— Ты просто само очарование с утра по-раньше, милая. — Пока я стою в оцепенении, Рафис скидывает кроссовки и проходит в зал. — Где взять вазу или кувшин для букета?

О, боже! После ночи в полотенце, у меня дизайнерская прическа «я упала с сеновала, тормозила головой». Да я даже умыться не успела!

Захлопываю дверь, и, по-крепче запахнув плед, маленькими шажками иду за Рафисом. Тот разглядывает книги на полках рядом с телевизором. Быстро осматриваюсь: не идеальный порядок, но сойдёт. Главное, комп выключен!

Пора и о вежливости вспомнить.

— Спасибо за цветы, но я с тобой не поеду на работу, мне надо отлежаться, у меня все мышцы болят. Извини, что не предлагаю чай-кофе, я собиралась принять ванную, а то даже голову больно поварачивать.

Рафис подходит ко мне, на его лице беспокойство. Неужели, и правда, переживает?! Но все мысли улетучиваются, когда он аккуратно обнимает меня и целует в макушку.

— Больно, да, моя хорошая? Я не уеду, пока ты из ванной не выйдешь, мне так будет спокойнее, ладно? Иди, а я нам завтрак приготовлю. Если что, зови, потру тебе спинку.

Он смотрит на меня смеющимися глазами, забавно играя бровями. Ну, как на него такого злиться? Я млею и лужицей растекаюсь от его нежностей и внимания. «Моя хорошая!»... А я, оказывается, размазня!

Ванную принимаю без приключений. Разок в дверь постучал Рафис, спросил, всё ли в порядке. На кухню прихожу уже в гораздо лучшем состоянии и чуть более одетая — в домашних мягких брюках и свитшоте. Мой неожиданный гость приготовил блинчики, а из элекрокофеварки по дому тянется бодрящий аромат. Гортензии стоят тут же и радуют своим насыщенным цветом.

Я так не замечу и влюблюсь в этого мужчину! А он не мой герой.

Он же для Арины!

«...

— Это был великолепный вечер, спасибо, Рафаэль. Удивительно, но мне в результате очень даже понравились шампиньоны с улитками и маслом на травах.

Арина долго не решалась на такой густативный эксперимент, но в конце концов рискнула. „В жизни нужно попробовать всё“, как сказал её спутник. И она была готова и дальше дерзать рядом с этим мужчиной, которому она научилась верить, как самой себе.

Поэтому, когда Рафаэль обхватил ладонями её лицо и нежно поцеловал в губы, она сумела преодолеть испуг и инстинктивное желание пуститься наутек. Мужчина смотрел ей в глаза и ждал. Чего именно: её согласия? Её разрешения? Не хочет она ничего решать, прямо сейчас она просто будет плыть по течению. Арина закрыла глаза и подалась к Рафаэлю, позволив чувству неги заполнить её до кончиков ставших непослушными пальцев, до учащенного серцебиения, до пылающих щёк.

— Ты удивительная девушка, Арина, ты мне очень нравишься. Прежде всего своей честностью. Давай попробуем... Приезжай жить со мной. Ты выйдешь за меня?»

Я читал и охреневал.

Кровь стучала в висках.

Отбросил от себя планшет, словно это была гадюка. Горькое чувство сжало горло и грудь, мешая нормально вздохнуть.

Это она! Она! ОНА!!!

Я разве что не рычал. Вышел на балкон, вцепился в поручень и подставил своё лицо холодному ночному воздуху. Целый день я думал о ней. Вспоминал хрупкую фигурку, завернутую в плед, распахнувшиеся удивлённые глаза при виде гортензий, капельку варенья в уголке её рта, пока она с удовольствием ела мою стряпню.

Разочарование.

Дышу, контролирую ритм: глубокий вздох и медленный выдох через зубы. Несколько раз.

Всё ложь. Игра. Манипуляция. А я было подумал отбросить шаблон моих потребительских отношений с женским полом, попробовать поухаживать. Идиот! Придурок!

Ярость.

Вдох, выдох. Медленнее. Ещё.

«Мне нравится твоя честность, Арина, выходи за меня»...

Ах ты ж, мелкая, лживая писака! Раздавлю!

Ясность.

Не подвело чутье. Чуда не случилось. Случилась Ноэмия.

И она пожалеет.

Теперь за ниточки дёргаю я!

Сегодня я вышла на работу. Немного расстроилась, что Рафис и этим утром не приехал, и тут же отругала себя. С какой стати?

Просто мне не терпелось его увидеть.

Вчера, когда я писала продолжение в свою книгу, поймала себя на странном чувстве. Мне неприятно было описывать его поцелуй с Ариной. Я словно видела со стороны, как Раф целует другую, а та млеет. Он открывается ей, а потом и замуж зовёт.

Ревность!

Я впервые жутко ревную. И кого?! Мужчину, которого я собственными руками «отдала» придуманной мною девушке, успешному юристу.

Я сама просто продавец бытовой техники. Куда уж банальнее. Никаких личных достижений. Никаких там профессиональных наград или призов, как у Рафиса. Да и какие могут быть конкурсы в моей профессии?! Кто уговорит лысого клиента купить себе фен? Собрать и разобрать на скорость пылесос? Придумать тридцать три применения мультиварки?

Я остро осознаю свою обычность. Единственное, что у меня получается оригинального, — это придумывать истории.

Меня теперь читают многие, и я уже не вымаливаю под каждой продой хоть какую-нибудь реакцию. Но я, Наташка Чудная, клянусь, что отварю и сожру свои тапки, без соли и масла, если однажды меня переклинит, и я начну мнить себя этакой Агатой Кристи женского романа.

Да и какая из меня «великая романистка»?! Мужского персонажа из реальной жизни списываю, а теперь отдавать его своей героине не хочу. Она не я, я совсем другая. Арина — та, кем я всегда хотела быть, но кем уже никогда не стану.

Вам встречались юристы без Крыши? Да? — Мои соболезнования. Нет? — Вот это и мой случай тоже. В моём представлении не-юриста, те, кто знают законы, должны иметь просто пуленепробиваемую Крышу, тем более в нашей стране. Иначе — дурдом, как минимум.

У моего разумного и правильного альтер эго каникулы закончились. В шорохе осенних листьев я снова слышу шум её многослойных юбок и укоризненный голос совести:

«Ты чего творишь, а? Такой мужчина-джентльмен на дороге не валяется, оставь выкрутасы Ноэмии, будь собой. Откройся ему настоящей, будь честной!»

Честной, ага.

Пора моей Крыше на современную волну настраиваться. Стринги что ли ей дать поносить? Я не Джейн Эйр, и даже не Элизабет из «Гордости и предубеждения». Наташка Чудная проигрывает уверенной и уже вкусившей признания Ноэмии по всем фронтам. Крыше это сложно понять.

Но в этот раз я, так и быть, прислушаюсь. Арина обойдётся, я ей ещё кого-нибудь придумаю, поворот сюжета, так сказать. Босса там какого-нибудь, арабского шейха... Кого угодно, но не Рафаэля. И обложку сменю, это не проблема.

Я же дам себе шанс, попробую поверить в себя и... Сегодня я соглашусь быть девушкой Рафиса.

Но утром увидеть Рафиса не получается. В обед тоже. Зато на моей вешалке снова висел пакет, а в нём — мой белоснежный свитер.

Думает обо мне, заботится! Под свитером обнаружилась записка. Просто номер телефона, но сердце моё ускорилось от этого жеста. Тут же отправила ему короткое сообщение: «Спасибо! До вечера? Н.» Подождала пару минут, ответа нет. Либо не слышит сообщение, либо нет возможности ответить. Наверное, зря я про вечер написала, словно навязываюсь.

Стало грустно. Не сам вручил пакет, значит, скорее всего не увидимся сегодня. Мне бы тоже ему его пуловер вернуть. После обеда было много покупателей, переживать было некогда. В переулке его машины не оказалось, и я присоединилась к девчонкам-кассиршам на автобусной остановке.

Но маршрутку не дождалась, синее рено Рафиса притормозило напротив. Он жестом позвал меня, и я, не сумев сдержать улыбку, села к нему в машину под удивлённые взгляды коллег. Теперь пойдут пересуды, ну и ладно, переживу как-нибудь.

— Привет, как прошёл день? — спрашивает Рафис.

— Как обычно, а у тебя?

— В беготне: ездил в несколько мест по просьбе директора. Поужинаем вместе?

Смотрю на него. У Рафиса усталое и какое-то напряжённое лицо. Он словно не здесь, а где-то ещё.