— Когда вы уже прекратите бредить им? — разозлился он внезапно. — Когда вы, наконец, поймёте, что ему до вас нет дела?
— Что-то я не понимаю, какая вам забота до наших с Александром отношений.
Лицо у него вдруг побледнело, и вид стал такой, словно она ударила его. Кейли даже растерялась.
— Какая мне забота? Я столько времени провёл рядом с вами. Я знаю, какая вы весёлая и нежная, и как вам хочется поделиться этой нежностью с окружающими. А он что? Ледышка! Хладнокровная рептилия! Да он понятия не имеет, какая вы! И несмотря на это, вы всё равно за него горой… Когда я обнаружил вас в его спальне в тот день… Я просто рассвирепел… Вы что, до сих пор ничего не поняли?
Разумеется, до этого момента она не осознавала, насколько серьёзными были его намерения. Но именно здесь, в этой галерее, оставшись один на один, Кейли поняла, о чём говорил его лихорадочный взгляд. Некоторое время она хранила молчание, взвешивая слова, которые он только что произнёс с неожиданной страстью, а затем сказала:
— Сэр, вы растеряны, как и я. И на самом деле вы так не думаете о своём брате.
— Нет, думаю! Что ему нужно от этой жизни? Ничего, кроме чёртового звания да войны! Он не привязан ни к одному человеку. От него исходит лишь мнимое тепло, а в итоге…
— Прекратите! — горячо прервала она. — Зачем вы так? Вы наговариваете на своего брата, чтобы я увидела его в ином свете!
— А вы не видели? Ваш отец не видел? Он не знает, что ваши отношения не сдвинулись с мёртвой точки, — Джордж вдруг взял обе её руки в свои; его ладони были горячими и нежными. — Алекс никого не любит. Ни меня, ни вас. Мне жаль, но это так.
— Чего вы хотите от меня? — спросила она наконец, пытаясь отстраниться, но он не позволил.
— Чего хочу? Чтобы вы знали, что я обожаю вас. Это я, живой и искренний, а не хладный труп — подобие человека! И я люблю вас уже давно.
— Вы сошли с ума? — нервный смешок сорвался с губ девушки, настолько всё это было странно и неожиданно.
— Пожалуй, да, не спорю. Да и какая разница? Я люблю вас, нежное, искреннее создание! Вы чистая и наивная, я понял это, едва вас увидел…
— Перестаньте, прошу!
— Тихо, безмолвно я любуюсь вами со стороны, пока вы грезите, что Алекс примет вас, но такого не будет! — он встал совсем близко к ней, и безумный блеск в его глазах напугал Кейли. — Родная моя, он никогда не станет таким, каким вы его видите.
— И это говорит тот, кто готов быть игрушкой для принцессы? — возмутилась она. — О какой любви может идти речь, если вы себя не уважаете?
— Да, мы с нею играем в чувства, и оба это знаем, и это не продлится долго. Но вы же совсем другая! Вы, светлая и искренняя, думаете, я бы рискнул опорочить вас? Ни за что на свете! Я предпочёл со стороны наблюдать и восхищаться, как вы улыбались и смеялись прошедшим летом, помните?
Невольно Кейли задумалась. Он был прав. Он развлекал её и веселил, спасая от скуки в Фаунтинс, но она никогда бы не подумала, что за смешливыми взглядами и поцелуями руки скрывалось что-то иное, кроме дружбы. Она вспомнила летние дни в Лондоне и частые прогулки. Джордж ничем себя не выдавал. И он мало рассказывал про брата, тем более неохотно отвечал на её вопросы. Могло ли так быть, что он уже тогда испытывал всё это?
Его руки нервно поглаживали её пальцы, и она ощущала его частое дыхание над собой, почти возле самого лба. Его губы были приоткрыты, а глаза неотрывно следили за её лицом. И внезапно Кейли поняла, ей было жаль его. Жаль, потому что Эшбёрн не был к нему привязан. Александр не стремился сближаться. Беспорядочные знакомства с женщинами не приносили той радости, которой он ждал от близости с кем-то, кто по-настоящему его полюбит. И вот, в ней он будто нашёл что-то, чего так не хватало прежде. Или же он просто заблуждался.
— Джордж, вы же мой близкий друг, — начала она, глядя на него с нежностью. — Вы действительно развлекали меня и были рядом. Но всё, что вы наговорили о брате — это не правда. И вы не любите меня так, как вам кажется…
— Не убеждайте меня в обратном, — прошептал он, покачав головой. — Я знаю, что вашу странную привязанность к Алексу просто так не вырвать. Но так вы хотя бы будете знать, что я никогда не сделаю вам больно.
Кейли вспомнила ту ночь в спальне Александра, его лихорадку и недолгое помутнение. Да, он повёл себя неправильно, но в глубине души Кейли поняла, что её муж вовсе не был ледышкой. Упрямый и неумолимый, он всё же что-то почувствовал. Что-то кроме отвращения и страха перед женщиной. А Джордж ничего не знал, и она не имела права ему рассказать.
В следующую секунду, когда их взгляды снова пересеклись, он вдруг притянул её ближе, прижался горячими губами к крепко сжатым пальцам, а затем к тыльной стороне её ладоней.
— Я люблю вас, Кейли, клянусь, что люблю, — шептал он, а у неё сердце разрывалось от боли. — Сегодня я убиваю себя, но мне всё равно. Молчать больше не осталось сил…
— Вот, значит, как ты развлекаешь мою жену?!
Они оба резко обернулись на низкий голос, глухо прозвучавший с другого конца галереи. Благо, здесь уже не осталось посторонних, иначе это привлекло бы лишнее внимание. Джордж нехотя выпустил руки девушки из своих и повернулся к Александру, быстрым шагом направлявшемуся к ним.
Кейли застыла на месте, когда он остановился в паре футах от брата.
— Ты снова вовремя! — рявкнул Джордж недовольно. — Какого дьявола ты тут…
— Меня, в отличие от тебя, не любовница-однодневка пригласила…
— Ах, ты ублюдок!
Но он и шагу вперёд не сделал. Рука Джорджа так и застыла в воздухе. Он почти сразу остыл и опустил кулак, после чего Кейли выдохнула. Не хватало ещё драки во дворце, во время такого торжества.
— Я знал, что ты не изменился, — с усмешкой произнёс Александр, разглядывая брата исподлобья. — Не успевает леди отвернуться, ты уже тут как тут — примостился с тыла.
— Я засуну эти слова тебе в глотку, скотина!
— Ну, попробуй! Но для начала скажи, в чём именно я не прав? Тебе нет разницы — деревенская девица или принцесса — всё одно. Что ты наплёл моей жене, сопляк? Какую из своих заученных сладких речей?
— Я бы никогда её не опорочил! Я знаю ей цену, в отличие от тебя! — воскликнул Джордж, а после подскочил брату так, что они встали лицом к лицу. — Ты не знаешь её, ты не любишь её! Ты не любишь никого, кроме себя. И даже в этом я сомневаюсь!
Казалось, он вот-вот бросится на капитана, у которого глаза уже налились кровью, и Кейли не на шутку испугалась, что они сцепятся прямо тут, под портретами королевской династии. В голове не укладывалось, как быстро закрутился этот вихрь ненависти и гнева. Прижимая руки к груди, девушка было сделала шаг, но бесцветный голос мужа заставил её замереть:
— Ты… маленький неблагодарный гаденыш… Как же долго я терпел твои выходки… Я думал, ты повзрослеешь и одумаешься, но ты не меняешься. Да, в одном ты прав. Я её не заслужил. Но ты считаешь, что достоин больше моего? Тот, кто обесчестил каждую глупенькую девицу от Манчестера до Дувра! И ты посмел прикасаться этими губами к рукам моей жены?
Джордж намеревался ответить, но Александр внезапно схватил его за плечи, встряхнул и мигом оттолкнул от себя, гневно прошипев:
— Не приближайся к ней больше, если не хочешь навсегда умереть для меня!
Поражённая разыгравшейся перед нею сценой Кейли услышала, как Джордж гневно процедил:
— Чтоб ты провалился!
Молодой человек в последний раз посмотрел на неё с такой пронзительной печалью, что у Кейли навернулись на глаза слёзы. Взлохматив волосы нервным жестом, он развернулся и направился к дальним дубовым дверям, где чуть не налетел на зазевавшегося лакея. В следующий миг всё стихло, кроме приглушённых голосов весёлых гостей из другого крыла дворца.
Кейли не решалась поднять на мужа глаза. Да и как она могла, когда силы уже покинули её? После всего, что наговорил Джордж, и после этого внезапного появления Александра, Кейли казалось, что из неё просто выжали все жизненные соки. Ей хотелось упасть на колени прямо тут, на роскошной ковровой дорожке, и разрыдаться.
