Врач говорил о деталях их реанимационных мероприятий, рассказывал о дальнейшем переводе пациентки в обычную палату, спросил о ярко выраженном насильственном удушении и проглотил свои советы о том, что им лучше поехать домой отдохнуть. Очень вовремя в конце коридора нарисовались представители правоохранительных органов. Карпов с Заболоцким хорошо поняли друг друга, следователь приставил к Черновой охрану.

Не то чтобы Павел и Игорь не доверяли сотрудникам органов, но спокойней было дежурить по очереди у дверей реанимации эти два дня. На третий Весту перевели в палату.

Игорю посчастливилось увидеть её первым.

— Да давай, скажи уже, что я выгляжу, как жертва домашнего насилия, — негромко и с обессиленной улыбкой протянула Чернова, нервно поправив завернувшийся край одеяла на животе.

— Ты всё равно прекрасна, — заверил её Игорь, поставив стул рядом с кроватью и, придержав полы выданного ему белого халата, сел.

Больно было видеть на красивом лице уродливые темные синяки. Особенно жалко было небольшой аристократично острый нос.

— Сделаю вид, что поверила, — тихо отозвалась Веста, прикрыв глаза, когда прохладные костяшки пальцев мужчины практически невесомо огладили её щёку, ту, что пострадала меньше всего.

— Тебе придётся поверить, — так же тихо произнес Заболоцкий, наклонившись к её лицу, — Потому что ни красные глаза, ни фиолетовый нос не отвернут меня от тебя, понятно? Боюсь, даже отсутствие конечностей не спасёт тебя от меня.

— Где ты берёшь эту романтичную чушь? — полюбопытствовала Чернова, но от Игоря не укрылось то, как зачастило её дыхание, — Любовные романы?

— Они самые, — соврал мужчина.

Неторопливый разговор о чем угодно, кроме последних животрепещущих событий прервал негромкий, но настойчивый стук в дверь. Почти сразу опустилась ручка и щёлкнул замок, на пороге появился следователь, а за ним радостная физиономия лучшего друга.

— Веста, — Павел, конечно, бросился к кровати пострадавшей вперед Карпова, — Как ты?

— Лучше всех, — заверила пострадавшая, натянув одеяло по самые плечи.

— Рад слышать, — подал голос и следователь, — Добрый день.

— Добрый, — отозвались все.

Конечно было глупо предположить, что Олег Карпов проехал пол города только для того, чтобы узнать о её самочувствии. Ему нужны были показания и это было неизбежно, хотя бы её не потащат в отдел. И следующие полчаса превратились в напряженную пытку.

Чернова рассказала о том, как вышла на парковку, забрать что-то в машине, неожиданно поняв, что не помнит, за чем, собственно, выходила-то. Как подошёл Страдаров-младший, их короткий далекий от приятного диалог и последовавшая за этим болезненная темнота.

— Ваша беседа со Страдаровым попала в объектив видеокамеры, — сообщил ей следователь после рассказа об этой части того дня, — Это сильная улика. Доказательство похищения. Что было дальше?

Веста продолжила рассказывать и упомянула то, что Карпов надеялся услышать:

— Страдаров-старший там был.

— Когда мы подоспели, его уже не было, — заметил Павел, когда Веста взяла пару секунд передышки.

— Он до последнего не знал, что сделал его брат, когда он пришел, то распсиховался, ударил его, велел разбираться со мной самостоятельно и уехал, — спокойно сообщила Чернова.

— Я правильно понимаю, — влез Карпов, — Он отдал приказ избавиться от вас?

— Именно так, — Веста опустила подбородок, — Мой похититель рассчитывал на то, что именно Страдаров-старший будет решать эту проблему, из их бурного диалога я поняла, что так это обычно и было.

— Страдаров был ранее судим по уголовной статье? — задумчиво поинтересовался Игорь, мрачно возразившись на следователя.

— Их отец, — коротко ответил Карпов, — Теперь я сомневаюсь, что все тела были его рук дело.

— Когда мы остались одни, Страдаров принял наркотики, — продолжала рассказывать Чернова, — По его словам, для смелости.

— Он с тобой разговаривал? — уточнил Карпов, старательно расписывая планшет на колене.

— Он не затыкался, — кивнула Веста, немного приподнявшись повыше на подушке с помощью Игоря, — Спасибо.

— Что-то ещё? — спросил следователь, оторвавшись от листов и Веста покачала головой, — Важна каждая мелочь, необходимо собрать полную картину преступления. Пока что психологический потрет убийцы пестрит проплешинами, присяжные за это зацепятся. Описанное тобой психоэмоциональное состояние не соответствует его поведению. Давай честно, что случилось между приёмом наркотических веществ и удушением? — следователь внимательно следил за изменениями на бледном лице и, бросив короткий взгляд на мужчин, предложил, — Хочешь, они выйдут? Мы можем поговорить один на один.

Заболоцкий нахмурился, подняв взгляд на Карпова, но быстро смекнул, куда тот клонит и совершенно оказался не готов к тому, что скажет Веста:

— Они все равно узнают, — криво усмехнулась Чернова, — Он предложил мне наркотики, но заставлять не стал, а потом попытался склонить к интиму. Я запаниковала и заистерила. Его это напугало, он пережал мне горло, скорее всего, чтобы я перестала кричать. А потом просто не остановился.

Воцарившаяся в палате тишина, разбавляемая лишь шорохом ручки по бумаге, давила на виски. Игорь напряженно молчал. Павел напряженно молчал. Обманчиво затихший гнев вспыхнул с новой силой, а у них не было правильных слов, которые не заставили бы Чернову чувствовать себя ещё хуже. Карпова, казалось, эта деталь ничуть не удивляла и, скорее всего, так и было.

— Хорошо, — наконец протянул следователь, проверяя все, что написал и протянул планшет Черновой вместе с ручкой.

В нижней части листа уже стояла дата и галочка, рядом с которой Веста оставила роспись, и она показалась ей кривой.

— Ваш телефон..? — начал было Карпов, посмотрев на Чернову.

— Вот он, — отозвался, как ни странно, Игорь, достав из кармана знакомый Весте телефон в черном чехле и положил поверх одеяла Черновой на живот.

— Я буду держать в курсе событий, — пообещал Карпов, складывая документы в папку и поднялся со стула, — Выздоравливате.

— Я сейчас вернусь, — тихо пообещал Игорь Весте, прежде чем подняться и выйти из палаты вслед за Карповым.

Павел подтащил стул ближе к кровати и, сев, поймал подругу за холодную руку:

— Прости меня.

— За что? — удивилась Веста, нахмурившись.

— За то, что не уследил, наверное, — глухо отозвался мужчина, с сожалением в любящем взгляде изучая тёмные, местами уже жёлтые полосы на руке.

— Не говори глупости, — отмахнулась Чернова.

— Я первым делом на коллекторов твоего мужа подумал, — признался Павел, — Охрана до твоего исчезновения сообщила, что Страдаровы уехали. Видимо, только один. Я даже не подумал на них, пока записи не открыли с камеры.

— Сомневаюсь, что они вообще способны на что-то серьёзное, помимо пустых угроз, — вздохнула Веста.

— Я на той недели дядь Серёже звонил, — признался друг, — Он номера пробил, с которых тебе звонили. Некий Соловецкий Антон Генадьевич.

— Не знаю такого, — отозвалась Чернова.

— Я так и думал, — кивнул мужчина.

— Ты ведь не рассказал Игорю? — тихо уточнила Веста.

— Собирался, — кивнул Павел, — Не успел.

— Хорошо, что не успел, — выдохнула девушка и под взглядом друга пояснила: — Он сделал, итак, слишком много из того, что обычно не делают для любовниц.

— Может это повод задуматься? — первая искренняя улыбка за долгое время озарила лицо Павла, — Он ведь и правда переживал, я видел.

Чернова лишь головой махнула, прежде чем дверь вновь открылась, являя им предмет их недавних обсуждений.

И началось нескончаемое паломничество в её палату. Весту буквально не оставляли в одиночестве и в ней копилось. Страх, прерванная Страдаровым истерика, слёзы в конце концов. Она старательно держала все переживания в себе.

Легче всего было с Костиком. Секретарь не знал самых тяжелых деталей и с ним было легче говорить, что-то обсуждать или смотреть на экране телефона рандомную серию Сверхъестественного.