– Не открывай!! – придушено прошипел Гербес из ванной.

Как ни странно, стучал тот тип в футболке с чужим. Не отстёгивая цепочки, Броккен мягкотело приоткрыл дверь.

– Да?

– Можно войти? – спросил человек в жёлтой футболке и ослепительно улыбнулся.

– Зачем? У меня сейчас нет времени.

– А так время найдётся? – продолжая ослепительно улыбаться, поинтересовался человек и наставил на дверь пистолет, который до этого прятал за спиной.

Ствол пистолета состоял из прозрачного цилиндра. Внутри цилиндра переливалось что-то красное с чёрными вкраплениями. Прозрачный ствол предохранял поясок из металлических пластин.

Броккен, не стал разглядывать ствол столь же подробно, как описал его автор. Он мгновенно захлопнул дверь и щёлкнул замком. За дверью раздалось мягкое жужжание, всасывающее и нарастающее. Жужжание разродилось хлопком. Из середины двери вылетела приличная её составляющая в форме обкусанного круга. Кусок плашмя влепился в Броккена и повалил с ног. На мгновение Броккен ощутил себя звезданутым президентом, парящим в ореоле славы.

Человек в жёлтой футболке добил ногой отщепенившийся нижний край, пролез через брешь, услужливо поднял с Броккена угодивший в него деревянный снаряд и прислонил к стене.

Затем он навёл пистолет на стену и нажал на спусковой крючок. Снова раздалось жужжание. В стене образовался портал, овал от пола до потолка. Овал состоял из богатого на оттенки фиолета, в котором расширялись и сужались жёлтые точки. Портал имел светло-кремовую рамку и издавал пульсирующее гудение.

– Заходи, – велел человек и показал пистолетом на портал.

– Куда? – спросил Броккен первое что пришло на ум.

Похоже, Броккен страдал от смертельно опасной мании задавать вооружённым людям идиотские вопросы.

– В Фэроут, разумеется, совету правдивые показания давать, – нетерпеливо пояснил человек и потянул носом. – Чем тут у вас так воняет?

Броккен подниматься не спешил, но не по трезвому размышлению, а просто от страха.

Тогда человек подошёл к нему, прихватил за шкирку и с неожиданной лёгкостью поставил на ноги. Как ещё рубаха не порвалась. Человек, как киборг, потащил бестолково упирающегося Броккена к порталу. Фиолетовая гудящая гладь замаячила перед самым лицом Броккена, освещая его призрачным светом.

Из кухни, вооружившись скалкой, выбежал Гербес и отчаянно бросился на человека. Тот лениво полуобернулся и выстрелил. Гербес упал.

Воспользовавшись этим, Броккен, сложив пальцы пауком, вытянул руку и вцепился противнику в сокровенное. Человека закоротило и сжало. Лицо его обрело нехорошее выражение. Губы сложились кружочком, а глаза затуманились небывалой нежностью, будто человек приготовился к самому важному поцелую в своей жизни.

Броккен, вырвавшись из ослабшей хватки, протянулся змеёй и зацепил-таки скалку. Вскочил на ноги и с остервенением ухнул человеку по затылку. И не один раз. Человек разжал пальцы, уронил пистолет и рухнул. Его бурые волосы моментально слились с кровью, стекающей на пол.

Броккен несколько секунд таращился на поверженного противника и приходил в себя. Убил, нет? Потом перевёл взгляд на покойно лежащего Гербеса с кровавой дырой в груди размером с кулак. Глаза брата незримо смотрели вверх. Броккен упал на колени рядом с ним и заплакал. Плакал недолго, потому что с удивлением обнаружил, как жуткая рана на Гербесовой груди затягивается. Рана уменьшалась в размерах до тех пор, пока совсем не исчезла. Осталась только запачканная кровью дыра на рубашке.

Гербес открыл глаза, сказал "эээ" и замолчал. Глаза его виделись стеклянными.

"Он стал ходячим?!" – испугался Броккен, которому после Ракком-сити ещё долго снились кошмары, и покрепче сжал скалку. Гербес дёрнул рукой и дёрнул ногой. Броккен нерешительно занёс скалку над головой Гербеса.

– Мне приснилось, что я умер, – отстранённо и вяло сообщил Гербес. – И попал на тот свет. Удивительное место: много песка, и повсюду гиены в карты играют. – Гербес обратил внимание на зависшую над ним скалку. – Вижу, Брокк, ты не очень-то и рад моему возвращению.

– Так ты не умер и не превратился в ходячего! – с облегчением всхлипнул Броккен, опуская скалку.

– Так я не умер и не превратился в ходячего. Кстати, почему я не умер? – деревянно спросил Гербес и попытался встать, однако это у него получилось только при помощи брата. Гербес сел на табуретку и устало опёрся о стену.

– Слабость страшенная и сердце болит, – пробормотал он, прижал руку к груди и погладил остатки от фитнес-браслета со встроенным рассказчиком анекдотов. Гербес вынул из кармана искореженный браслет, теперь похожий на предмет абстрактного искусства, и бросил его на пол.

– Вот сука… Только грязная кружка и осталась от моей любимой… Для выродков ничего святого нет. Есть попить и пожрать?

– Вода и земля только, – виновато сказал Броккен.

– Массаракш, – выругался Гербес. – Если ты жрёшь одну землю, рано или поздно земля сожрёт тебя. Впрочем, рано или поздно земля сожрёт всех. Эта земля очень неразборчивая в еде. Жрёт всё подряд… Воды давай.

Тут он заметил распластавшегося в коридоре человека с головой, превращённой в кровавую чашу с неровными краями.

– А с этим что?

– Я, кажется, убил его, – поведал Броккен.

– И правильно сделал. Ты давай его того…

– Чего “того”?

– Избавься от незваного гостя, вот чего “того”. Незваный гость хуже татарина, особенно если вооружён пистолетом, вышибает двери и убивает хозяев. Я с татарами особо не общался, но думаю, что, придя в гости, они не оставляют после себя горы трупов и выбитых дверей. В портал урода. Сам напросился. Пушку не выбрасывай. Мощная, зараза…

Гербес потрогал восстановленную грудь. Броккен кивнул и приступил. Человек оказался чересчур тяжёлым для своей, казалось бы, стройной комплекции и среднего роста.

– Может, ему рану перевязать? – предложил Броккен, с пыхтением подтаскивая человека к порталу.

Гербес закатил глаза.

– Этот ублюдок только что убил меня, твоего брата, и ты хочешь перевязать ему рану? Ай, какой ты хороший и добрый, аж злость берёт. Он дохлый уже. Неплохо ты его скалкой отхерачил, братишка, башка - смотреть тошно. Настоящая отбивная.

Броккен затолкал человека в портал. Через некоторое время, после того как в фиолетовом овале исчезла последняя часть человека в жёлтой футболке, портал скрутился в белую тонкую полоску и исчез, будто телик выключился. Броккен посмотрел на Гербеса и удивлённо поморгал, смахивая слезинки ресницами.

– И всё-таки я не понимаю, как?

– Как, как… – пробормотал Гербес.

Он медленно, с усилием, поднял руку, нащупал клапан плечевого кармана, отстегнул его, сунул пальцы в карман и вынул горсточку горошин. Они уже не переливались лавой и заметно побледнели.

– А ты не верил. Папины бусы. Вот она, Брокк, сила добра. Карма, мать её. Видишь, бусы побледнели и рассыпались. Второй раз не прокатит, так мне госпожа Чечевичка и сказала.

Тремя этажами ниже, в квартире номер “1408”, госпожа Чечевичка находилась в весьма замечательном расположении духа. Она только что накормила птиц сапогами. Броккен не совсем точно высказался по поводу этой привычки. Госпожа Чечевичка кормила птиц сапогами не потому, что птицам сапог хватало надолго, а потому, что ей самой сапог хватало надолго. Она скармливала птицам сапоги и забирала сапоги обратно. Зерном и хлебом госпожа Чечевичка птиц тоже кормила, не совсем же она была сумасшедшая.

К тому же она любила гулять по лесу и, надо сказать, забиралась в настоящие дебри, куда если и ступала нога человека, то очень и очень редко. Госпожа Чечевичка могла бродить по лесу с раннего утра до позднего вечера и возвращалась лишь тогда, когда наступала темень хоть глаз выколи, что в лесу сделать проще простого. С прогулок она изредка приносила удивительные находки, которых у неё набрался целый ларец: медная птичка, батарейка, узорчатая фляга с таинственным тёмным соусом… Много любопытных вещей таилось в ларце госпожи Чечевички.