— Я и не стеснялась, — бросила я деловито и прошла в квартиру, нарочито задев внука хозяйки плечом. Встал тут, не пройти не проехать!

Столь же деловито, ощущая на своей заднице чужой взгляд, я прошла в зал, где Евгения Альбертовна уже подавала моему папе чашечку кофе, в который филигранно плеснула коньячок.

— Так вкуснее, — пояснила она, а мне послышался голос Бабы-Яги, подливающей богатырю зелье приворотное.

— Спасибо, баба Женя, — благодарно кивнул папа и пригубился к напитку. В козленочка мгновенно не превратился, значит можно расслабиться пока, прислонившись спиной к стене. — Ну, рассказывай, Вань, чем занимаешься? Куда пропал-то, вообще? Родители как?

— Ой, Василий! — бабуля театрально вздохнула и с глухим хлопком прижала ладонь к груди. — Мой Ивасик такой молодец! У него и бизнес свой, и дом, и квартира, и машина. И родителям помогает, и брата с сестрой пристроил, и про меня не забыл. Ему бы невесту хорошую. Чтобы ценила и спуску не давала.

При последних словах бабуля, какого-то черта, покосилась на меня. И лично мне было непонятно: она намекает, что такая невеста, кто угодно, но точно не я, или я должна присмотреться к её внуку?

Придётся разочаровать бабулю, потому что, глядя сейчас на её шкафоподобного внука, я не вижу того парня, по которому томно вздыхала и не спала ночами. Раньше он был долговязым, но жилистым парнем, на котором классно смотрелись потертые джинсы и косуха, а сейчас передо мной сидит типичный самовлюбленный качок, бицепсы которого едва уместились в рукава, похоже, связанного бабулей свитера. И если раньше его взгляд был наполнен некой загадочностью и возвышенностью, словно он неземной, то сейчас я вижу в нём только похабство, пока он пялится на мои колени, которые отлично видно из-под короткого пальто Снегурочки.

Видимо, все хорошие парни к тридцати годам превращаются в мужланов, видящих в любой девушке красивый трофей. Судя по отсутствию кольца на его безымянном пальце, девушки для него — именно трофей. Увлекательный, но с очень коротким сроком эксплуатации.

— Ба, а почему ты Снегурочке кофе не предложила? — поинтересовался Ваня, наконец, отлепив взгляд от моих коленей.

— Нельзя ей кофе, Ивасик, — категорично бросила Евгения Альбертовна. — Молодая. Ей рожать ещё.

— Да я сегодня как-то не собиралась, — произнесла я, поведя бровью.

Внук тихо прыснул в кулак, а его бабуля зыркнула на меня так, будто сейчас пырнёт спицей из стоящей рядом с ней корзины с вязанием.

— Как каникулы новогодние проведете? — продолжила бабуля светский разговор.

— Как-как? Как все — оливье и телевизор, — ответил папа. Он начал замедленно моргать, а я поняла, что горячий кофе нисколько его не взбодрил, а наоборот.

— А меня вот Ивасик в свой загородный дом забрать хочет. Купил на днях. Заодно свежим воздухом хоть подышу. Перед смертью-то…

Несите Оскар! Бабуля исполняет!

— Ба, хорош! — возмутился Ваня. По его резко сведенным бровям стало понятно, что подобные разговоры он слышит не впервые. — Перед какой ещё смертью?! Я тебе ещё замуж выдам.

Угу. И кофе, бабуля, не пейте, а-то рожать ещё.

— Ой, баб Жень, что-то я поплыл. Крепкий у тебя кофеёк, однако, — папа красной костюмной шапкой протер лицо от выступившей испарины. — Ладно. Спасибо за угощение. С наступающим вас, соседи дорогие! Насть, подари подарки.

Стиснув зубы и нацепив милейшую в мире улыбочку, я вынула из мешка магнитик для внука и календарик для его бабушки. Радовало только то, что мы с папой сейчас уйдём из этой квартиры.

— Куда ты, Василий, такой уставший пойдёшь? Ты иди домой, отоспись перед новогодним столом, а твоя Настенька пока с моим Ивасиком оставшихся соседей поздравят. И никто обиженным не будет.

Только через мой хладный, бездыханный труп!

— Ба, идея! — пробасил Ивасик.

— Папа, я одна могу поздравить оставшихся. Ивасик всё равно не влезет в твой костюм.

— Заметила, что я подкачался? — поиграл бровями мистер Шкаф.

— Заметила, что ты упал в чан с анаболиками, — фыркнула я. — Пап, я, правда, одна смогу всех поздравить.

— Нет, Настя, так не делается. Снегурочка без Деда Мороза — это как пломбир без палочки.

— Согласен, Михалыч. Без палочки тут, вообще, никак, — поддакнул Ивасик. — Давай пальто, шапку и бороду. Схожу с твоим пломбирчиком к соседям. Помогу, чем смогу.

На посохе я вертела такого помощника! Но, разумеется, никто меня ни о чем не спросил. Они уже все решили, натягивая на Ивасика красное пальто.

Глава 2. Настенька

— Глубоко не вдыхай, — буркнула я, когда мы подошли к двери соседей, с которой мне предстояло начать поздравлять всех оставшихся соседей в компании Ивасика.

— Ты настолько меня ненавидишь, что даже воздуха мне жалеешь? — раздался насмешливый голос из-под бороды.

— Если бы я действительно тебя ненавидела, то придушила бы ещё в квартире бабули. Можешь быть спокоен, ты мне абсолютно безразличен.

— А что тогда?

— Не хочу, чтобы на тебе папино пальто треснуло. Его по заказу шили, вообще-то.

— Смею тебя расстроить, но я порвал его ещё на этапе надевания. В подмышках.

Я шумно втянула носом воздух и выдохнула ртом.

Спокойствие, Настюш, только спокойствие и никаких убийств на лестничной площадке.

— Звони. Уже, — процедила я слова, кивнув в сторону дверного звонка.

Дед Мороз посохом нажал на звонок, через пару мгновений открылась дверь и примерно через столько же мгновений каждый из соседей, открывающий нам дверь, особо не обращал на меня внимания. В центре их Вселенной в каждой квартире был Ваня, которого все здесь, конечно, знают, все его, конечно, помнят, и всем очень интересно знать, где он пропадал и надолго ли вернулся в наш город.

— Подросла наша Настюшка? Невеста! — сказал Ивасику сосед из последней на сегодня квартиры.

— Невеста, говоришь? — с едкой ухмылкой переспросил Ивасик. — А жених-то у неё есть, дядь Толь? Не слышал?

«Ты охренел?!» — спросила я одним взглядом.

— Да был какой-то. Додик в дырявых джинсах, — ответил вдруг дядя Толя, а я у меня чуть челюсть не отвалилась.

Ему-то откуда знать, кто у меня был?!

— Прям додик? — переспросил Ивасик, не забывая при этом с выражением лица как у самой хитрой задницы смотреть на меня.

— Он не додик, — всё же решила вступиться я. — Нормальный парень. Был.

И если девчонки из универа услышат, что самый главный повод для их течки называют «додиком», то они всех нас троих вынесут за город на вилах и сбросят в овраг поглубже.

— А сейчас какой-нибудь додик есть?

Этот Дед Мороз определенно обнаглел.

— Не вашего, Дед Мороз, отмороженного носа дело, — вздернула я гордо нос и обратилась к соседу, вручив последний магнитик, имеющийся в мешке. — С Новым годом, с новым счастьем, дядь Толь! Встретимся в следующем году.

— С Новым годом, Насть. Бате привет передавай.

— Передам, — кивнула я и смогла расслабить плечи и больше не держать спину ровной, когда дядя Толя скрылся в своей квартире.

— Устала? — спросил Ивасик, когда мы подошли к лифту.

— С чего вдруг такое участие к моей скромной сопливой персоне?

— Мелкая и злопамятная, — хохотнул Ивасик.

— Посох и костюм верни.

— Ну, давай хоть в кабину лифта зайдём, чтобы я начал раздеваться.

Молча закатив глаза, я первой вошла в подъехавшую кабину, дождалась, когда Ивасик протиснет свои широкие плечи и нажала кнопку своего этажа.

— Поможешь?

— Напеть, чтобы ты разделся?

— Если, предлагаешь — пой. Но я просил подержать шмотки.

— В темпе, — вздохнула я и старалась смотреть куда угодно, только не на раздевающегося рядом со мной Ивасика.

Под красным пальто у него оказалась черная футболка, плотно прилегающая к его телу. И этот чёрт будто специально напрягался и перекатывал мышцы под загорелой кожей, чтобы я пялилась.

— Нравится? — спросил он с улыбкой обольстителя, поймав меня с поличным за подглядыванием.