Нет, так нельзя! Надо срочно Крышу помиловать, пусть возвращается. В её отсутствие Ноэмия творит беспредел. Это её безумные сценарии, я узнаю знакомый почерк! С книгой опять ступор, сюжет немного застрял, и Ноэмия отыгрывается на мне.

Но сегодняшний сон другой, реалистичный. Мы снова были у Рафиса на кухне. Я стояла в кольце его рук, а он мне сказал, как тогда :

— Я очень ценю честность, это основа любых отношений. Я слушаю тебя, Наташа.

А я возьми и расскажи ему про Крышу, Ноэмию и Рафаэля. Сумбурно, захлебываясь словами, просто вывалила на него всё, что мне так страшно не хотелось ему говорить. А он не разозлился, а стал меня целовать.

Дальше вы знаете.

Эх... Мыло совсем не вкусное.

На глаза наворачиваются слёзы. Я никак не могу «перевернуть страницу». Я скучаю по нему. Пытаюсь занять каждую минуту, но его образ прорывается в мои сны.

Всё, теперь уже не заснуть. Встаю, включаю комп. Что там нового?

Людмила Витальевна — просто послание небес! Я даже не подозревала о существовании всех этих литературных сообществ, групп, форумов, марафонов и так далее. Жаль, она живёт не в моём городе, а то бы увиделись непременно. И со слухом у неё, к сожалению, проблемы с детства, по телефону она общаться не может. Так что мы только переписываемся.

Кроме её воистину неоценимой помощи, она ещё и прекрасный, терпеливый собеседник. Наша переписка всё чаще затрагивает личные темы. На днях она спросила, откуда я придумала образ Рафаэля. Я не уверена, что смогла бы сложить такой цельный мужской персонаж, не будь я знакома с Рафисом. Я отшутилась, что-то написав про поцелуи. Тогда Людмила сменила тему, интересуясь моими планами на ближайшие дни.

По книге, Арина и Рафаэль в ссоре. Но Арине всё равно нужно быть гостеприимной и хотя бы показать родителям жениха город, устроить туристический обзор, так сказать. Сегодня у меня выходной, и я подумывала пройтись по историческим местам, пытаясь взглянуть на город глазами французских туристов.

А пока мне нужно написать хоть какую-то проду. Ну, хоть про мои... нет, про её сны с участием Рафа. Арина тоже скучает по Рафаэлю, это же нормально, да? Она замуж как бы за него собирается!

Пальцы запорхали по клавиатуре. Общий план. Декорации. Полёт фантазии. Ощущения Арины. Так, перечитаем... Вот здесь нужно добавить эмоции, детали. Во что она одета? Какого цвета простыни? Отлично, от трех тысяч знаков — это уже хоть какой-то объём. Публикую.

Конечно, некоторым читателям всегда всё мало-мало-мало! Это с одной стороны приятно, а с другой — возникает чувство вины. Таким читателям-обжоркам просто противопоказаны «впроцессники»! Так я и напишу в следующий раз. Хотя нет, не смогу. Куда я без требовательной, внимательной публики? Пропаду!

На часах уже девять. Душ, завтрак и вперёд, на тур-прогулку за вдохновением!

С некоторых пор мои дни начинаются и заканчиваются на сайте Нэт-Книги. Я читаю исключительно то, что пишет Чейс. Ноэмия Чейс. Я жду, вычитываю, помогаю... Она, конечно, не Пушкин, но у неё есть свой стиль, свои читатели. Немного хромает «как», но, если закрыть глаза на бесячий фэнтези-зоопарк с человеческими ипостасями, - а лучше, хорошенько так их зажмурить!), то сюжеты интересные, и вопросы подняты важные: про порядочность, дружбу, верность...

Э-э, я, кажись, теперь главный её фанат — «Дорогая Людмила Витальевна», блин.

Уже три дня Чудная не обновляла книгу. А сегодня рано утром — продочка!

Так, что там, почитаем...

«Хлопковые, нежно-сиреневые простыни сбились, Арине снился беспокойный сон. Ей снился тот, ради кого она готовилась перевернуть свою жизнь, уехать в другую страну, жить далеко от родных и друзей. Поэтому ей так важно взаимное доверие. Поэтому так важно не потерять голову от эмоций, которые накрывают её волной в его присутствии и сейчас, в её сне, заставляют сердце биться чаще, застилая взор чувственным туманом...»

О-о-о! Что это за «волна», что за «туман»?! «Чувственный»! Это кто ее на такое вдохновил, я не понял?!

«Его руки скользили по коже... Её губы... »

Меня словно током бьёт. Я, блин, реагирую, как нормальный мужик. Нет, после знакомства, Чейс нормального во мне осталось мало.

Адский ад!

Да она с ума сошла, это ж почти «18+», какого черта?!

«... О, Раф... Рафаэль!»

Вскочил с кровати. Сейчас же поеду и выясним, что там у неё творится! Хотя... Ну-ка, ну-ка... Думай, Раф, тормози!

Чудная жаловалась мне-Людмиле, что у нее сейчас творческий ступор, и ничего не пишется. Так что вероятно, что она наляпала только что выложенную проду, лишь бы вписаться в график и не злить читателей. Но тогда... Тогда вполне возможно, что текст основан на реальных событиях. В смысле, на событиях реального сна. О реальном мужике... Обо мне?!

Это же возможно, да?

Да! О, да-а-а!!!

Я радуюсь, как пацан. Потягиваюсь всем телом и, мечтательно щурясь, иду в ванную. Ох, Чудила, доберусь я до тебя, сравним тогда наши сны. О своих я пока помолчу, но забыть не обещаю. Интересно, а у неё и правда сиреневые простыни? Как бы узнать — такое и Людмиле Витальевне странно спрашивать...

Так, всё : срочно в душ!

Уже через полчаса я стою у нее перед дверью и морально готовлюсь. Давай же, звони! А что скажу потом? А что она ответит?

— Наташа, надо поговорить.

— А иди ты к черту!

Это самый вероятный сценарий, и мне он совершенно не нравится. Вариант два:

— Наташа, я безмозглый козел. Нам надо поговорить.

Нет, так тоже не годится. Такое я могу сказать лишь себе в зеркало. И говорю все последние два месяца.

— Привет, Чудная, давай поговорим?

Вот! Это уже ближе, тут меньше напора.

Стою и смотрю на ее дверь. Серая, железная, обычная. А ощущение, словно я на Эверест нагишом залезть собрался: мандраж, аж ладони влажные. Потёр руки об джинсы и приложил к двери ухо, затаив дыхание. Она там? Слышу, что внутри квартиры какая-то музыка играет. Я надеюсь, что она там одна. Пальцы сами сжимаются в кулаки от одной только мысли, что может оказаться иначе.

Спокойно! Не может: Людмила Витальевна бы знала!

Слышу, как этажом выше кто-то открывает дверь. Плач младенца. Детский лепет. Потом женский голос :

— Сашенька, держись за поручень и будь осторожным, хорошо? У мамы коляска, родной. Давай, ты же большой мальчик.

В доме нет лифта, тут всего пять этажей. Поднимаюсь на пролёт и предлагаю помощь. Молодая женщина соглашается, хватая за руку пацана лет четырёх. Я подхватываю прогулочную зимнию коляску с младенцем. Такой мелкий, а столько шума!

Словно услышав мои мысли, крикун замолкает и, задрав голову, внимательно меня разглядывает всё то время, что мы спускаемся. Судя по цвету зимнего комбинезона, это девочка. Значит, крикунья. У неё серые, почти дымчато синие глаза. Точь в точь как у Чудилы, когда она о чём-то задумывается.

Эта мысль приходит внезапно и бесконтрольно. Я представляю себя отцом малышки. Я представляю, каким будет наш с Чудилой ребёнок. Не «был бы», а «будет». Она мне под кожу забралась. Сегодня же разберусь с ситуацией, я больше не могу быть от неё на расстоянии.

Дорога перед подъездом припорошена снегом. Солнечные лучи отражаются от сверкающего покрова и слепят глаза. Женщина благодарит и, наказав мелкому Сашке держаться за коляску, уходит.

— А это тоже «твоя любовь», Рафис? Что ты здесь делаешь, а, Французов?

Разворачиваюсь. Чудила стоит у подъезда и рассматривает меня с головы до ног и обратно. Возвращаю ей взгляд. На ней какая-то светлая шуба до середины бедра, тёмные брюки. На ногах — высокие ботинки. Вокруг шеи — шарф. Прозрачные розоватые стекла очков от солнца не прячут глаза, что смотрят на меня с вызовом. На светлые распущенные волосы падают редкие снежинки.

Поза такая вся царственная, ну, королева прям, королева Эвереста! Только короны, блин, не хватает. Она куда вообще такая выпкндрилась? Чувствую, как изнутри распирает, и выпаливаю, не фильтруя: