Порядка не было, как и везде. Мойки на первом этаже стрёмные, что женская, что мужская. Обвалившийся кафель, ржавые души с неработающими кранами — вода хлещет почём зря. Где горячая, а где и холодная. Трубы тоже все сгнили. Светильники должны быть в защищённых плафонах — здесь голые лампочки. Того и жди, что током кого-нибудь звезданёт. Проводка висит, вся в изоляции. С потолка побелка сыпется. Жека, обладая техническим образованием, видел этот ужас совершенно отчётливо.
— Это чё такое? — недоумённо спросил Жека у хмыря. — Это заброшенное здание?
— Нннет… — испуганно протянул хмырь. — Тут наши рабочие моются. Но их тут немного.
— Так конечно немного, кто в такой свинарник пойдет? — недовольно ответил Жека. — Тут чё, ремонт вообще никогда не делали?
— Делали в конце 70-х. Потом нет. А два года назад мы на хозрасчёт перешли, и переехали в ту контору, в городе. А здесь только мойки и раздевалка осталась.
— А… Рабочим, значит, и так сойдёт… — скептически сказал Жека.
Пошли в раздевалку. Тоже состояние разрухи. Кафель частично отпал, бетонные полы такие, что ноги переломать можно — кое-где даже арматура торчит. Окна — где рамы ломанные, где стекла битые., ветер гуляет. Шкафчики для одежды грязные, а то и ржавые. На шкафчиках полотенца какие-то замызганные. Во втором ряду мужик прямо на полу спит, накрывшись телогрейкой. Перегаром за версту прёт.
— Пошли на второй этаж, — сказал Жека, махнув рукой, и пошёл на выщербленную лестницу.
— Да там нет никого! — уверял директор. — Всех перевезли! Инженеры все в новой конторе.
Однако ж вопреки его словам, люди на втором этаже были. В некоторых кабинетах слышалась работа. На двери первого же кабинета плакат, написанный от руки — «Кооператив 'Туфелька». Внутри работа кипит. На небольшом прессе штампуют набойки на женские туфли из стальных и алюминиевых полос, тут же сверлят их, сваливают в мешки. Трудятся три молодых парня, одетых кто во что горазд. Увидев хмыря, заулыбались.
— Привет, шеф, как дела?
Жека посмотрел на хмыря, и всё понял. Директор в помещение АБК впустил кооператив, который штамповал набойки на женские туфли, потом сдавал по маленьким мастерским «Ремонт обуви», которые есть в каждом доме, и где обувщики — армяне сидят, постукивая молоточками. Пристроились кооператоры хорошо — за аренду помещения платить не надо, за свет платить не надо. Работай на себя, да бабло греби. А хмырь-то деловым оказался. Сколько у него таких присосок в стройуправе? Может, этот кооператив тоже его? Тут надо грести и грести…
— Давно работаете? — спросил Жека парней.
— Да… Пару лет как… — неуверенно ответил один, в новой рабочей робе и тельняшке.
Видели они, что с шефом человек новый, и по виду, похоже что, крутой. Но врать и изворачиваться не решились. Раз шеф привёл этого бандита, пусть сам с ним рассусоливает.
— Ясно. Ну чё, пошли дальше, — мотнул головой Жека. — Посмотрим, чё тут у тебя.
А там было много чего. В следующем же кабинете квартировала мастерская по изготовлению памятников и надгробий из мрамора под мрачным названием «Мемориал». На станке кромсали мраморную плиту — визг от пилы, дым столбом. Ещё дальше помещение в аренде у какой-то секты «Общество детей Белого Лотоса». Ещё дальше кабинет снимали националисты. На двери нарисован коловрат, и написано «Русичи, вперёд!». Рядом кабинет с надписью «Общество сибирских казаков 'Сибирь Великая». Заглянул внутрь — сидит за столом какой-то пузан с усами и бородой, одет в военную форму, на голове фуражка с околышем, плётку прямо на стол положил.
Но самое интересное было в последнем кабинете. Там на двери была надпись «Техотдел», и квартировали инженеры и мастера стройуправления, работавшие конкретно на выпуске техники и людей на объекты. И все они сидели в малюсеньких закутках, по двое на одном столе. Хмырь согнал всех сотрудников в один самый дальний кабинет, где они сидели на головах, а остальные помещения сдал в аренду всякой херне — кооперативам, сектам, нацистам, казакам. Деньги за аренду, конечно же, клал себе в карман.
— Это чё за херня? — мрачно спросил Жека у хмыря, не знающего, куда деваться. — Ты чё творишь-то? И так разваливается всё, так ты последнее добиваешь.
— Работать невозможно уже! — пожаловалась одна из женщин, сидящая за столом, доверху заваленным папками и бумагами. — Сказали, ремонт сделают в кабинетах. Всех согнали сюда, и сидим вот уже полтора года друг на друге. А ремонт так и не начали. Только кабинеты отдали кому попало. Стучат, бренчат. То молитвы поют, то парни со свастиками ходят по кабинетам пьяные, спрашивают, русские мы тут или нет.
— Ладно. Разберёмся, — заверил Жека. — Я решу этот вопрос.
Вышли в коридор, Жека посмотрел на хмыря таким взглядом, что тот аж сжался весь.
— Слушай, мужик, я и сам люблю крутануться туда-сюда, но это ж херня получается. Ты сейчас крадёшь бабло у меня, получается. Хер с ним, раньше ты сам крутил-мутил тут, бабло хапал. Но щас ты наше с друганами бабло сливаешь, и моих людей в закутках маринуешь. А это для моего дела уже херовый расклад… Люди плохо работают — денег нет. Я так рассуждаю. Всё просто. Врубаешься?
— Да, да, это раньше было! — бешено закивал головой хмырь. — Сейчас такого не будет!
— Ну как мне тебе верить? — возразил Жека. — Управление большое. Мне чё, по каждому гаражу, и по каждой киндейке теперь ходить, чтобы искать, где ты нычек себе запас? Так у меня нет на это времени. Мне надо работать. Управление раскручивать. В общем так…
Жека помолчал, задумавшись. Вот чё делать? Выгнать хмыря — так где ещё директора найдёшь? Хоть и вороватый и жадный до денег, но и такого хрен найдёшь, кто в отрасли всю жизнь, и начинал с помазков. Постороннего человека брать — когда он ещё вникнет. Следовало приструнить директора, лишить его всех ништяков. Хочет работать с ними — пусть платит в кассу, как положено, за аренду помещения, по договору. А техотдел… Придётся расселять куда-то.
— Сколько тебе заносят все эти клоуны, что сидят тут? — спросил Жека.
— Кооператоры по тысяче в месяц, а эти… — замялся директор. — Давно уже не платят. Говорят, денег нет.
— А чё не выгонишь? — удивился Жека, и увидел, как хмырь пожал плечами. Этот хрен просто боялся всех этих казаков, нациков, сектантов!
— Пойдём!
Жека зашёл в помещение, где сидел мужик из казачества. Увидев, что к нему пришли, сделал рожу кирпичом, и сразу в наезды.
— Кто такие? Чё надо? Сейчас ребят позову! Пошли вон!
— Ты кто такой, чучело нарядное? — медленно сказал Жека, подходя к столу. — Я директор этой киндейки. А ты кто?
— Я атаман сибирского казачьего войска! — заорал мужик, выпучив глаза, и топорща усы. — Мы за веру православную и Русь святую! Валите отсюда! Щас ребят кликну! Мы вас! Нагайками!
— Слыш сука! Ты мне пять штук должен за помещение. Бабло где? — спокойно спросил Жека. — Денег нет — выметайся нахер!
— Да я тебя щас! — атаман грузно встал из-за стола, взял гайку, и замахнулся на Жеку. Вот нахера? Есть такой сорт наезжих людей, кто ни драться, ни базарить толком не умеют, и отхватывают за грубость раз за разом.
Пока атаман замахивался, Жека уже заехал ему в бороду. Фуражка слетела. Хрюкнув, казак упал на жопу за столом, видать, немного потерялся, чё-то булькая там.
— Слышь, сука жирная? Пошёл вон, а я тебя щас из окна выкину! — Жека несколько раз пнул атамана по жопе, отчего тот на четвереньках выполз из-за стола, попробовал встать, но не получилось. Так и выполз в коридор, и заорал там.
— Людиии! Убивааааююют!
Слышно как хлопнула соседняя дверь, и кто-то выскочил из кабинета, походу нацики.
— Зиновьич, ты чё? Кто это с тобой так?
— Там… Кто-то…
Жека, не торопясь, вышел в коридор, следом за атаманом. Рядом с ним уже стояли трое наголо бритых парней в черных рубашках и черных штанах. Увидев Жеку, сразу бросились в драку. Самый здоровый был ближе всех. Прыгая как боксёр, сделал один хук, другой, но Жека блокнул и правый и левый удар, а когда здоровый сделал вертушку, подсек его левой ногой. Тот грохнулся на жопу, и уже не встал — Жека следом заехал пяткой по роже, и стало слышно как хрустнули зубы и кости. Жека поймал здорового как когда-то омоновец пытался поймать Жеку на поединке в спортивном клубе. Только тогда у омоновца не получилось нанести последний удар, сейчас у Жеки получилось, и парень валялся в полуотключке, давясь собственными зубами.
