— Двигаемся по большой дуге для соединения с основными силами. Проверяем связь и пытаемся предупредить Мангуста и всех остальных ребят. Что поменяется в процессе — будем смотреть. Возражения?

Никто не поднял руку, и только голос Анны в наушнике тихо проговорил:

— Не представляется возможным.

— Все хорошо, капитан? — Декс словно уловил что-то во взгляде Кэт.

— Да, все хорошо.

— Не говори в ответ, думай в ответ, — произнесла эта Анна в голове у Кэт.

«Так»? — мысленно ответила Кэт.

«Да», — подтвердил голос.

«Ты кто на хер такой»? — орать на голос в голове было полной глупостью, но скрыть негатив было для Кэт просто невозможно.

«Эвристический вычислитель четвертого класса для боевого доспеха „Авангард“ за номером 41-101/3, также снабженный расширенной искусственной личностью. Можете звать меня „вычислитель“ или Ева», — прозвучало следом.

«Искин? Такого не бывает», — Кэт была абсолютно в этом уверена. Дед, конечно, был неплох в механерии, но написать действующий искин четвертого класса было для него точно не по силам.

«Вы правы, я, действительно, ограниченный искин четвертого класса функциональности, — подтвердил голос, но затем продолжил с легкой обидой в голосе: — только сомнения в моем существовании беспочвенны, вы, разумеется, правы в том, что сейчас подобная мне технология практически невозможна. Но я — продукт из другой эпохи, так что это противоречие лишено смысла и является когнитивной ошибкой. Сам факт нашего разговора уже говорит о моем существовании... Или вы слишком сильно ударились головой».

Да эта сука просто стебется над Кэт.

Кэт помнила еще на уроках в академии, как о чем-то подобном говорили преподаватели. В империи перед войной разрабатывали вариант высоко функциональной самообучаемой нейронной сети, способной снимать с пилота часть функций. Система называлась «Второй пилот», и про нее ходило просто невероятное количество слухов. Больше слухов ходила про «Черного принца», который якобы учился в академии и успел заделать себе наследника, и к потомкам которого то и дело причисляли особенно выдающихся студентов.

Стоило хотя бы одному пилоту отчебучить что-то совершенно невероятное, как тут же сочинялась легенда, как этот самый пилот обзаводился чудесной броней с экспериментальным вычислителем, который каким-то чудом был установлен на машину. То, что иногда в самых тихих водоемах иногда водятся черти, и любой человек в минуты опасности способен на настоящее чудо, толпа фантазеров словно не знала.

Тогда эти сказочки бесили Кэт, словно люди разом отупели и искали собственной слабости оправдания, вот только сейчас она впервые поняла, что сказки могли иметь под собой какую-то почву, нежели обычная зависть.

Кэт оказалась внутри чертовой сказки. Осталось понять, что именно она теперь может, и в чем именно загвоздка. Система не пошла в серийное производство, а значит что-то с ней было не так. И потому нужно как следует понять, стоит ли игра свеч?

«Какого черта тебе надо»? — мысленно проговорила Кэт не понимая, что теперь делать.

«Основная моя задача, — заученно произнес голос, словно вы — обеспечить выживание и функциональность пилота во всех возможных обстоятельствах, а также обеспечить подобный исход и для себя».

«Как паразит», — при мысли о том, что она станет бесправным приложением к костюму, по спине Кэт пробежал холодок.

Но в ответ Ева только заметила: «Симбиоз — будет точнее, если подобное взаимодействие вообще имеет аналогии. Фактически, мы с вами весьма близкие попутчики, объединенные общей целью. Как я уже сказала, моя задача — обеспечить ваше выживание».

«Как именно»? — Кэт все еще не доверяла заявлениям голоса в голове.

«При полной адаптации к пилоту я способна выполнять часть высокоточных операций путем частичного перехвата контроля, или активным сопровождением. К сожалению, но на данный момент процесс ко-ассимиляции выполняется на начальной стадии, так что доступные для использования функции весьма ограничены. По мере развития процесса функции будут расширяться», — машинный голос быстро выпалил кусок явно справочного текста.

«Прокачка»? — быстро сообразила девушка.

«Уместная аналогия», — голос вычислителя в голосе стал чуть более теплым, словно хваля пилота за догадливость.

«Перечисли доступные варианты содействия»? — что же, если есть что-то полезное, то она будет полной дурой, не воспользовавшись помощью.

«Пассивный поиск и обработка угроз, — принялась перечислять Ева, — активное подавление противника в ближнем бою, содействие на средних дистанциях».

«Перехват контроля над моим телом»? — в голосе Кэт появилась тревога.

«Согласно директиве номер четыре, — снова началась механическая читка текста, — все мои воздействия на оператора ограничены и допустимы с вашего личного разрешения и только во время активного пилотирования. Так что ваши страх беспочвенны. Я не смогу контролировать ваше тело за пределами брони».

Последняя фраза была весьма зловещей, хотя если это был предсерийный образец, то подобные оговорки должны были быть весьма обыденным делом. Так или иначе, но внезапный союзник в лице собственной автоброни сейчас точно был не лишним.

— Капитан, все нормально, вы как будто выпали из реальности.

— Да... просто задумалась. Еще пара минут отдыха, а затем выдвигаемся.

Кроули недовольно вытер нож о рукав пилотского комбинезона пленного и крепко задумался. Вопросы у него все еще оставались. Целая уйма вопросов, если уж быть самим с собой до конца честным, вот только этот пес уже пару секунд как перестал дышать. Ему досталась самая глупая смерть, если подумать, самое то для настоящего героя — от остановки сердца и болевого шока. Выглядел он, конечно, крепким, хоть и раненым, но вот только продержался всего пару раундов. Выдержал отрезанный палец на ноге, выдержал проворачивание ножа в брюхе, а вот дальше «моторчик стукнул», и все... Уноси!

Сломался на первом глазу, хоть и выглядел закаленным ветераном...

«На глазу они всегда ломаются», — подумал про себя полковник и взглянул на младшего сына.

Суммарно, первый и второй допросы заняли не больше пяти минут, но вот парнишка был явно не в своей тарелке. Хотя он и пытался выглядеть так, будто сам готов что-то подобное повторить. Вот только ни черта он не готов. Джеймс отлично знал, что Маркус — больше сын своей матери, нежели его. Он был похож на нее внешне: те же большие и выразительные глаза, то же кукольное лицо, что и у нее, подходящее больше манекеньщику в глянцевом журнале, а не солдату.

«А еще у него такой же мягкий характер, что и у Беатриссы», — подумал Кроули с горечью. Мысли о жене навевали на него невольную печаль, а потму Джеймс старался о своей покойной жене не думать. Не на работе. Мысли сами собой вернулись к его не путевому младшему сыну, который теперь отирается на должности капитана в роте.

Парнишка едва тянул — полковник это понимал, но осталось только убедить в этом самого Маркуса. Пожалуй, упрямство — единственная черта у пацана, которую он точно получил от отца. Все семейство отличалось невозможной упертостью. граничащей с откровенным идиотизмом. А вот с остальными частями характера Маркусу не повезло для его жизни и родословной.

Вот нет в нем того, что делает Джеймса Кроули Людоедом, хоть убивай, но Джеймс ничего особенного в сыне не видел. Самый обычный и скучный, но еще и с непомерными амбициями. Вот только за спиной у мальчишки нет двадцати гребанных лет выживания во всех возможных мясорубках, у него нет полного взвода дохлых друзей, от которых даже точных координат с местом захоронения не осталось. Ему не зашивали рваную рану брюха грязными грубыми нитками в насквозь простреливаемом саманной лачуге старого лавочника, где в качестве анестезии был только отборный солдатский мат, крепкие руки и кусок кожаного ремня, сложенный вдвое. У Маркуса нет шести «Золотых сердец», уложенных рядком в самый дальний и темный ящик стола. А еще у него нет обожжённой рожи, которую полковник Кроули вынужден видеть каждое гребанное утро.