— Это ты? — потребовал Винтер. — Ты поднимаешь мертвецов?

Мазза выпучил глаза:

— Что?! Нет! Я не имею к этому никакого отношения!

Я покосилась на него. Он казался в первую очередь напуганным. Но он испугался потому, что его наконец-то нашли, или потому, что его ошибочно обвинили? Нам непременно нужно узнать правду.

— Отпусти его, Раф. — мягко произнесла я.

Винтер гневно посмотрел на него, но подчинился, разжав хватку. Мазза отшатнулся и рьяно потирал шею.

— Да что с вами не так? — прокаркал он.

Я сделала шаг вперёд.

— Мы ищем очень опасного индивида, Мазза. Того, кто может даже не осознавать, какую опасность он представляет. Все члены съёмочной группы вернулись в город. Почему ты до сих пор здесь?

Он промямлил что-то невнятное себе под нос.

Я подалась вперед, игнорируя ощетинившуюся ярость Винтера.

— Я не расслышала. Повтори.

— Эми.

— Прошу прощения? — я прищурилась.

— Эми потеряла здесь подвеску. Я искал её.

Винтер поразился.

— После случившейся тут бойни ты решил вернуться за какой-то дурацкой девчачьей подвеской?

Я положила ладонь на его руку.

— Она попросила тебя вернуться и поискать?

Мазза не смотрел мне в глаза.

— Нет.

— Как она его потеряла?

Он пожал плечами. Лицо парня с каждой секундой становилось всё краснее и краснее.

— Понятия не имею.

— Как ты вернулся сюда из Томинтоула?

— Я и не уезжал. Я не садился в автобус, — несмотря на всё его смущение и неловкость, он вёл себя поразительно непокорно.

Винтер скрестил руки на груди.

— Ты лжёшь.

— Ч-чего?! — Мазза заикался. — Не лгу! Эми потеряла свою подвеску, и я хочу её найти.

— Он к ней неравнодушен. — заметила я.

Румянец на щеках Маззы вспыхнул ещё сильнее.

— Она хороший человек! — заявил он, будто бросая мне вызов поспорить с ним.

— Да, она такая. Но ты всё же кое-чего недоговариваешь, Мазза.

— Неправда, — он сверлил меня свирепым взглядом.

Я нетерпеливо притопнула ногой. У нас правда не было на это времени. Что бы он тут ни делал, шансы, что это связано с зомби, стремились к нулю. Может, он просто искал подвеску Эми, чтобы произвести на неё впечатление. На свете бывали и более странные вещи.

Брутус, чувствуя моё раздражение, вскочил и подошёл к нам. Он обошёл Маззу по кругу, как хищник, при этом принюхиваясь. Затем сел и принялся умываться.

— Кровь, — сказал он.

— Этот кот только что заговорил! — провизжал Мазза.

Я проигнорировала его вопли и сосредоточилась на Брутусе.

— Кровь? Уверен?

Брутус продолжал умываться, как если бы он уже обеспечил нас всеми необходимыми ответами.

Губы Винтера изогнулись в опасной улыбке.

— Откуда взялась кровь, Мазза? — спросил он шёлковым тоном. Этот его низкий голос звучал куда страшнее, чем раньше, когда он кричал.

— Я… я… — взгляд Маззы метался из стороны в сторону, будто он ожидал, что кто-то появится и спасёт его. Чисто на всякий случай я тоже осмотрелась. Ипсиссимус сказал, что у нас минимум сутки до тех пор, как появится ещё один зомби, но это не означало, что не случится невероятное. Когда не раздалось даже тишайшего шороха листьев, я расслабилась.

— Выкладывай, Мазза, — устало бросила я, — иначе я скажу Винтеру, чтобы превратил тебя в поганку.

Его глаза выпучились ещё сильнее.

— Вы такое можете?

— О, поверь, — промурлыкал Винтер, — я могу и такое, и многое другое. Я прекрасно обученная ведьма Ордена, Мазза. У моей магии не существует лимитов.

Тут я открыла рот, но Винтер пихнул меня под рёбра. Да, ладно. Сейчас не время подмечать, что его магия имела лимиты. Например, он не мог выяснить, кто поднимает мертвецов, или заставить Маззу сказать правду.

Мазза как-то моментально сдулся.

— Это не то, о чём вы подумали.

Как всегда.

— Продолжай.

— Это не человеческая кровь.

Я глянула на Брутуса. Тот не дёрнулся, поэтому я решила, что Мазза не врёт. Я приподняла подбородок и уставилась на него.

— Овечья кровь?

Мазза ещё сильнее съёжился.

— Да, — прошептал он. — Я думал, что всё смыл.

Он не учёл Брутуса. Большинство людей не осознавало, что у кошек обоняние даже лучше, чем у собак-ищеек. И снова в нашем расследовании фигурировали белые пушистые животные, у которых мозгов ещё меньше, чем у леммингов. Во мне затрепетало дурное предчувствие.

— Откуда взялась овца? Как ты её убил?

Второй вопрос был особенно важным. Если Мазза использовал магию, чтобы лишить жизни животное, то эта магия в свою очередь могла использоваться для подпитки некромантии. Как и говорил Ипсиссимус, суть крылась в крови.

Мазза выглядел перепуганным.

— Это не моя вина!

Я смотрела на него с отвращением, тогда как Винтер двинулся вперёд, и его глаза обрели цвет ледников.

— О, понятно, — сказал он, и его тон сочился сарказмом. — Ты убил её нечаянно.

— Нет! — взорвался он. — Я просто её нашёл! Она уже умирала. Я с ней ничего не делал, только… — он резко умолк.

— Только что, Мазза? Что ты сделал?

Он принялся махать руками и бессвязно болтать.

— Ничего! Я не хотел! То есть, я хотел, но только потому, что он такой придурок! Никто меня не слушал, а я хотел отпугнуть его и заставить остановиться, и когда травы не сработали, мне нужно было что-то сделать. Я не мог допустить, чтобы ему просто сошло с рук такое!

Винтер бегло покосился на меня, и истолковав его взгляд, я кивнула и положила руку на плечо Маззы. Он заметно дрожал.

— Притормози, — сказала я. — И расскажи нам с самого начала.

Он втянул прерывистый вдох.

— Он не оставлял её в покое. Он использовал своё положение, чтобы получить желаемое.

Речь могла идти только об одной женщине.

— Ты говоришь об Эми.

Он рьяно закивал.

— Она ему отказывала, но он не слушал. Я должен был что-то предпринять.

— О ком мы говорим?

Он посмотрел на меня как на тупую.

— Тревор Беллоуз, естественно. Он пристаёт ко всем женщинам. Барри сказал мне, что он всегда был таким, но никто ничего не делал, потому что Белинда хотела держать его при себе, — он беспомощно пожал плечами. — Он работал на «Колдовство» с самого начала. У него есть власть, деньги и статус, и каждый раз, когда что-то случалось, дело спускали на тормозах.

У меня во рту пересохло.

— Мне нужно, чтобы ты сказал прямым текстом, Мазза. Что он делал? Что он сделал с Эми?

Она ничем не выдавала, что что-то происходит. Но если она боялась его, то ничего и не сказала бы. Я выругалась, проклиная себя. Она была моей соседкой, пусть и всего на пару ночей. Как я могла не заметить, что что-то происходит?

— Он хотел, чтобы она с ним переспала. Сказал, что уволит её, если она этого не сделает.

Я чувствовала ярость Винтера. Его кулаки сжались, тело напряжённо застыло. Я абсолютно соглашалась с ним, но мне нужно было держать себя в руках. Мне нужно узнать, что сделал Мазза, и не его ли мы ищем.

— И что ты сделал? — спросила я. Говорила я тихо, потому что если повысить голос чуть выше шёпота, то моя речь превратился в сдавленный ор ярости.

— Я хотел её защитить. Если я не мог его остановить, то подумал, что смогу как-то уберечь её. Я второй раз работаю на съёмках «Колдовства». В прошлый раз один из участников рассыпал кое-какие травы вокруг своей кровати, чтобы защитить себя ночью. Я подумал, что сделаю то же самое.

Я нахмурилась.

— Я такого не помню.

— Ничего не случилось. Он рассыпал травы и проспал всю ночь как младенец. Это не попало в кадр.

Я вздохнула.

— И ты подумал, что это эффективное защитное заклинание?

— Да. Я повторил в точности всё так, как делал он, только в большем количестве.

— Дай-ка угадаю, — произнёс Винтер сквозь сжатые зубы. — Мандрагора, лапчатка и кора жёлтодревесника.

Мазза моргнул.

— Как вы узнали?

— Мы нашли это на предыдущей съёмочной площадке.