— Парочка чего? — не врубилась мама.

— Влюбленная парочка. — Миссис Шерман гордо улыбнулась. — Право, эти дети обожают из всего делать тайну!

— Что вы говорите? — сказал мистер Бертон.

— Сэм — подружка Тая. Правда, Тай?

Меня поразило, что Бертоны так удивились моему известию.

— Оказывается, у моего сына репутация настоящего сердцееда, — сказала я, не скрывая материнской гордости. — Девочки к нему так и липнут. Особенно милая крошка Сэм.

Тайрон застонал:

— Мам, ну я тебя прошу…

— Это… очень интересно, — сказала Мэри Бертон несколько высокомерно.

— Пойдем займем места в зрительном зале, — прибавил ее муж, похожий на мышонка.

Я последовала за ними, улыбаясь про себя. Могли бы хоть попытаться скрыть, как они мне завидуют.

До начала концерта оставалось несколько минут. Актовый зал быстро наполнялся, но мы сумели отыскать свободные места в пятом ряду. Мы сидели рядком: три семьи, семь человек, несчетное количество тайн и секретов. Зрители рассаживались, постепенно затихали, приготовившись смотреть представление.

Вечер начался не очень хорошо. А дальше пошло еще хуже.

Мы опоздали, можете себе представить? Столько ждали, готовились и чуть было не упустили решающий момент.

Вся проблема была в том, что надеть. Катастрофа задвинулся на своей идее: не выделяться. Целую неделю он бубнил о том, что мы должны выглядеть как настоящие британцы, а в субботу столько времени вертелся перед зеркалом в гостиничном номере, что мы едва-едва успели на концерт.

Зато и старались мы не зря! Никто по нашему виду не смог бы догадаться, что мы не самая обыкновенная, почтенная английская молодая семья, выбирающая школу для своего ребеночка.

Оставалось только разыскать Сэма.

Я почувствовал, что мама крепко сжала мою руку. С широко раскрытыми глазами, полными безмолвного страха, она кивнула на дверь.

Там стояли, будто в рамке, мистер и миссис Лопес, и выглядели они жутко нелепо. На Катастрофе был блейзер, как у яхтсмена, но общий вид несколько портили темные гангстерские очки. Миссис Лопес в юбке в цветочек и широкополой шляпе, словно только что вышла из старого сентиментального фильма.

— Что они здесь делают? — зашептал я. — Они ведь даже не знают, что Сэм учится в «Брэдбери Хилл».

Пока Катастрофа с женой пробирались к свободным местам в третьем ряду, все головы поворачивались в их сторону.

— Все будет хорошо. — Папа, очень бледный, не сводил глаз со сцены. — Сэм сейчас девочка.

— Да-да, верно, — пробормотал я. — Ну, тогда все в порядке.

В зале погас свет. Миссис Картрайт поднялась со своего места в первом ряду, предназначенном для особо важных персон, и по ступенькам взобралась на сцену.

Сейчас начнется концерт.

На школьном вечере главное — дети, но я люблю, как говорится, произнести вступительное слово, поприветствовать зрителей, немного рассказать о школе, отметить наши последние достижения, а затем уж уступить место юным участникам концерта.

Таратайка всегда произносит речи по одной и той же схеме. Сначала рассказывает, о чем она собирается говорить. Затем говорит то, что собиралась. Затем повторяет все еще раз другими словами. И под конец напоминает слушателям, о чем она говорила. Когда она выходит на сцену с широкой начальственной улыбкой, все уже заранее знают — это надолго.

Так что я довольно быстро отвлекся и не слишком внимательно слушал, пока она тянула привычную жвачку о том, какие в нашей школе талантливые дети, какие замечательные, чуткие учителя, какого потрясающего успеха добилась школа «Брэдбери Хилл» с тех пор, как ее возглавляет миссис Картрайт… призы, грамоты, всевозможные достижения… Я снова включился только тогда, когда она заглянула в бумажку, которую держала в руке, и объявила, что в программе вечера произошла замена.

— Зая Хан, талантливая девочка из восьмого класса, классный руководитель Стив Форрестер, — нужно заметить, что восьмой класс особенно выделяется своими успехами в этом полугодии, — так вот, вместо сольного номера она выступит с группой, в которую входят еще три девочки. Группа называется…

«Панды»?!!

Наверное, мы были не в себе, когда выбрали такое название буквально за несколько минут до начала концерта.

— В этом названии заложен глубокий смысл. — Сэм сунул руку в карман жакета, вытащил зажигалку и старую пробку от бутылки. — Все заметят синяк у меня под глазом, так?

— Его трудно не заметить, — сказала Чарли.

Сэм щелкнул рычажком и поднес огонек зажигалки к пробке.

— Значит, нужно это использовать, — заявил он. Подождав, пока пробка обуглится, Сэм поднял ее почерневшим концом вверх. — Мы все будем с синяками — как будто только что из драки.

— Э-э, что-то я не улавливаю, — сказала я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучал сарказм. — Зачем это нужно?

— Это будет смешно. Это интересно. И решается проблема с названием. Это будет наша декларация.

— Декларация о том, что мы окончательно свихнулись, — сказала Чарли.

— А что? — сказала Зая, настраивая гитару. — Я видела фотографии парижских моделей с фонарями под глазом. Говорят, в этом году потрепанный вид — самый писк моды.

— Потрепанный вид? Да, кажется, я что-то такое читала в журнале «Heat». — Я протянула руку. — Ну ладно, давайте сюда пробку.

Я почему-то совсем не запомнил первую половину концерта. Две малявки из седьмого пиликали на скрипках. Квартет из шестого низшего вяло исполнил кавер-версии последних хитов. Парень из класса на год старше нашего показал комическую сценку о родителях, состоявшую главным образом в том, что он все время спрашивал зрителей: «Послушайте, что происходит?» Несколько обитателей планеты придурков из нашего класса исполняли африканские народные песни. После каждого выступления Таратайка взбиралась на сцену, чтобы объявить следующий номер.

И вот я сквозь сон услышал, как директриса объявляет то, чего с таким нетерпением ждали все наши.

— А теперь, леди и джентльмены, небольшой экскурс в мир дикой природы — самой дикой, можете не сомневаться! Группа «Панды»!

На сцену вышли Елена, Чарли, Зая и позади всех — Сэм. Руки и лица у них были измазаны сажей, у Сэма оторван рукав рубашки. Выглядели они, как будто только что из-под бомбежки.

В зале повисла потрясенная тишина. В чем дело? Это что, сатира? Но тут душечка миссис Шерман изо всех сил захлопала в ладоши и завопила: «Браво!» Зрители неуверенно засмеялись. Зая взяла первый аккорд «Персональной тучки».

И когда Сэм запел, случилось нечто удивительное. По залу пробежала дрожь, как будто зрители стряхнули с себя привычное состояние вежливой скуки, захваченные звуками голоса Сэма и Заиной гитары.

Сэм держался так раскованно, словно не выступает на сцене, а просто разговаривает сам с собой. Музыка приближалась к припеву, Сэм повел рукой.

Но когда Зая заиграла припев, проявилась некая проблема. По ходу песни остальным двум «Пандам» нечего было делать, кроме как валять дурака на заднем плане. Чарли покачивалась, как пьяная, а Елена — видимо, потому, что вот уже несколько секунд на нее никто не обращал внимания — принялась выплясывать какой-то выпендрежный танец.