Знаете, сколько всего раз исторически зафиксирован прорыв дамб, окружающих Хуанхэ? Более 1500 прорывов.

Вот уж воистину «ежики мучились, но ели кактус». Стоит лишь поразиться терпению китайцев, столь регулярно наступавших на грабли сельскохозяйственного цивилизационного цикла. Очень упорная нация, надо сказать.

Хотите на примере Китая узнать, сколько составляет демографический сельскохозяйственный цикл? Китай — просто-таки модельная страна: минимум экспансии, максимум трудолюбия.

Демографический сельскохозяйственный цикл тоже составляет 200–300 лет! Совпадение? Возможно. Случайность? Наверное, нет.

Ведь, несмотря на всю непохожесть охотников культуры Кловис, аборигенов Австралии, египетских рабов, китайских крестьян, английских индустриальных рабочих, американских нефтяников или российских атомщиков, все они живут по одним универсальным законам, выискивая, перераспределяя в свою пользу и постепенно истощая источники внешней энергии.

Когти белого медведя, концентрирующие его мышечную силу и его ум, позволяющий ему выследить нерпу, ничем не отличаются с системной точки зрения от наконечников копий культуры Кловис и ума первобытных охотников, которые подарили нам рукотворные «серийные изделия» из камня.

И никак не отличаются от наших турбин, двигателей внутреннего сгорания или ракетных двигателей, с помощью которых мы концентрируем энергию угля, газа или нефти.

[40]

Ведь так или иначе, но вся история живого и вся история человечества — это борьба за энергию.

За расширение основания пирамиды, за ее постоянный рост вверх, за поток энергии снизу вверх — от более простых форм материи к более сложным.

Что есть наш индустриальный мир? Ему всего лишь 200 лет, и он на пике своего могущества.

Мы безмерно расширили основание пирамиды, включив в него «неживой» уровень углерода — уголь, нефть и природный газ, поставив традиционные «дрова и мясо» в положение жалких 1–2 % пирамиды. Уголь не может от нас «убежать» — он лежит в земле еще с того момента, когда на нашей планете появились абсолютные хищники прошлого времени — грациозные стрекозы. И у угля очень высокий EROI.

Мы построили безумно сложные и внутренне эффективные структуры перераспределения и утилизации этой энергии «мертвого» углерода.

На одну калорию необходимой нам пищи мы тратим сейчас от 5 до 12 калорий топлива, полученного из «мертвого» углерода.

Мы построили Колизеи, которые и не снились античному Риму. Они вполне смогут порадовать своими развалинами кого-нибудь и через 5000 лет, если мы не сможем пройти через следующий прыжок Красной Королевы и перейти с «пика нефти и газа» на использование какого-либо другого, более мощного и масштабного источника энергии.

Но — подходит срок роковых 200–300 лет, отпускаемых природой для создания следующего энергетического цикла. Мы на пике, мы можем думать, мы можем строить модели, и мы вправе использовать весь потенциал знания, накопленного человечеством за всю его историю.

Какая тварь наша с вами цивилизация!

Ведь нам пришла пора расширять пирамиду и улучшать ее структуру. Бежать вслед за Красной Королевой и готовиться к ее прыжку. Иначе нас просто завалит в очередной раз обломками нашей собственной пирамиды, как уже бывало много раз. И S-кривая нашего замедлившегося цивилизационного развития уж недвусмысленно намекает нам об этом.

Где-то уже ходит «фокстерьер судного дня», который готов рвать выросшими зубами детей абсолютного хищника прошлых времен. Не стоит почивать на лаврах и играться в «вечный мир для нашего поколения». Нефтяному динозавру осталось недолго.

Абсолютный хищник уже проел биосферу насквозь в очередной раз, запустив в оборот цивилизации неимоверные количества ископаемого углерода. И он сидит на «пике энергии» этого мертвого углерода и с надеждой и опаской смотрит вдаль. Попробуем и мы всмотреться в контуры грядущего. Поговорим о будущем. Ведь у нас есть разум, чтобы попытаться понять, что происходило, происходит и будет происходить с нами.

Ключевые слова: энергоэффективность, прыжок, разум.

Ключевые смыслы: выискиваем > перераспределяем в свою пользу > истощаем > снова выискиваем.

В этой главе любознательный читатель узнает, как все хорошо начиналось! И заметит, что это «все хорошо» и продолжалось достаточно долго. Настолько долго, что к нему привыкли как к норме бытия. Но упрямые факты, собранные автором, показывают, что все не так симпатично, как было привычно: то ли печень отвалилась, то ли легкие поразились. И с этим всем надо что-то делать, причем системно, ибо EROI стал совсем смешным, прямо до слез и судорожных рыданий экономики, а точнее — он «повис» на «утесе энергетической эффективности» и выделывает там прямо-таки неприемлемые фортеля! Конечно, автору хочется возразить, типа, что ты такое несешь об этих все «утесах»! Мы помним, как все хорошо начиналось, мы ж помним, как мы чудесно развивались, поживи с наше тут! Но при всем при этом червяк сомнения начинает подтачивать совсем новую эксклюзивную оправу очков от BP. А мир видится слегка в другом свете. Не таком уж и радостном, что ли?!

В прошлой главе мы в первый раз ввели в рассмотрение понятие энергоэффективности процессов добычи энергии. Остановимся на этом моменте поподробнее, поскольку он критически важен для понимания того, куда движется мир в текущий момент времени.

Допустим, в 1950-м году Россия или США производили энергетический эквивалент 100 баррелей нефти с EROI 100:1. Если кто думает, что «быть такого не может», то скажу вам, что с ископаемой энергией дело обстояло в начале пути именно так — энергетический КПД первых скважин традиционной нефти составлял безумную по нынешним временам цифру в 10 000 % (прописью: десять тысяч процентов). На собственные нужды при таком показателе энергоэффективности нефтяники тратили лишь 1 % от произведенной энергии. Страна от их работы получала 99 % добытой энергии, или 99 баррелей нефти на каждый затраченный баррель.

К сожалению, «золотые времена» легкой и дешевой нефти, которая била фонтаном прямо из недр, уже давно ушли. А как все начиналось!

[41]

Ведь, в самом деле, о какой бухгалтерии и о каком таком EROI можно говорить, стоя у фонтана скважины, из которой за сутки сами по себе вытекают 6000 тонн нефти (скважина «Бурган-1», Кувейт, апрель 1938 год)? Можно, конечно, записать в графу «расходы» платеж в 30 000 фунтов золотом, заплаченных за концессию площадью в 10 000 квадратных километров нищему кувейтскому эмиру, но зачем? Скважина «Бурган-1» работает и сейчас.

Или могут ли расходы в полтора миллиона фунтов наличными и бурение всего 10 скважин соответствовать нахождению семи месторождений нефти? Месторождений с совокупными запасами в 4,3 млрд тонн нефти и 1,4 трлн м³ газа. Случилось это в Иране, в 1940 году. Тогда, совершенно без понимания тонкостей геологии, почти случайно открыли сразу семь месторождений нефти. Месторождения эти Иран эксплуатирует и до сих пор, как и Кувейт качает нефть из Большого Бургана. А теперь на каждое открываемое месторождение с сотню скважин просто улетает в никуда, не принося взамен ни грамма нефти.

Нет, в то время это была в чистом виде рента — доход, совершенно не привязанный к расходам и усилиям компании на его получение. Ранняя нефть служила капитализму верой и правдой, но сама при этом была совершенно вне капиталистических отношений. Есть грустная ирония в том, что социальный уклад капитализма, поборовший рентные отношения феодального строя, по факту сам базировался на ренте, правда, уже иного, энергетического плана.