- Как скажешь, - кивнул Руджерд.
3
Саймон.
Остаток ночи прошел спокойно. Даже монстры и дикие животные нас не побеспокоили. Кстати говоря, я так до сих пор и не понял в чем разнице между монстром, которых так же называли магзверями, и обычным диким зверем. Да, говорили, что магзвери - это звери подвергшиеся влиянию магии и измененные. Но вот, например Стайные Койоты – это дикие звери. А Кислотные Волки – это монстры или магзвери. Но единственное, что их отличает – это кислотная слюна волков. Хотя лично я в них вообще никакой разницы не вижу. Или вот те же огромные пауки в Каменном Лесу – тоже просто звери. А как по мне самые настоящие монстры. Даже песчаные черви тоже считались просто дикими зверями, как и гигантские черепахи. Видимо местные как-то инстинктивно и подсознательно разделяют их на категории. С демонами так же. Тех же мигурдов от людей отличает разве что продолжительность жизни да цвет волос. Но все на раз вычисляют в них демонов. Хотя… Я посмотрел на лысину Руджерда. Может быть, если перекрасить мигурда в блондина или брюнета все сразу же станут считать его подростком человеком? Интересно… А если родится на свет немой демон-ящер, то все, кто его встретят примут его за монстра? Он же не будет говорить, а будет только шипеть да мычать.
- Саймон! – оклик Эрис прервал мои размышления.
Я поднял глаза. Наша телега уже въезжала в довольно широкие и высокие ворота небольшого перевалочного пункта.
- Наберем воды, - потянулся я, передавая поводья Руджерду, - пополним припасы. Немного отдохнем и снова отправимся в путь.
Прикрыв глаза рукой, я посмотрел на небо. До полудня было еще далеко, и я планировал отправиться в путь как можно скорее. Возможно, нам повезет, и мы успеем добраться до города затемно.
Глава 10.
На Демонический Континент медленно наступает ночь. Алый диск раскаленного солнца нехотя прячется за рваной горной грядой, вновь окрашивая небо в ярко алые и багряные тона. Теплый ветерок понемногу стихает. Отступает дневной зной. Медленно остывает раскаленная за день каменная пустошь и жар, поднимающийся от земли, уносит прочь легкими порывами вечернего ветерка. Начинает темнеть и большинство повозок и караванов съезжают с тракта, уступая дорогу тем, кто надеется добраться до города до наступления темноты. Сумерки сгущаются и все больше путников встают лагерями вдоль тракта. Чуть погодя загораются костры, отгоняя прочь сгущающуюся ночную тьму. Солнце полностью скрывается за горной грядой и на Демонический Континент медленно опускается ночь. Несколько отчаянных путешественников продолжают гнать свои повозки в сторону города. Среди них, подпрыгивая на ухабах, несется крепкая деревянная повозка. Ее обитые железными полосами бока поблескивают в дрожащем свете костров. Болтающиеся на железных кольцах масляные лампы освещают сосредоточенное лицо возницы. Ночную тишину разрезает пронзительный вой, и возница хлестким ударом вожжей подгоняет ящера. С недовольным шипением существо ускоряет ход. До городских ворот осталось совсем немного.
А в небольшом перевалочном пункте, что осталось далеко позади утопать в дорожной пыли, под выкрики начальника стражи, который так же исполнял обязанности местного старосты, группа демонов возводила еще один шатер. Вся небольшая площадь у колодца была усеяна палатками да шатрами. Некоторые из них возвели сами путешественники, остальные же были предоставлены местными властями и играли роль постоялого двора. Перевалочный пункт был совсем небольшой и располагался в относительной близости к крупным городам, поэтому ему не грозило стать даже небольшим городком. Ну, в ближайшее время так точно. Посему останавливающиеся здесь путники обходились палатками да шатрами. Постепенно ночная тьма настигла и это место и вскоре все внутри «городских» стен залил мягкий дрожащий свет факелов и костров. А за стенами раздавался пронзительный вой.
1
Тревор.
Дрожащий свет монитора едва освещал клавиатуру. Наклонившись к самому экрану, я стучал по клавишам в надежде закончить с делами как можно скорее. Еще одна строчка кода и я потянулся к стоявшей на столе кружке. Только лишь за тем, чтобы с досадой обнаружить, что кофе уже давно закончился. Вставать из-за стола и идти к кофе-машине означало потратить несколько драгоценных минут, а мне нужно было непременно закончить работу как можно быстрее. Вздохнув и вернув чешку на ее законное место – покрытый «кофейными кольцами» и слоем пыли системный блок – я вернулся к работе.
«Нужно бы пыль потом протереть», устало подумал я.
Политика компании в отношении организации рабочего процесса меня несказанно радовала: каждый работает так, как его душе угодно. Главное чтобы работа была сделана в срок и без ошибок. Но, как и в любой уважающей себя компании, ежемесячные затяжные кранчи все же случались. Это прям как запой…
Все кажется таким знакомым и естественным. Так, словно это было вчера… Запах кофе и пыли. Тихий гул системного блока… Даже западающий пробел и то и дело норовящий залипнуть левый shift…
Дождь. Мокрый асфальт блестит в свете фонарей и фар. Толпа зевак на обочинах. Конечно, без толпы зевак никогда не обойтись. Всем интересно посмотреть. Всем интересно увидеть что-то страшное и ужасное. Что-то, что по их мнению никогда не случится с ними. И от этого интерес толпы становится еще сильнее. Синие огни мигалок выхватывают из собравшейся толпы отдельные лица. Кто-то уже достал мобильник и снимает. Но мне нет до них дела…
Запахи. Жженой резины, крови и смерти. Никогда не задумывался, как именно пахнет смерть, но в тот вечер четко понял. Смерть пахнет жженой резиной, кровью, а еще дождем. Смятая в гармошку легковушка, поваленный фонарный столб. Карета скорой помощи и блестящие на мокром асфальте лужи. А ее уносят под жадные взгляды толпы, завывание сирен и щелканье фотоаппаратов. Когда-то давно я думал, что подобное можно увидеть только в кино. Уверен, что все думают о подобном. До тех пор, пока это не случится с ними.
Гул системного блока и щелканье клавиш. Если бы я не задержался на работе. Если бы просто оставил все на следующий день. Возможно, все сложилось бы по-другому. А возможно меня уносили бы под жадные любопытные взгляды толпы и щелканье фотоаппаратов. Уж лучше бы это было так… Смерть пахнет жженой резиной, кровью и дождем. А еще она приносит с собой одну единственную мысль: «Это я виноват».
Открыв глаза, я рывком сел. Рубаха взмокла от пота и прилипла к телу. Жадно хватая ртом воздух я оглядывался по сторонам. Я все еще чувствовал запах дождя. Крови и жженой резины. Зажмурился. Медленно открыл глаза. Стены наспех возведенного шатра легонько подрагивали в порывах холодного ночного ветра. Снаружи потрескивал костер, пламя которого дрожащим алым пятном отражалось на белоснежной стене шатра. В ночи кто-то протяжно завыл и я невольно поежился.
- Что случилось? – из кучи одеял и подушек, любезно предоставленных нам местным управителем, вылезла Шалти.
- Ничего, - просипел я, утирая холодный липкий пот со лба, - просто не спится.
«Снится всякая херня», кисло усмехнулся я про себя.
И почему именно сейчас? Содержание записки так меня взбудоражило? Возможно. Информация, которую я получил от Мыши, была не очень приятной. Однако и стопроцентно достоверной ее назвать пока было нельзя. Я посмотрел на сопящего Рудэуса, который сжимая свой посох дрых, зарывшись в одеяла и подушки.
«Стоит ли ему рассказать все прямо сейчас?», вздохнул я.
- Что-то случилось, - уверенно проговорила Шалти.
- Все в полном порядке, - покачал головой я, глядя на просвечивающее сквозь полог шатра пламя костра. – В полном порядке. Спи.
