Ни намёка на колющие — режущие предметы, что пришлись бы очень кстати. Она бы сейчас была рада даже ключам от машины, всё лучше, чем ничего. А у неё действительно ничего не было — карманы были пусты. Какой идиот оставит своей жертве телефон? Правда, Веста сразу же вспомнила, что оставила свой телефон в кабинете еще перед пресс — конференцией и так и не успела забрать, отправившись на парковку. Ну какого черта она туда пошла вообще одна?

Осознание того, что уже сегодня может оборваться жизнь, так и не пришло и именно этот момент выбрал хозяин дома, чтобы явиться — послышались шаги и ругань. Веста, недолго думая, упала обратно на диван, неестественно повиснув на подлокотнике и пожалела практически сразу, руки отозвались вспышкой боли, но менять позу времени не было и Веста приняла решение мужественно терпеть.

Судя по звуку и тому, как резко голоса стали громче и четче — двустворчатые двери, что Чернова рассматривала немного ранее, открылись.

Стук обуви по ламинату всё ближе и ближе, пленница практически кожей ощутила на себе взгляд. Лицо неестественно ощутимо пекло, но Веста держалась. И она совсем не ожидала, что через минуту напряженного молчания раздастся глухой сильный удар и кто — то тяжёлым мешком упадёт на пол. Чернова едва не раскрыла себя от неожиданности.

— Ты уже совсем с головой не дружишь, идиота кусок?! — раздалось гневное на всю гостиную, хотя Веста была уверена, что Страдарова — старшего было бы слышно из любого уголка этого дома, — Ты опять чем — то закинулся?

Чернова не понимала, что у них там происходит, но шорох одежды указывал на какую — то возню. В какой — то момент ей даже показалось, что старший душит своего брата, но спустя пару секунд младший отозвался злым, но виноватым голосом:

— Я не хотел!

— Не хотел он, — передразнил его собеседник, — Ты понимаешь вообще, что теперь будет, придурок?

— Ну, она же здесь, значит не сможет никому ничего рассказать.

— От неё надо избавиться, — заключил Страдаров — старший и судя по щелчку зажигалки, закурил, — И мне уже осточертело разгребать за тобой дерьмо, братец, так что в этот раз выкручиваться ты будешь сам.

— Что? — в голосе отчетливо сквозила растерянность, такого преступник явно не ожидал от родственника.

— Утром её быть здесь уже не должно, ты меня понял? — с необычайной твердостью проговорил старший брат и на какое — то время повисла гнетущая тишина.

Совсем не долго. Может с минуту. Прежде чем тот первый, всё еще сидящий на полу, тихо и обреченно выдохнул:

— Да.

Торопливые тяжелые шаги, проследовавшие куда — то к выходу, оповестили о том, что число людей в помещении как — то поубавилось. Чернова не спешила «просыпаться», хотя руки уже болели нестерпимо сильно, когда щеку обожгло недовольным взглядом и Страдаров — младший небрежно изрёк:

— Кончай придуриваться, я знаю, что ты давно уже очнулась.

Теперь строить из себя глубоко спящую действительно было не то, что незачем, а даже глупо. Веста как — то спалилась и ломать дальше комедию смысла не было.

Открыв глаза, она с трудом подняла голову и затащила ее на спинку дивана. Если бы она могла, непременно поинтересовалась бы о том, что её выдало.

Было что — то необычное в созерцании чужого отчаяния. Страдаров сидел на полу и, кажется, проклинал тот момент, когда черт его дернул подойти к Черновой на парковке. Ну почему он не уехал вслед за братом сразу же? Зачем остановился?

— У меня нет выбора, — будто бы оправдываясь перед своей жертвой, изрёк похититель, даже не допуская мысли, что можно сдаться и всё прекратить, — И времени у нас до утра. Это не так много, к слову, а мне еще тело куда — то девать.

Выражение «сердце ушло в пятки» еще никогда не казалось Весте таким буквальным, и взбухшие на ресницах слёзы исказили изображение перед глазами. Вот теперь до неё начало доходить, что это, видимо, всё. Конец.

— Не — не — не, — громко протянул мужчина, поддавшись к дивану на коленях и нервно прислонил дрожащий палец к своим губам, — Тшш, — значительно понизив голос, призвал он свою неудачливую жертву к тишине, как будто нескольких слоёв скотча на губах было мало, — Не надо плакать, не надо.

Ранее Весте не доводилось рассматривать братьев, она просто не стремилась к этому, но сейчас Страдаров был как никогда близок, и пленница могла рассмотреть его лицо детально. Вплоть до только — только прорезавшейся щетины. Угловатые черты лица, полная нижняя губа, полные фальшивой печали глаза и покрасневшая от удара щека. На вид ему была не больше тридцати, возможно двадцать восемь. Не очень худощав, но стройный и жилистый.

— Я никогда не убивал, — признался он неожиданно, — Этим всегда занимался брат. У меня всегда была кишка тонка, как любит говорить отец, — нервный смешок он проглотил, но эта пугающая дрожащая улыбка на его губах нагоняла жути.

О чем — то задумавшись, Страдаров сверлил взглядом колени своей жертвы, пока, вдруг вскинувшись, он не подорвался на ноги и бросился к столу, распихивая задвинутые на идеальном одинаковом друг от друга расстоянии стулья. Просунув руку под столешницу, мужчина что — то отлепил шелестящее и поднялся, рассматривая находку.

— Я не смогу сделать это сам, — пояснил зачем — то Страдаров, видимо тишина его сильно угнетала, — Хочешь попробовать? Нет? Зря, тебе было бы тоже легче.

Отвернув голову и уткнувшись носом в обивку, Чернова пыталась избавить себя от тошнотворного вида, запихивающего в себя наркотики мужчины. Можно было бы оптимистично понадеяться на передозировку, но Весте так повезти просто не могло.

Страдаров вернулся довольно быстро. Рукава рубашки были небрежно закатаны и Веста старалась не смотреть на покрасневшую кожу и темный прокол. Почему тот предпочел завалиться к ней на диван, уколовшись, тоже оставалось загадкой. Мужчина слишком размашисто плюхнулся на сидение и облокотившись на спинку, придавил босые, но скованные ноги Весты. Правда тут же приподнялся и перетащил их себе на колени, облокотившись обратно и опрокинув назад голову.

— Надо немного подождать, — бросил он, тяжело выдохнув, — Я сделаю всё быстро и аккуратно, обещаю.

Горячие руки сжимали её босые ступни, а Чернова отчаянно боролась с тошнотой, то ли от страха, то ли от омерзения. Наверное, всё и сразу. Руки потели, и распространяющаяся по телу отвратительная дрожь становилась всё сильнее. Этот ласковый тон её будущего убийцы не делал ничего лучше, напротив, страшно пугал.

— Поверь мне, если бы можно было тебя не убивать, — вздохнул тот, — Мордашка симпатичная, муж есть? Даже ты не хочешь со мной разговаривать.

Чернова подумала, что, наверное, началось, потому что игнорировать наличие у «собеседника» скотча вокруг рта, еще надо суметь.

Впав в состояние похожее на оцепенение, Чернова не двигалась. И Страдаров какое — то время не двигался. Наверное, в нынешнем положении Весты было бы логичным тянуть время в надежде, что кто — нибудь… найдёт её. Только вот при неё нет даже телефона, который можно было бы отследить. Её шансы на спасение были столь малы, что в какой — то момент она просто сдалась. Слёзы катились по холодным щекам и неровному скотчу. Хотелось выть в голос, но она знала, что это лишь приблизит её кончину.

Если бы Страдаров уснул, Веста была бы только рада, но тот, встрепенувшись, открыл глаза и поднял голову, тут же обращая всё свое внимание её скромной персоне.

— Страшно? — спросил он, улыбнувшись, — Мне тоже. Вместе будем бояться.

Оторвавшись от спинки дивана, мужчина соскользнул на пол и неожиданно потянул за собой за ноги свою жертву. Верхом заботы было то, что он даже голову её придержал, укладывая Чернову на пол.

— Не хочу пачкать диван, — пояснил он, наклонившись к её лицу и смахнув непослушные лохматые пряди с глаз, — О, не бойся, ты не увидишь кровь. Кровь будет потом и очень много.

Что — то развеселило его в своих же словах, потому что мужчина над ней затрясся, сдерживая порывы смеха.

Прижавшись щекой к прохладному ламинату, лишь бы не видеть развеселое лицо своего убийцы, Веста судорожно металась в своих мыслях в поисках выхода. Наверное, это не понравилось Страдарову, потому что он поспешил повернуть её голову обратно к себе: