– Теперь я ее тем более в покое не оставлю, – жестко предупредил Ингмар. – Кристабелле Петерсон теперь одна дорога – в здание суда. Полагаю, ты не будешь с этим спорить. Если она однажды впустила тьму в свою душу, то назад дороги нет. Считай, она уже одной ногой на дороге к поклонению богине ночи.

– Любишь ты все-таки утрировать. – Шейн укоризненно цокнул языком. – Ингмар, мальчик мой…

Руководителя магического надзора аж передернуло от такого обращения. Он вскинулся было возразить, но Шейн уже продолжал, вновь с явным удовольствием повторив то самое выражение:

– Так вот, мальчик мой. В свое время я прошел эту дорогу почти до самого конца. Но все-таки нашел в себе силы свернуть с нее.

– Еще раз назовешь меня «мальчиком моим» – и разговор окончен, – сухо предупредил Ингмар.

Шейн даже не попытался скрыть ехидной улыбки. И шумно отхлебнул из бокала, наслаждаясь злостью Ингмара.

– И ты в курсе, что я о тебе думаю. – Тот кинул последний взгляд на Эмилию, по-прежнему не подающую ни малейших признаков жизни, и все-таки вернулся к креслу. Правда, садиться не стал, а оперся на спинку и заключил: – Шейн, я тебе не верю. И вряд ли когда-нибудь поверю. Для меня ты – демон, для которого есть только одна выгода – его собственная.

– Тем не менее ты со мной сотрудничаешь.

– Во-первых, это дает мне возможность держать тебя постоянно в поле зрения, – пояснил Ингмар. – Во-вторых, пока приносит пользы больше, чем вреда. Ты чуешь зло лучше кого бы то ни было, потому что сам являешься злом. – Он посмотрел на меня и задумчиво протянул: – Собственно, именно из-за последней причины меня так настораживает твой интерес к Кристабелле Петерсон. Особенно если учесть тот факт, что ее бабушка когда-то лишь чудом избежала заслуженного наказания за свой интерес к запретному колдовству.

– Да, кстати, поговорим о ее бабушке, – вдруг сменил тему Шейн.

Ингмар с мучительным вздохом закатил глаза к потолку, видимо, утомленный этой беседой донельзя. Но спустя пару секунд все-таки едва заметно кивнул, показывая, что внимательно слушает.

– Ты сам сказал, что Ива Петерсон заслужила прощение, – проговорил Шейн.

Он как-то очень резко стал серьезным и сосредоточенным. Даже постоянная насмешка в глубине голубых глаз погасла. Между бровей прорезалась отчетливая морщина, и я поняла, что мы наконец-то подходим к самой сути разговора.

– Жаль, что в то время магический надзор возглавлял человек со столь плохим чутьем на ложь. – Ингмар пожал плечами. – Иначе Иве Петерсон не удалось бы спасти свою жизнь. Гримуар-то она так и не уничтожила.

– Меняемся? – быстро предложил Шейн. – Я тебе – гримуар. А ты взамен оставляешь Кристу в покое.

Ингмар вскинул брови, всем видом показывая, что не ожидал такого предложения.

Да что там, я тоже замерла в изумлении. Почему-то даже пугает такое внимание со стороны Шейна. Словно у него есть на меня какие-то планы.

– Я не предлагаю тебе забыть о ее существовании, – продолжил вкрадчиво Шейн. – Прекрасно понимаю, что это неосуществимо. Все равно ты будешь за ней следить в выжидании того момента, когда она снова преступит законы магического надзора. Я просто хочу уладить тот несколько сомнительный момент, благодаря которому она обрела силу ведьмы. Ты забудешь про него. А я гарантирую, что Криста больше никогда не посмотрит в сторону запрещенных ритуалов.

– Как ты можешь это гарантировать? – со скепсисом спросил Ингмар.

– О, будь уверен в этом. – Шейн показал в улыбке все свои белоснежные зубы.

Я привычно поежилась, когда Ингмар обратил на меня свой пугающий взгляд. Судя по всему, предложение Шейна по-настоящему его озадачило. Он сильно хмурился, медленно постукивая по колену кончиками пальцев.

– Не упрямься, – попросил Шейн. – Ты же знаешь, слово я сдержу.

– Я просто не понимаю твоей выгоды, – медленно протянул Ингмар. – Ты ведь мог провернуть все до моего появления в Вильморе. Убил бы Эмилию, прихватил бы Кристабеллу с ее гримуаром и фамильяром. И затерялся бы на просторах Грега. Скорее всего, я бы даже не понял, что происходит. Решил бы, что тебя утомила роль добропорядочного консультанта магического надзора, и ты, по своему обыкновению никого не предупредив, решил вернуться к прежней вольной жизни полудемона. Но вместо этого ты терпеливо ждал, когда я сам явлюсь в Вильмор. Не удивлюсь, если и в чары Кристабеллы вложил немного своих сил. Уж больно впечатляющим вышел внезапный пожар на моих глазах, и слишком большой выброс энергии при этом произошел. Как будто ты специально привлекал мое внимание. Но зачем?

– Это правда? – возмущенно вскинулась я, выцепив из слов Ингмара лишь подозрение в том, что Шейн может иметь отношение к уничтожению лавки. – Это из-за тебя моя лавка сгорела?

– Девочка моя, в твоей лавке было столько хлама, что уничтожить его одним махом было намного эффективнее, чем разбирать, – ответил Шейн, чем подтвердил мои опасения.

– Но это была лавка моей матери! – взвизгнула я. – Понимаешь? Память о ней!

И мои губы опасно задрожали от подкативших рыданий, а в глазах защипало.

– Да ладно тебе, – смущенно проговорил Шейн с отчетливыми извиняющимися нотками. – Я лишь чуть-чуть подправил твои чары. Даже без моего вмешательства твоя лавка бы сгорела. Просто не так быстро и не так впечатляюще.

Я горестно всхлипнула, не поверив его убеждениям.

– Честное-честное слово! – Шейн подарил мне обворожительную улыбку, и я почувствовала, как слезы сами собой высыхают на глазах.

Гад он все-таки. Никогда не поймешь, когда он говорит правду, а когда обманывает.

– Только что мое удивление всей этой ситуацией достигло небывалых пределов, – вмешался в наш диалог Ингмар.

Он-то и не думал улыбаться – напротив, сидел мрачнее тучи. И я всей кожей чувствовала, как вокруг него сгущается плотное облако недовольства.

– Повторяю свой вопрос, – процедил он сквозь зубы, с нескрываемым раздражением глядя на Шейна, который расслабленно покачивал ногой в воздухе. – Ты мог без проблем получить и гримуар, и Кристабеллу Петерсон. Зачем подставил ее передо мной?

– Ой, ну и зануда же ты, – посетовал Шейн. – Я не хотел марать руки об Эмилию. Оставлять ее на свободе было никак нельзя. Если бы отдал в надзор – она раскололась бы на первом же допросе. И ты все равно явился бы за гримуаром к наследнице Ивы Петерсон.

– Хорошо. – Ингмар кивнул, показывая, что принимает такое объяснение. – А что насчет Кристабеллы? Зачем она тебе? Гримуар гораздо важнее.

– Любой гримуар, как ты прекрасно помнишь по истории Тессы Аддамс, можно написать заново, – вальяжно заявил Шейн. – Поэтому отдам я его без особых сожалений.

По лицу Ингмара пробежала отчетливая тень, когда Шейн упомянул имя нынешней верховной ведьмы Грега. Видимо, руководителя магического надзора связывала какая-то история с Тессой, и история неприятная.

– Что же насчет Кристы… – Шейн задумчиво потер подбородок. – Поверишь, если скажу, что действовал абсолютно бескорыстно?

– Нет, – тут же рубанул Ингмар. – Это не в твоих правилах.

– Но это правда. – Шейн одним глотком осушил остатки вина и вновь подозвал к себе бутылку легким движением руки. Дождался, когда в бокале заплещется кроваво-красная жидкость, и негромко проговорил, нежно поглаживая кромку: – Я вообще люблю целеустремленных людей, которые не пасуют перед трудностями и не обращают внимания на мнение окружающих. Криста долгие годы боролась с насмешками соседей. Раз за разом варила зелья, которые не получались. Не побоялась во второй раз явиться на приемные экзамены, хотя в глубине души понимала, что опять провалится. Даже хуже – выставит себя в глупейшем свете. Но все равно не унывала и верила в себя. Ты знаешь, в моем прошлом было много грехов. И я решил, что, возможно, если я исполню ее мечту, то совершу хоть какое-то благо.

Голос Шейна внезапно задрожал. Он торопливо опустил голову, пряча лицо, но я готова была поклясться, что заметила подозрительный блеск его глаз.