Они заволокли стонущего лешего в спальню, и Олет, который, как и Вит, был в одних трусах, кинулся к своей одежде. Пока он прыгал на одной ноге по комнате, пытаясь пропихнуть волосатую ногу в штанину, со стороны коридора послышалось хлопанье дверей. Ксанка искала своего обидчика.

   – Ага! Вот вы где, – ее белокурая головка сунулась в спальню. – Сейчас я кого-то буду бить. Долго и больно, возможно, ногами.

   – Сестренка, а какой смысл? – спросил Олет, засовывая ногу во вторую штанину. – Мы ж уже, считай, закончили это дело. А если ты ненароком прибьешь главного подозреваемого, то гонорара от графа нам не видать, как своих ушей.

   – С чего ты взял?

   – Так это же убийца! – радостно закричал Олет, ткнув пальцем в лешего. Он уже наполовину закончил свой туалет. По крайней мере, штаны были на месте.

   – А ведь верно, – обрадовалась Ксанка. – Факт нападения налицо. Раз на меня напал, что ему стоило графа завалить? Вит, хватит тут передо мной своим голым задом вертеть! Иди, надень штаны!

   – Я в трусах.

   – В том то и дело. Сгинь, не искушай. А то прямо по ним и пну!

   Вит сдал пленного Олету и пошел заканчивать свой утренний туалет. Разобидевшись, он не стал спешить, и завершил его полностью, вплоть до последнего шнурочка на камзоле. Грустно посмотрев на одинокую туфлю, он сердито пнул ее, и пошлепал обратно в спальню Олета, разбираться с непрошеным гостем.

   А там уже вовсю шел допрос главного подозреваемого в зверском убийстве графа Амстервиля. Ксанка с Олетом спеленали его сдернутой с окна шторой, оставив снаружи лишь глазки-бусинки и рот-дупло, прислонили к стене, и стояли напротив с самыми зверскими физиономиями.

   – Ну-с, начинаем колоть. – Ксанка перехватила посох поудобнее. – Вит, подопри двери. Не стоит это видеть неподготовленным. Зрелище не для слабонервных.

   – Не надо!!! – завопил леший.

   – Ксанка, погоди. Кажется, сумеем договориться цивилизованно. – Олет подошел к маленькому столику в углу спальни, с письменными принадлежностями на нем, сел в кресло, обмакнул в чернильницу перо. – Буду вести протокол допроса. Итак, за что графа пришил? Признавайся!

   – Да никого я не пришивал, – в отчаянии проскрипел леший.

   – Так и запишем, – Олет заскрипел пером, – подозреваемый ушел в глухую несознанку, вынуждая следственные органы пойти на крайние меры. Ксанка, тащи сюда термитов.

   – А-а-а!!!

   В дверь раздался деликатный стук.

   – А мне можно поучаствовать? – донесся оттуда голос графа.

   Вит высунул голову в коридор.

   – Ни в коем случае, Билли. Тайна следствия. Ждите в своей комнате. Если будут новости, сообщим.

   Дверь перед носом нового хозяина замка захлопнулась. Для надежности юноша отнял у Ксанки посох, просунул его в дверные ручки, сел на кровать Олета и уставился на учителей в ожидании продолжения допроса.

   – Не надо термитов! – бился в истерике леший. – Что я вам плохого сделал!!?

   – А что хорошего? – ласково спросился Ксанка. – Залез среди ночи в мою спальню.

   – Это было утром, – огрызнулся леший.

   – Какая разница!

   – Ксанка, не отвлекайся от темы, – строго постучал пальцем по столу Олет. – Нас интересуют обиды, нанесенные подозреваемым покойному графу Амстервилю, а не тебе.

   – Да какие обиды! – возмущенно проскрипел лешак. – Ну, шишками в него кидался, было дело. Так это что, преступление?

   Перо яростно заскрипело по бумаге.

   – За что? – потребовал уточнения Олет.

   – Дань, как положено, не платил, – обиженно ответил лесовик. – На зверушек моих охотился, а уважить хозяина леса ему, видите ли, не по чину будет. Одно слово – граф!

   – И за такие обиды только шишечками обошелся? – коварно изумилась Ксанка.

   – Ну… не только, – наивно начал колоться лешак. – Волков на него спускал, медведей натравливал.

   Перо опять заскрипело.

   – А снежных барсов на дело не подписывал? – включился в игру Вит.

   – Откуда в этой полосе снежные барсы? – возмутился леший. – Двоечники! Географию в школе лучше учить надо было. В моем лесу такие не водятся.

   – Ладно, – милостиво согласился Олет, – снежных барсов вычеркиваем. Чем еще покойничка доставал?

   – В болоте пару раз его утопить пытался, – вздохнул леший, – когда он к гномам да эльфам по тайным тропам крался. Не тонет, гад! Я уж и так его и этак…

   – Все слышали? – поднял палец вверх Олет. – Подозреваемый признался в неоднократных действиях насильственного характера, целью которых было лишение жизни ныне покойного графа.

   Вит только головой покрутил, слушая, как лихо его учитель загоняет лешего в угол.

   – Отсюда вывод, – продолжил Олет. – Как только граф категорически отказался топиться в болоте, ваше терпение лопнуло и вы перешли к решительным действиям, проткнув несчастного ледяной стрелой Хаоса, для того чтобы свалить впоследствии все на снежную свору замка Вомпирштайн, на этих миленьких белых собачек с красными ушками. Какая низость! – Олет войдя в раж, так грохнул кулаком по столу, что чернильница подпрыгнула аж до потолка. – Какое зверство!

   У всех, включая лешего, отпали челюсти. Назвать снежную свору миленькими собачками… Олет явно переборщил. Вит опомнился первый, и чтоб отвлечь внимание лесовика, от столь явного промаха своего подчиненного, начал подводить итоги.

   – Все ясно. Признание подозреваемого у нас есть. Как будем казнить?

   Глазки-бусинки лешего стали закатываться под кору бровей.

   – Эй, – заволновалась Ксанка, – мы его теряем!

   – Смертную казнь, конечно, можно заменить на пожизненное в его родном лесу, – заторопился Вит, – если в ходе следствия вскроются смягчающие вину обстоятельства.

   – Это какие? – глазки лешего начали возвращаться на свое место.

   – Отвечай честно на вопросы, – посоветовал Вит. – Глядишь, они сами и всплывут.

   – Все расскажу! Всех сдам! Только не губите!

   Вит мысленно потер руки. Клиент был готов к серьезному разговору.

   – Тогда приступим. Ты что-то там насчет эльфов и гномов говорил. Вроде граф покойный к ним по тайным тропам крался. Давай выкладывай все, что знаешь.

   – Все знаю! Все! Он, зараза, эльфам и гномам вас, людей, сдавал. Стучал напропалую! А вы его теперь защищаете! Он им информацию из самого магистрата Вавилота скидывал.

   – Зачем? – опешил Олет.

   – Откуда я знаю? Думаю, эльфы и гномы к войне с вами готовятся.

   – А вот это уже интересно, – Ксанка присела на корточки перед лесовиком.

   – Да брехня все это, – не поверил Олет. – Явно дезу нам впаривает. Так, надо сюда срочно стамески, рубанок, ручную дрель.

   – Зачем? – заволновался леший.

   – Буду из тебя делать домовину. А из того, что останется, деревянного человечка. В гробик уложим, крышечку гвоздями забьем…

   – За что!!?

   – За вранье. На шута гномам на нас войной идти? Они в горах живут. Люди на их владения не претендуют.

   – Люди да, а эльфы? – От обиды, что ему не поверили, лесовик даже трястись от страха перестал. – Вы ж их владения так урезали, что им, бедным, уже и жить негде. Все леса повырубили. Вот они и разобиделись. А гномы их в таких делах всегда поддержат. Они хоть раньше, до прихода людей, и воевали друг с другом, но теперь вполне объединиться готовы. Ваша раса всех достала. Вконец людишки оборзели!

   – Что? – возмутился Вит. – А ты видал, какие цены гномы и эльфы в своих лавках ломят? Это еще вопрос, кто кого достал! Давай о деле. Что с них покойный граф за это имел?

   – В архивах своих они ему за это копаться разрешали. Он все в свой блокнотик записывал. И деньги на подкуп магистрата давали, чтоб в курсе всех событий быть.

   – Немало у него, видать, к рукам прилипло, – пробормотал Вит. – И что за информацию он у них искал?

   – Про войну Расцвета.

   – Какого рассвета? – не понял глава сыскного агентства.