— Что?

— А это ты?

— Это я.

Ася зашла на крохотную кухоньку. Включила газ, поставила кипятиться чайник. Порылась на полке над плитой, кофе не обнаружила, но отыскала начатый пакет с заваркой.

— Нас-тя! — донеслось из комнаты. — Нас-те-на!

— Сейчас, иду.

Ей показалось, что, пока она возилась на кухне, Алексей немного пришел в себя, взгляд его стал более осмысленным, речь связной.

— Почему не откликаешься?

— Я откликаюсь, Леша. Ты пьяный, не слышишь ничего. Сколько ты выпил сегодня?

Алексей неопределенно пожал плечами:

— Не помню.

— А вчера?

— Настя, т-ты не пришла. А я ждал. К-как я ждал…

Она присела рядом, убрала у него со лба слипшиеся влажные волосы.

— Ну пойми, я болела. У меня был грипп. Я и сейчас еще не совсем поправилась. Искала тебя, еле нашла. Что у тебя случилось на работе?

— Да… — Алексей махнул рукой. — Завелся чего-то. Не помню, по какому поводу. Худо было, думал, ты больше… — Он, не договорив, уткнулся лицом в ее плечо.

Хрипло засвистел чайник.

— Пусти-ка, я выключу. — Ася сделала осторожную попытку отодвинуться.

— Нет, не уходи. Я не хочу!

Его тон напомнил ей Степку. Когда тот болел, то требовал, чтобы Ася непременно сидела рядом, не отпуская от себя ни на шаг.

— Леш, ты как ребенок. Вода выкипит, придется заново ставить.

— Пусть выкипит.

— Нет, не пусть. — Она решительно встала. — Все, сиди и жди. Сейчас чай принесу.

Ася вернулась на кухню, залила заварку кипятком, дала ей настояться и наполнила стакан крепким до красноты чаем.

— На, пей. Лучше б кофе, конечно, но раз нет, ничего не поделаешь.

Алексей послушно взял стакан из ее рук. Аси дождалась, пока он выпьет, затем принесла ещё один.

— Ну как? Получше?

— Нормально. — Он обеими ладонями провел по лицу, помотал головой, стараясь сбросить одурь, и красными, воспаленными глазами уставился на Асю — Ты чего, Малыш? Чего так смотришь? Думаешь, я уж совсем того?

— Именно так я и думаю. — Она забрала у него пустой стакан.

— Да спал я! Ты меня разбудила. Я спросонья ни черта не соображаю. Ну и конечно, было дело… — Он кивнул на бутылки. — Немножко, самую малость… Ты не обижайся, а, Насть!

— Куда уж мне обижаться, — Ася со вздохом опустилась на диван, — хоть узнаешь, и то хорошо. А то «Насть, это ты или не ты?».

— Я так говорил? — Алексей заулыбался. — Что, правда? Врешь ведь.

— Только что, полчаса назад.

— Ой, ёлки… — Он снова мотнул головой. — Ну извини. Башка трещит — хоть оторви.

— В душ пойдешь?

— Сейчас, — Алексей кивнул и прикрыл глаза, — через пять минут.

Какое-то время они сидели молча, бок о бок. Алексей дремал, Ася мучительно думала о том, что сейчас неминуемо придется звонить Сергею. Дома в полдевятого она никак не будет — уже почти восемь. Нужно снова что-то придумывать, что-то такое, что позволило бы ей сегодня вообще не возвращаться. Например, ночевку у подруги.

— Все, иду. — Алексей встал. Ася помогла ему снять рубашку, проводила до ванной, зажгла свет.

— Что-нибудь нужно?

— Нет, все в порядке. — Он захлопнул дверь.

Ася постояла, прислушиваясь к постепенно нарастающему шуму воды. Потом вернулась в комнату. Достала телефон, быстро нажала на кнопки.

— Сереж!

— Да, я. Ты уже закончила? Давай я подъеду к ДК.

— Нет-нет, — поспешно проговорила она, — знаешь, тут у меня Маринка.

— Маринка?

— Ну да. Она на машине, заехала повидаться, мы ведь сто лет не общались.

— И что вы собираетесь делать? — В голосе Сергея появилась настороженность.

— Она зовет меня к себе. Сева улетел в командировку, так что мы поболтаем по-бабски и ляжем. Не обидишься?

— Еще как обижусь. Сначала полубольная из дому умотала, а теперь еще и в гости намылилась на ночь глядя!

Ася напряженно молчала.

— Да смеюсь я, смеюсь, — проговорил Сергей примирительно, — езжай к своей Маринке, только утром уж будь добра, возвращайся.

— Обязательно, — быстро сказала Ася.

— Целую!

— И я тебя.

Она спрятала телефон, ощущая себя последней дрянью и сволочью и одновременно наслаждаясь обретенной свободой: ее алиби перед Сергеем было железным — Маринка полгода назад переехала в новостройку и дома у нее телефона еще не было.

Вода в ванной по-прежнему лилась. Чтобы отвлечься от тягостных мыслей и не сидеть без дела, Ася решила по мере возможности убраться в комнате. Она отыскала в кухне веник, вымела с пола мусор, собрала в пакет пустые бутылки, намочила тряпку и протерла малочисленную и допотопную мебель, включающую в себя стол, узкий растрескавшийся комод и старенький книжный шкаф, набитый потрепанными книгами. Заглянула в угол между диваном и окном, нет ли и там порожней стеклотары, и замерла от неожиданности.

На полу, возле диванной ножки, стояла железная клетка. В клетке сидел хомяк, крупный, рыжевато-коричневый, с усиками и розовым носом. Он тревожно смотрел на Асю круглыми внимательными глазами.

— Ты кто? — тихонько спросила она и подняла клетку. Хомяк беспокойно заметался в крошечном пространстве, кончик его носа смешно подрагивал. Кормушка была абсолютно пуста, лишь возле нее на газете лежала пара ссохшихся макаронин.

— Бедный, голодный, — жалостливо проговорила Ася и поставила клетку на комод.

Она хотела было пойти поискать что-нибудь съестное для несчастного зверька, но вдруг остановилась. Ей внезапно показалось, что шум воды стал каким-то не таким, будто бы она текла сама по себе, не встречая на пути препятствия в виде человеческого тела.

Асю охватил страх. Можно ли было отправлять Алексея в душ в таком состоянии? Вдруг ему стало плохо, он потерял сознание или, что всего вероятней, просто заснул и захлебнулся?

Она стремительно подошла к ванной, дернула ручку на себя. Дверь легко поддалась. Ася робко заглянула внутрь.

Комнатка была окутана паром. Алексей стоял как ни в чем не бывало, подставив голову под сильные водяные струи.

У нее отлегло от сердца. Она хотела выйти, но вместо этого почему-то тихонько прикрыла дверь у себя за спиной.

Алексей спокойно и молча наблюдал за тем, как Ася осторожно ступает по влажному кафелю. Шаг, другой. Колени коснулись низкого облупленного бортика ванной. Она подняла глаза.

— Сними это, — он дотронулся до ее блузки.

Ася послушно расстегнула пуговицы.

— И это тоже, — Алексей кивнул на джинсы, — все.

Он взял ее на руки, как тогда, на тропинке у сторожки, поставил рядом с собой. Ее лицо, плечи, грудь тут же покрыли прохладные брызги, в волосах заблестели радужные капли.

Ася почувствовала, как ее неудержимо клонит вниз, и медленно опустилась на желтоватое дно ванной.

…Кажется, она кричала, а может быть, ей это только показалось. Реальность и нереальность слились воедино, перестали быть различимыми, в восприятии остался только шум воды, мерный, громкий, нескончаемый. Шум воды, как шум самого первого, доисторического дождя на древней, только что возникшей из лавы планете…

Потом Алексей завернул ее в большое мохнатое полотенце, принес в комнату, уложил на диван. Тогда утерянная реальность стала возвращаться, с каждой минутой становясь все четче и безжалостней. Вместе с ней возникло сознание неотвратимости, невозможности вернуться в привычную жизнь, полная отверженность от прошлого и растерянность перед грядущим, страшным и неведомым.

Захлебываясь слезами, Ася прижималась к Алексею, голос ее прерывался от рыданий, мокрые волосы облепили лицо, плечи судорожно вздрагивали.

— Лешенька, милый, не пей больше, умоляю тебя. Ну пожалуйста, не надо так. Я же… я… люблю тебя, так люблю… Что… что с нами будет…

Он тихонько гладил ее по голове, задумчиво глядя в потолок.

— Настя, ну все, ну успокойся. Все, давай, будь умницей, перестань.

Она всхлипнула и вскинула на него огромные, полные слез глаза.

— Ты мне обещаешь?

Алексей невесело усмехнулся.

— Странная ты, Малыш. Хочешь, чтобы тебя обманывали? Чтобы что-то обещать, нужно знать, что ты это можешь выполнить.