твердом полу. Моя голова была крепко накрепко зафиксирована, так я не мог ее ни сдвинуть, ни повернуть. А на мой лоб, ближе к переносице, начала капать вода.

Первое время я лежал, и наслаждался прохладной влагой, но прошло время, много времени. Это выводило из себя. Не знаю сколько дней я пролежал так, но Ког хорошо подготовил мой разум, и я держался. Не вскрикнул, не попросил о помощи. В момент моей все изменилось, и вот я уже сижу связанный по рукам и ногам посреди белого светящегося пространства. У меня нет век. Я никак не могу закрыть глаза. Все время в меня вливают бодрящие зелья, чтобы я не спал. И это тоже продолжалось очень, очень долго. В итоге я ослеп от этого белого, всеобъемлющего света.

Если бы Шотер на этом остановился бы, то он не был бы собой, а потому пытки, которые были исчерпаны в полном объеме, начали повторяться по кругу. Что такое боль? Не знаю, но человек такая скотина, которая ко всему привыкает. Шотер не смог меня сломить, и каждая последующая пытка делала меня сильнее.

Вспышка! Я вновь оказался на каменном полу покрытого зеленой дымкой зала. Обнаженный, слабый. Было ощущение, что из меня, как из только что порезанной на куски свиньи сочилась кровь. Я с трудом поднялся — как, сам не понимаю, ведь все ноги у меня были изрезаны, разорваны, переломаны, там, в пыточной.

— Одевайся, бери меч, — послышался голос.

Я быстро выполнил это указание, и одежда страшно резала мне кожу. Ко не подошел мальчик и, взяв меня за руку, проводил меня по коридору в другой зал, хорошо освещенный факелами.

Там собралось много народа. То были мои друзья и родные. Все как живые, но вряд ли настоящие. Но с Шотера станется, наверняка и тут есть какие-то козни.

— Не сложно догадаться мой друг. Ты видел страшные картин, испытывал пытки. Теперь тебе нужно будет победить в сражении дорогих себе людей, — эхом пронесся по залу голос темного колдуна третьей эпохи, — здесь твоя смерть будет самой, что ни на есть настоящей, и ты попадешь ко мне во владения на века. Решай — или ты, или они!

Детская уловка. Понятное дело, убивать никого нельзя, это навредит им. Как именно — не знаю, но проклятый колдун наверняка мог дотянуться до любого из них.

Конечно, первой на очереди была Арна, что и говорить, здесь Шотер был крайне не оригинален. Но что с ней сделать, чтобы она ушла, отказалась продолжать бой, признав поражение?

Думать мешало то, что Арна очень умело махала своей драгорийской саблей и я с трудом справлялся с ее выпадами, и потому решение пришло мне на ум не сразу. Хорошенько подгадав ситуацию, я ударил ногой по ее руке, кривой клинок упал на землю. Мгновение, поднятые брови, удивление в глазах. Память ситуации у ворот Крикобора сработала, принцесса развернулась и ушла в тень, где и исчезла.

Следующим на очереди был мой отец. Он вышел на центр зала и поднял меч также как делал это всегда. Я выставил меч перед собой, вспоминая то, чему он меня учил.

— Сын? — спросил он, — будь осторожен… — он не успел договорить, Шотер растворил его в воздухе. Понятно, колдун проник в их сны.

Один за другим они хотели сражаться, но я уже знал, что делать. Они должны были лишь узнать меня, понять, что я не враг. Вместе с Менетером мы вновь приложили мою руку к изумруду в сырой пещере. Атну, посудомойку из замка, я попросил заварить мне чай, Энес напомнил о танце, с Гексом заговорил о Лансе.

Люди, которые мне были небезразличны, все до одного имели общие со мной воспоминания, и их разум, что задействовал Шотер, стоило мне вспомнить что-нибудь объединяющее нас, уходил за пределы этой комнаты. Конечно, проклятый колдун надеялся, что я убью их, но он ошибался.

Последним был Эрес, и он, как и все остальные, напал на меня. Сначала мне показалось, будто это будет самый простой бой, ведь нас с ним объединяло многое, мы были лучшими друзьями в школе гвардии.

Но никакие слова и уговоры на него не действовали, я был измотан, а он свеж, и в какой-то момент ему удалось меня обезоружить, а затем и ранить.

— Эрес, ты же мой друг! — прокричал я в отчаянии, увертываясь от очередного финта, — послушай меня, неужели все так и закончится? Неужели мой самый верный товарищ отправит меня в плен к Шотеру? — я оступился, а когда поднялся, то его клинок смотрел мне в сердце.

— В этот раз мне удалось победить, — торжественно сказал он.

— Да, ты поборол меня… — прошептал я, и запах колдовства наполнил мои ноздри. Как мне хотелось выпить сейчас глоток штара, чтобы этот напиток вернул мне мою силу… штар… — Эрес… Ты обещал, что никогда не убьешь меня! Вспоминай!

Эрес заозирался по сторонам, словно осознав, что его разум находится в плену, и тут же исчез.

Ко мне подошел мальчик, что привел меня сюда, и, взяв меня за руку, вернул к камню Шотера, после чего с нечеловеческой силой приложил мою руку к горячей поверхности. Я тяжело закашлялся. Зеленый туман завертелся по комнате и едва не сбил меня с ног, но я удержал свою руку на месте. А затем он сгустился над камнем и стал огромным лицом, полностью состоящим из густого зеленого дыма.

— Ты сильный враг. Прими мою метку.

Черная лента обвилась вокруг моей руки, и впиталась в кожу, оставив некрасивый спиралевидный след на всем предплечье, словно татуировка.

— Теперь каждый будет знать, увидев это, что ты прошел мое испытание. Что ты хотел узнать.

— Как мне найти Арну Кальгон? — решил спросить я.

— Ха-ха-ха-ха… — лицо, выплевывая зеленый дым рассмеялось, — следуй по золотому торговому пути один, без помощников и проводников, как пассажир первого торгового корабля, отходящего из гавани Хестерана утром, шестого числа месяца Печали.

— Она у Калентренора? Где он? Что здесь произошло?

— Прощай, Эсториоф, надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся.

Дым рассеялся, и я медленно сел на пол. Все мое тело ныло от боли, и проще было не идти, а ползти по полу. Неожиданно моя рука наткнулась на что-то твердое, такое знакомое на ощупь. Это был родовой кинжал Одан, тот, который я здесь оставил в прошлый раз. Теперь я забрал его, и отправился прочь по этим проклятым коридорам, через темницу наверх, к ночной прохладе.

Я вылез на освещенное лишь звездами поле, огляделся. Мне казалось, что мой заплечный мешок невероятно тяжел, а арбалет, от бессилия я бросил по дороге, еще там, в подземельях. Выйдя на свежий, теплый ночной воздух, я рухнул на жесткую сухую траву, и крепко заснул, вдыхая аромат последних теплых месяцев.

Впервые за долгое время, я спал с наслаждением, не опасаясь встретиться во сне с призраками былого или слугами злых сил. Мне даже не хотелось просыпаться, когда я услышал спор двух человек, и я лишь перевернулся в мягкой постели.

— Не нужно его будить! Он же колдун! А колдуны всегда спят столько, сколько им нужно, — проговорил знакомый голос.

— А я говорю, что он уже третий день спит! — и снова голос знакомый, но я никак не мог понять, кому он принадлежит.

— Если мы его разбудим, он совсем не обрадуется, знаю я этих магов!

Я осознал, что лежу не под открытым небом не сразу. Кто же эти двое? Я приоткрыл глаза, и посмотрел в бок — но люди стояли напротив окна, я не мог понять, кто это.

— Уже разбудили, — медленно и сонно произнес я, чтобы они подошли к кровати.

— Мастер Эсториоф, как вы? — надо мной склонился Гред.

— Вы ходили к камню Шотера? — сразу же спросил Эрес.