Азербайджан вчера уже декларировал в пользу Советской Армении передачу Нахичевани, Зангезура и Нагорного Карабаха"[131].

Но дальше деклараций дело не дошло. Вооруженные силы Советского Азербайджана не были выведены ни из Карабаха, ни из Нахичевани и Зангезура. Наоборот, против Зангезура, где под руководством Нждея собралось еще сильное армянское воинство, продолжались активные военные действия. (Нелишне будет отмстить, что именно благодаря Нждею Зангезур остался в составе Армении.) Заявление Нариманова было не более чем хитрым политическим шагом, по которому он, во-первых, успокоил и разоружил армянское крестьянство вышеуказанных областей (кроме Зангезура), заставив его поверить в долгожданную победу, и, во-вторых, в глазах большевистских вождей приобрел славу идейного интернационалиста, готового ради всемирной революции пожертвовать национальными интересами. Спустя всего два с половиной месяца после своего же заявления 16 февраля 1921 года Н. Нариманов отправил письмо на имя В. И. Ленина в связи с приездом в Москву турецкой делегации для подписания советско-турецкого договора о дружбе. Делегация ехала через Баку, и Нариманов имел с ней беседу…

В своей корреспонденции Нариманов писал, что для него нет никакого сомнения в том, что ангорцы (турки-кемалисты) искренне хотят связать свою судьбу с нами (с большевиками — авт.) против Англии… По его мнению, для ангорцев самый щепетильный вопрос — это вопрос армянский, в котором они проявили максимум энергии, чтобы решить в свою пользу.

Нариманов считал, что надо жертвовать армянским вопросом и не отталкивать от себя ангорцев, и они не бросятся в объятия Англии…"[132].

А в другом письме Ленину 21 февраля 1921 года он писал:

"Вам уже известно, что Советская власть в Армении уже свергнута. Ввиду этого я полагал бы, Армянский вопрос в переговорах с турецкой делегацией не должен играть роли"[133].

В результате по Московскому договору, подписанному 16 марта 1921 года между Россией и Турцией, с молчаливого согласия большевиков, без учета мнения армянского народа "отделялись от Армении и в качестве автономной территории передавались под государственный суверенитет Советского Азербайджана Нахичеванский уезд, большая часть Шарур-Даралагязского уезда и небольшая часть Ереванского уезда: при этом специально отмечалось, что Азербайджан не уступит этого суверенитета третьему государству"[134].

Удачно решив, вопреки своему заявлению, вопрос принадлежности Нахичевана, Нариманов принялся за Карабах.

"3 июня 1921 года пленум Кавказского бюро ЦК РКП(б) в присутствии Орджоникидзе, Махарадзе, Нариманова, Мясникова и др, вынес решение о передаче Нагорного Карабаха Армянской ССР. Указанное постановление Кавбюро 19 июня 1921 года было опубликовано в газете "Хорудраин Айастан" ("Советская Армения"), а 22 июня — в газете "Бакинский рабочий".

4 июля 1921 года по требованию Нариманова Кавбюро в присутствии Сталина вновь вернулось к рассмотрению вопроса о Нагорном Карабахе и большинством голосов приняло повторное решение — включить нагорную часть Карабаха в состав Армянской ССР, за что голосовали С. Орджоникидзе, А. Мясников, Ю. Фигатнер, С. Киров. Тогда Н. Нариманов потребовал перенести данный вопрос на рассмотрение ЦК РКП(б), с чем Кавбюро согласилось. Однако на следующий день. 5 июля, по рекомендации Сталина вопрос о Нагорном Карабахе был вновь рассмотрен на заседании Кавбюро с его участием и было принято новое решение об образовании Нагорно-Карабахской автономной области в составе Азербайджанской ССР. Решение было принято без голосования по настоянию Сталина"[135].

Итак, Армения была расчленена. Нахичевань и Карабах перешли к Азербайджану; первый — по русско-турецкому соглашению, второй — по волюнтаристскому решению Кавбюро. Только Зангезур, который под руководством Нждея смог устоять под натиском турок и большевиков, вошел в состав Армянской ССР. Этим еще раз подтвердилась непреходящая истина, сформулированная чуть позже великим Чаренцем: "О народ армянский, единственное спасение твое — в собирательной силе твоей".

Решение Кавбюро вызвало волну негодования среди армянского населения Карабаха и соседних районов. Всюду проходили демонстрации протеста, публичные осуждения, которые, впрочем, уже ничего существенно изменить не могли. Старшее поколение жителей Гюлистанского гавара еще помнит пламенные выступления М. Осипова, в которых критиковалось насильственное отторжение Карабаха от Армении. Каждое такое выступление расценивалось большевистским правительством Азербайджана как антисоветское и националистическое. В результате же были репрессированы десятки людей. А самого Осипова, от греха подальше, отправили в "почетную’’ ссылку — на учебу в Московский институт "Красной профессуры".

После тянувшихся два года проволочек 6 июня 1923 года наконец была образована НКАО, в состав которой азербайджанские власти намеренно не включили Гюлистанский гавар с прилегающими армянскими селениями. Границы области были проведены таким образом, чтобы она не имела общих границ с Армянской ССР. В самой области административное деление проводилось так, что связь между районами и центром Карабаха могла осуществляться только через соседние азербайджанские районы. Правительство Азербайджана отпускало огромные денежные средства для заселения приграничных территорий области азербайджанцами. Создавались маленькие, состоящие в основном из 4–5 семей селения с огромными угодьями, которые административно подчинялись не области, а соседним районам (Агдамскому. Физулинскому. Мир-Баширскому).

Для деармянизации области делалось все возможное. Каждая попытка протеста со стороны армянского населения рассматривалась как проявление армянского национализма и жестоко подавлялась. Несмотря на репрессии в Гюлистанском гаваре часто делались попытки воссоединиться с областью, но участники и вдохновители протеста подвергались жестокому наказанию: одни были сосланы, другие вынуждены были оставить родину, третьи — убиты как, например, М. Осипов, чудовищное убийство которого воинствующая кагорта мусават-большевиков Азербайджана представила самоубийством и похоронила как предателя коммунистических идей[136].

Так ради мифического светлого будущего, ради идей всемирной революции героическая родина карабахских меликов была расчленена и растерзана Это очень по-большевистски, по-ленински, по-сталински.

Карабах, край суровых гор и мужественных людей, был колыбелью армянского народа. Его политическая, экономическая и духовно-культурная жизнь всегда была связана с другими территориями исторической Армении. Свидетели тому — более двадцати тысяч находящихся на его территории историко-архитектурных памятников с надписями на армянском языке. То, что Карабах во все века был составной частью Армении как в этническом, так и в духовнокультурном смысле, подтверждается также многими иностранными авторами. И даже когда единое армянское государство превратилось в множество мелких княжеств, Карабах со своим подавляющим армянским населением опять же считался Арменией. Об этом ценные свидетельства оставил немецкий путешественник Иоганн Шильтбергер в начале XV века:

"…Я также провел много времени в Армении. По смерти Тамерлана попал я к сыну его, владевшему двумя королевствами в Армении.

Этот сын, по имени Шах-Рок, имел обыкновение зимовать на большой равнине, именуемой Карабаг и отличающейся хорошими пастбищами. Ес орошает река Куф (Кура. — авт.) называемая Тигр, и возле берегов сей реки собирается самый лучший шелк. Хотя эта равнина лежит в Армении, тем не менее она принадлежит язычникам, которым армянские селения принуждены платить дань. Армяне всегда обходились со мною хорошо, потому что я был немец, а они вообще очень расположены в пользу немцев (немиц, как они нас называют). Они обучали меня своему языку и передали мне свой "Патер ностер"[137].