Кейли впервые за долгое время искренне рассмеялась. Она обернулась к своей горничной, взяла накидку и с невинной улыбкой произнесла:

— Дорогая, ты прелесть! Только друг скажет правду, хоть и горькую. Но я не пропаду, вот увидишь.

Спускаясь по лестнице, Кейли успела заметить, как несколько незнакомцев пристально смотрели на неё. Восторг в их глазах говорил сам за себя, но она высоко держала голову, не обращая на это внимания. Когда девушка заметила Джорджа, одетого во фрак, он только-только обернулся и тут же метнулся к подножью лестницы. Кейли поравнялась с ним, а деверь с каким-то непривычным рвением взял её руку и быстро поцеловал.

— Вот вы и улыбаетесь, прелесть моя! — сказал он.

Кейли даже удивило его состояние: дыхание сбивчивое, а щёки пунцовые. Она изящно наклонила голову, затем наскоро поправила его туго накрахмаленный воротник.

— Я здесь потому, что моя компания необходима отцу. Надо поддержать его. К тому же, вы уже пообещали представить нас своей знаменитой подруге.

— О, она будет в восторге! Впрочем, моё восхищение нельзя сравнить ни с каким другим, — широко улыбнулся молодой человек; он до сих пор не отпустил её руку. — Вы очаровательны и снова полны жизни.

Девушка поблагодарила его, затем Джордж помог ей с накидкой. Они забрали виконта, и через несколько минут экипаж уже был по дороге в Кенсингтонские сады. Весь этот недолгий путь Джордж пытался скрасить рассказами о предстоящем вечере, но Кейли быстро почувствовала странные перемены в его поведении. Было что-то, из-за чего она ощущала себя не в своей тарелке. Джордж сидел напротив, и она замечала, как сверкали его глаза в свете многочисленных фонарей.

Кейли смутилась и стала нервно дёргать за кончик своей перчатки. Эти взгляды не были похожи на то, как молодой человек смотрел раньше. Словно этим вечером между ними исчезли куда-то лёгкость и расстояние, которое он сохранял прежде. Благо, после прибытия виконт первым подал руку дочери, и Кейли с радостью прижалась к отцу. Если бы Джордж сопровождал её, вряд ли она смогла бы здраво соображать.

Королевская резиденция встретила их пёстрыми галереями, позолоченными люстрами со множеством свечей, нежными ароматами и мягким шелестом шагов по ворсу ковра. Кейли старалась вести себя соответствующе, но она впервые оказалась в подобном месте, и то и дело заглядывалась на высокие потолки, расписанные в стиле барокко, да на бесчисленное количество бюстов и статуй в галереях. Прикасаясь к кованым перилам, девушка с восторгом осматривала картины на стенах и богатую меблировку помещений.

Она даже не замечала, что всё это время Джордж не спускал с неё глаз.

Остановившись возле одного из высоких окон, Кейли указала на вид снаружи. Несмотря на время года и лёгкую туманную дымку, огромные сады и водоёмы вокруг дворца имели своё зимнее очарование.

— Уверен, в Фаунтинс-холле не менее красиво, — усмехнулся виконт. — В следующем году вы приведёте местные сады в порядок, и по красоте они не уступят королевским.

— Вы удивитесь, но это самая скромная резиденция королевской семьи, — сказал Джордж. — Дворец считается небольшим и мрачным, но местность вокруг него — вот истинная роскошь.

Юная виконтесса улыбнулась, вспомнив свой новый дом, и в какой-то степени согласилась с отцом. Да, особняк в Фаунтинс, разумеется, не был столь богат, но там царили уют и простота, дворцам недоступные. И при всех имеющихся средствах Александр умудрялся сохранять там порядок последние несколько месяцев.

При мысли о муже Кейли вздохнула и посмотрела на Джорджа, который уже вёл их в большой тронный зал. Здесь было шумно, но гостей оказалось не так уж и много. После стольких недель затворничества Кейли боялась, что, окунувшись в позабытую ею среду, она растеряется, но всё прошло хорошо. До самого ужина виконт Саутфолк провожал её от одного знакомого до другого. Большинство леди тоже были милы, некоторые же бросали в её сторону завистливые взгляды.

Знакомство с Её Высочеством принцессой Софией Матильдой прошло возле входа в бальный зал. Кейли сделала изящный реверанс и мгновенно оценила статность и очарование сорокадвухлетней дочери короля. Она была бледна, и роскошное светло-синее платье лишь подчёркивало эту бледность, однако огромные голубые глаза горели живым огоньком. Принцесса выразила виконту соболезнования по поводу смерти леди Саутфолк, тогда как отец Кейли пожелал Его Величеству Георгу поскорее выздороветь. На что София весьма сухо ответила:

— Все знают, что участь его неизбежна, — и она пожала плечами.

Кейли подумала, что женщина не станет горевать, если король вскоре умрёт. А ещё она заметила, что принцесса смотрела на своего молодого любовника с явным обожанием. Джордж просто сиял в этот вечер, но держался поодаль, будто обыкновенный хороший знакомый Софии. Во время ужина, разумеется, он занял место рядом с Кейли. Больше он не смотрел на неё, он вообще по-странному притих и не замечал даже, как принцесса вытягивала шею, чтобы рассмотреть его с другой стороны стола.

Кейли насторожилась. Что-то подсказывало ей: поведение Джорджа ещё выйдет ему боком.

Когда объявили первый контрданс, Кейли не смогла отказать двадцатипятилетнему сэру Джорджу Фицкларенсу, племяннику принцессы Софии, питавшей привязанность к незаконнорождённому сыну своего брата. Благо, партнёр оказался приятным и не болтливым. Едва раздались финальные аплодисменты, он поцеловал Кейли руку и отправился на поиски следующей дамы.

Поскольку у принцессы не было детей, первый танец с Адольфом Фредериком, герцогом Кембриджским, София танцевала сама, что, по словам виконта, умилило всех гостей. Кейли же продолжала рассматривать украшенные росписями и деревянными панелями стены и потолки, а также находящиеся повсюду в нишах великолепные статуи. С нежной грустью она подумала об Аните Спенсер, которой наверняка бы здесь понравилось. Но графиня предпочла в праздники остаться дома, с мужем.

Герцог, брат принцессы Софии, показался Кейли фамильярным, и это несмотря на его статус и возраст. Он много пил, но не пьянел, а при знакомстве с виконтессой Саутфолк довольно откровенно её разглядывал. Кейли же держала на губах улыбку и терпела, пока он целовал ей руку, а после разбрасывался однотипными комплиментами.

— Вот негодяй! — не сдержался Джордж, когда герцог, наконец, их покинул. — Как он посмел так пялиться?

— Может быть, он попросту близорук, — предположил виконт, не менее смущённый этой ситуацией.

— Чушь! Не будь нас рядом, он не оставил бы Кейли в покое.

— Что же мне нужно было, по-вашему, сделать? Запретить сыну короля целовать руку моей дочери?

Кейли пристально всмотрелась в побагровевшее лицо Джорджа. Он умолк так же быстро, как вспыхнул, но от неё не ускользнула прозвучавшая в его красивом голосе злоба. «Он забывается, или я начинаю бредить», — подумала девушка.

Когда к часу ночи большинство повеселевших гостей кружились в буланже, а Джордж уже некоторое время развлекал своей компанией принцессу и её приближённых, Кейли заметила, что её отец начал уставать. Пожилая леди Вудруфф, также уроженка Беркшира, как могла, поддерживала с ним беседу, но ближе к ночи и её энергия начала иссякать. Кейли уже было намеревалась сообщить отцу, что им следует вернуться в гостиницу, когда рядом неожиданно возник Джордж. Без лишних церемоний он просто взял её за руку и повёл за собой в Королевскую галерею, где прогуливались влюблённые парочки.

Молодой человек остановился у дальней стены, под портретом неизвестного вельможи, а на вопросы Кейли о том, зачем они сюда пришли, ответил лишь, когда отдышался.

— Её Высочество приглашает меня встретить Рождество в Фрогмор-хаус, доставшийся ей от матери. Он недалеко от Виндзора, и вряд ли в это время шпионы её отца будут нас доставать.

— Что же… это замечательно…

— Вы правда хотите, чтобы я остался с ней?

Улыбка, которую Кейли так старалась сохранить, даже будучи напряжённой, вмиг погасла.

— Я даже не знаю, сэр. Это ведь сама принцесса. Вы, конечно, могли бы встретить Рождество с нами, с вашим братом и мной…