— Зачем? – папа не понял, насколько все серьезно. – на чемпионат? Так он вроде как кончился.

— Нет, пап. Не на чемпионат. Мне предложили пройти отбор в сборную. И я согласилась.

— Бежишь? – искоса смотрел на меня мой понимающий отец. – Думаешь поможет?

— О чем ты говоришь! – я покраснела от неожиданности. Он как всегда видел меня насквозь. – Никуда я не бегу! Просто хочу попробовать свои силы.

— Ну-ну. – Мы выехали на проспект, который был забит плотным потоком. А я так хотела побыстрее оказаться дома и свернуть разговор. – Думаешь, я не вижу как ты мучаешься. Насть, может вам поговорить?

— С кем поговорить, пап? – я упорно продолжала делать вид, что ничего не понимаю.

— Не включай дурочку, дочь. С Максимом поговорить. Почему ты ведешь себя как маленькая. Ты запретила давать твой новый номер и я тебя послушал. Но все равно считаю, что ты не права. Вам есть, что обсудить, тебе не кажется?

— Нет, пап. Не кажется. Помнится ты хотел, чтобы мы не виделись. Тебя раздражало, что Макс оказывает мне внимание. Что изменилось?

— Я. Ты. Всё. Всё изменилось, дочка. Ты подумай. Хорошо подумай.

— Я подумала, пап. У меня было время. И я все решила. Я хочу уехать.

— А как учеба?

— Закончу заочно. Ну это при условии, что попаду в сборную. В общем, решу по ситуации.

Мы ехали дальше, обсуждая новую мою идею. Папа был недоволен, но не спорил больше. Не пытался меня остановить. Может принял мой выбор. А может просто смирился, что спорить бесполезно.

— И когда ехать? – спросил он уже у дома.

— Завтра.

— Как завтра? – папа пришел в ужас. – Так быстро?

— Да, пап. Тянуть больше нельзя. Через три дня начинается отбор. Михалыч летит со мной. А там видно будет.

Папа выругался, назвал меня балбеской и, схватив мои сумки вошел в подъезд. Я устало поплелась за ним.

Остаток дня мы провели дома. Несколько раз звонила Алла, с ней пришлось болтать очень долго. Но и ее можно понять – она же моя лучшая подруга и очень переживает. Хотя в вопросе относительно Максима она была на папиной стороне. Но чтобы не ругаться со мной, решила не навязывать свое мнение. Тем более, она знала, что это все бесполезно.

Вечер тоже прошел относительно спокойно. Папа на удивление быстро смирился с моим отъездом и даже охотно давал советы. Мы ужинали и разговаривали о моих будущих успехах.

Я если честно переживала, как он воспримет возвращение мамы. Но видимо он тоже давно отпустил ситуацию. По крайней мере, он никак не показывал переживаний на это счет, а я не решалась спросить. И вообще. После возвращения к Горелову он встрепенулся и был полон энтузиазма и новых идей. Вот что значит заниматься любимым делом. Может и у меня получится. Счастье ведь не только в личной жизни. В этом я не раз убеждалась, гладя на папу.

Утро я встретила рано. Нужно было собрать чемодан. Вещей я решила брать не много, еще неизвестно, как продет отбор. В общем, потом всегда можно приехать за остальным. Папа обещал проводить меня. не каждый день дочь уезжает из дома в новую жизнь.

Когда все было готово, я прошлась по квартире. Всего чуть больше недели назад я вот так же собиралась сбежать от себя. Но тогда случай помешал довести до конца начатое. Сейчас я делаю вторую попытку. И в голове мелькнула мысль, что папа может быть прав. От себя не убежишь. Не пожалею ли я? Может стоит поговорить с Максимом и расставить все по своим местам?

Но времени уже нет. Как и нет уверенности в том, что если увижу его еще раз, вообще смогу уехать. Лучше так. Отрубить сразу.

Я взяла чемодан и выкатила в коридор. Сдержать слезу у меня все же не получилось. Но я успокаивала себя тем, что пора уже перевернуть страницу и начать новую жизнь. И я верила, что все у меня будет хорошо.

Вот только папа не отвечал. Написал мне смс, что приедет сразу в аэропорт, а за мной пришлет водителя.

Ну что ж. Так значит так.

За последнее время моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Все, во что я верил раньше, чем жил и что считал важным, потеряло всякий смысл.

В тот роковой день, там, на территории охотничьего домика, я осознал, насколько ничтожно все, что я имел до этого. Увидев Настю в грязной одежде, перепуганную и абсолютно беспомощную, я понял окончательно, что люблю это несносную девчонку. Люблю настолько, что готов был отдать все, что у меня было, лишь бы она была в безопасности. Еще недавно я считал все это бредом. А теперь готов был отдать за нее жизнь. Я хотел быть в ее глазах если не принцем, то хотя бы приличным человеком, тем, кому она может доверять. Сначала она смотрела на меня, глазами полными надежды. Она верила в меня. Но по мере того, что она слышала обо мне, надежда сменялась досадой и сожалением. Я видел в ее глазах как рушился мой образ в ее сердце, как она разочаровывалась во мне. Это было невыносимо. Такой взгляд был мне знаком. Так смотрел на меня отец, когда я не оправдывал его ожидания. И эти эмоции я научился читать с детства. И всегда знал, что после разочарования нет ничего дальше. Это тупик.

Я не понимал претензий мистера Стоуна, но от этого было не легче. Он уже назначил крайнего и вынес приговор. Он был полностью уверен, что именно я разрушил его жизнь, он винил меня в смерти его единственной дочери. По его указке топили мой бизнес, уничтожали дело всей моей жизни. А когда это не принесло ожидаемых результатов, Стоун решил действовать через близких. И очень правильно выбрал жертву. Настя давно стала самым близким и родным для меня человеком. Я сам понял это не сразу. И вот теперь, когда все стало очевидно, я могу потерять ее. Я обязан был не допустить этого. Даже если она возненавидит меня, я должен сделать все, чтобы она была в безопасности.

Ребята Алексея все сделали в лучшем виде. Он молодец и правда подготовился, хоть и подставился сам.

А вот Настя как всегда спутала всем карты. Ее прыжок в озеро стал для меня самым ужасным моментом во всей этой истории. И только когда мне сказали, что с ней все в порядке, я немного успокоился. Ей уже ничего не угрожало и мы могли заняться тем, что пора было сделать давно. Решить наконец все вопросы так, как должны решать мужчины.

Когда все закончилось, а Стоуном и Маслаковым занялись компетентные органы, мы решили все же докопаться до истинных мотивом их дел. Многое оставалось не понятным. И на следующий день у Алексея была вся информация по Стоуну.

— Вот смотри, — мы сидели в моем кабинете втроем и изучали собранную друзьями Алексея информацию. – Хелен Стоун, студентка. Вы учились с ней в одном универе. Ты должен ее помнить.

— Да ее то я помню. Прекрасно помню. Но у нас с ней ничего не было. – Я разглядывал фотки того времени, и память подкидывала новые факты из тех времен. – Да, мы были в одной компании. Но с ней всегда был другой парень рядом. С чего ее отец взял, что я отец ее ребенка я не понимаю.

— Может быть с этого? – Алексей показал фото, где я и Хелен танцуем в клубе. Ничего особенного. Но если придираться можно и подумать, что между молодыми людьми есть отношения. Фото вырвано из общего контекста, но кто там разбирался. — В общем, мне через ребят удалось найти ее подругу. Она оказалась очень разговорчивой. Оказывается эта Хелен была не против закрутить с тобой роман. Но учитывая твой образ жизни тогда, ей не светило. Она жаловалась подруге, что ты отшил ее. Она обиделась. Напилась и переспала с первым встречным, как говорится. А когда поняла, что залетела и папочка прижал ее к стенке, она сперла на тебя. Но рожать от малознакомого человека не собиралась. Подпольный аборт оказался фатальным, а ты стал виноватым во всем.

— Идиотизм. – я не верил своим ушам. Все оказалось так просто и глупо. Столько бед принесла одна ложь. Столько лет все это длилось только потому, что одна девочка не получила желаемого.

— И тем не менее. – пожал плечами Алексей. – Но сейчас уже мы знаем почти все. Маслаков был на крючке у Стоуна и поэтому послушно играл роль твоего конкурента. И ему много удавалось благодаря своей любимой племяннице Кристине. Она шпионила для него осознанно. Поэтому у нас в последнее время срывались многие дела. Но теперь прокуратура и ФСБ заинтересовались делами Стоуна в России. А там ниточки потянутся, сам понимаешь. Пока они все под подпиской.