Больше всего на свете я боялся не найти Арну в трюме «Возмездия», я так торопился открыть трюм, в котором прятали команду, что сорвал непрочный замок рукой. Но мои опасения, слава Свенне, оказались напрасными — она была цела.

Капитан, а также весь офицерские состав, не считая Нэара, погиб. Кого картечь застала еще во время захвата судна, кто потерял много крови, и не смог выжить в жестоких условиях. Здесь было много печали — каждый на этом корабле потерял немало друзей. Но в пролитых слезах было и не мало радости, ведь каждый из них уже представлял себя проданным на невольничьем рынке.

Когда разобрались что к чему, и Нэар поклялся довести корабль в Хайринт, я подошел к борту, чтобы взглянуть напоследок на пиратский корабль, который доставил нам столько хлопот. Но «Дряная принцесса» скрылась в ночном тумане.

После всего произошедшего меня настигла неведомая болезнь. Я лежал в каюте, и не мог подняться. У меня в голове крутились все эти события, кровь, темнота, страх, дрянная еда, пиратский капитан… Постоянная головная боль преследовала меня, и я засыпал очень поздно, а просыпался рано, мучимый бессонницей. Арна старалась не отходить от меня, но она ничем не могла мне помочь, кроме того, что практически насильно впихивала в меня еду и вливала похлебками целебные отвары, из тех, что остались на судне. Она что-то ещё приговаривала пр ото что у нас всё получилась и что я вообще молодец. Моя тяга к приключениям куда-то улетучилась, и кровь на руках мерещилась постоянно.

Тетушка моей возлюбленной мне почему-то представлялась похожей на Арну, она являлась ко мне в моих непродолжительных снах, и отвергала нашу помощь. Каждый раз я просыпался от жара, и чувствовал облегчение, когда Арна прикладывала к моему лбу мокрые тряпки. Я чувствовал, как магия потихоньку покидает меня, что какое-то зло поселилось во мне, и я не в состоянии с ним справиться. Некоторые матросы навещали меня, благодарили за спасение. Все это проносилось передо мной и быстро и медленно, я абсолютно не запоминал порядок происходящих событий, и даже не заметил, что корабль останавливался на острове Барзнет, дабы пополнить запасы питьевой воды и продовольствия.

На четвертый день я поднялся и вышел на палубу, но почти сразу мне вновь стало плохо, и я едва не свалился за борт. Мне пришло в голову, что если я буду что-нибудь делать, бороться, то неведомая болезнь оставит меня. Я стал изучать документы, что хранились на корабле.

По карте выходило, что из Хайринта можно было попасть в Крикобор, поскольку именно там находились одни из пяти ворот, ведущие в проклятый лес Нитога. Другого выхода из этого перешейка не было, только если как-то вскарабкаться по отвесным скалам, и направиться в Керские равнины, но и там покоя было не найти, кочевые племена те еще весельчаки.

Я с трудом читал эти и другие похожие пометки на этой, весьма подробной карте. Весь остальной день отдыхал. «Возмездие» уверенно легло на курс, и уже спустя две трети месяца мы должны были оказаться на месте, тем более что опасность пиратства нам больше не грозила, мы вышли из вод Шириана, где хозяйничали эти банды, сразу как покинули прибрежные воды Барзнета. Ведь им не было смысла плыть дальше, там уже было нечего грабить. А поскольку шторма так же оставили нас в покое, команда пребывала, в отличие от меня, в прекрасном расположении духа.

Так прошла одна треть месяца, затем и вторая. Вскоре мы вышли к берегам Драгории, и причалили в большом порту Рунелгарн, чтобы в последний раз пополнить запасы, и отпустить часть команды на берег. В тот же день вечером, мы покинули этот порт, и отправились дальше, чтобы достичь Хайринта. Для этого требовалось еще три дня, которые пролетели так же незаметно. Арна, несмотря на то, что я почти поправился, продолжала волноваться за мое здоровье, и еще не один раз за путешествие я чувствовал сквозь сон, как она прислоняет руку к моему лбу.

Быть может если бы не обстоятельства и не моя слабость, я бы признался ей в любви. С одной стороны, это было и так ясно, с другой я понятия не имел как начать этот разговор.

Не помню точно, в какой момент наступил перелом, и я пошел на поправку, но в тот момент, когда мы подошли вплотную к заветным берегам, я поправился окончательно, так не поняв, откуда взялось мое недомогание, и куда исчезло.

Прибрежные пейзажи напоминали уродливых чудовищ, то из белого, то из практически черного камня скалы причудливо переплетались между собой, и создавали страшные глаза, торчащие из воды клыки, вздыбленные корявые хвосты. Но эта феерия длилась недолго, уже на следующий день Берег Хасткел сменился песчаными пляжами. Здесь было тепло, ветер дул с юга, росли непонятные деревья, скорее напоминающие гигантскую траву, и были совершенно не похожи на привычные для меня хвойные леса острова Ласса. Правда, я знал, из обозначений на обратной стороне карты, что так тепло бывает только на востоке Драгории, дальше, в глубь континента Кестерн, было значительно холоднее.

Сразу за песчаными пляжами находился остров Харедан, именно отсюда на материке начинался Хребет дракона. Мы вошли в пролив Неспокойный, и уже днем были на месте.

Хайринт, что на языке Ихару означает скрытый берег, место волшебное, не только на запах, но и на вид. Говорят, что драконы смертельно боятся залетать сюда, и только основатель знает, почему. Я был очарован этим местом, как только взглянул на него.

Огромный нерукотворный свод, нависающий над водой, словно ладонь, прикрывшая глаза от яркого света, погружал все пространство под собой в холодные вечерние сумерки в любое время суток. Здесь можно было спрятать целый флот, если бы только он не был сожжен в этой проклятой войне с драконами, наше «Возмездие» казалось крошечным в огромном природном зале из воды и камня. Штурмовать скрытый берег не возьмется ни один полководец, не имея в своем распоряжении хотя бы двух десятков военных кораблей.

Повсюду на берегу стояли укрепления, пушки, несуразные белые шатры, и множество человек, заворожено глядевшие на то, как был сброшен якорь и первые шлюпки пристали к берегу.

Заглядевшись на прибытие нашего корабля, люди, живущие в этом месте надеждой покинуть его, не заметили, как ворота крикобора, находящиеся на северном окончании Хайринта, открылись, и оттуда повалили монстры самого разного толка. Одни были похожи на гигантских насекомых, способных отсечь человеку голову одним движением острой клешни, другие словно состояли из грязи, третьи, похожие на ходячие деревья, махали направо и налево исполинскими руками-ветками, сметая все на своем пути. От них разило странным, глухим колдовством, словно к магии они не имели отношения, но почему-то приобрели этот характерный запах.

Пожалуй, в этот момент я почувствовал себя здоровым. Я обнажил Эсториоф и с боевым кличем бросился на монстров! Ахха, их можно рубить сколько влезет! Но моя помощь не потребовалась, Драгорийцы быстро загнали нерпошенных гостей обратно, и затворили ворота.

— Госпожа Арна? — послышался голос одного из драгорийцев.

— Что у вас тут происходит? — Арна была явно недовольна тем, что увидела, — кто-нибудь вообще следит за воротами? — В её голосе звучала сталь, которую я прежде в нём не слышал. Она была готова командовать этии людьми. Но это не сильно беспокоило меня, в конце-концов моя спутница хранила много секретов.

Что-то другое, таинственное, магическое, насторожило меня, словно волна темной силы холодным ветром пронеслась по лагерю. Что-то было не так.

Хайринт был мало приспособлен для жилья — длинная каменистая полоса, на которой расположилось всего два ряда шатров, словно одна длинная городская улица. Мы шли, и всюду встречали восторженные, благодарные взгляды, нас здесь давно ждали. Тропинка привела нас к двухэтажному деревянному дому, единственному постоянному жилищу Хайринте. На стене одиноко висел потрепанный красный флаг повстанцев.

Дверь отворилась со скрипом, и офицер пропустил нас вперед, а затем зашел и сам. Я внимательно наблюдал за его лицом, не знаю, почему. И там я прочел удивление.