– Не надо платить, – буркнула девушка, чуть покраснев, – я так.

Музыкальный концерт, и правда, прошёл отлично. Народу было не в пример больше, чем у того толстяка с бутылками: похоже, троицу люди действительно очень любили. Зрители подпевали печальным песням, а на бодрых и весёлых вставали плясать прямо на сцене. Фауст, так и не узнавших здешних танцев, скромно сидел на лавке и любовался гуляньем; Розмари, не отрываясь от своих гуслей, то и дело бросала на него смущённые взгляды и чуть улыбалась.

– Ну, как тебе? – когда кончилась последняя песня, девушка села рядом, весёлая и раскрасневшаяся. – Вроде получше, чем с утра было, а? – усмехнулась она.

– Да, вы молодцы, – отозвался мастер. – Даже жаль, что вчера с вами не пошёл.

– Мы каждый день ярмарки будем играть, – похвасталась Розмари. – А ты, – она снова ткнула его пальцем, попав на этот раз прямо в синяк под рёбрами. Фауст тихо охнул от боли, – ты обещал остаться, помнишь? Так что будешь приходить на каждое выступление, пока наконец танцевать тоже не начнёшь. Я буду следить, – пригрозила она. Парень чуть вздохнул и поднял руки в капитуляции перед девичьим напором.

– Всё как пожелаешь, – пробормотал он, улыбнувшись.

– Пойдём, – она надела на плечи ремень гуслей и схватила его за руку. – Если хочешь выступить на закате, тебе стоит уже сходить за своими вещами и встать в очередь. Иначе к ночи места не дадут.

Переодеваться по своей традиции в выходное шёлковое платье Фауст не стал. Пусть уж лучше зрители и правда верят, что он шибко образованный мукомол из соседней деревни. Забрав вещи, он поднялся из прохладного подвала наверх и снова огорчился глупой моде Флооса на шерсть и плотную ткань. По летней жаре ходить в их одеждах было совершенно невыносимо. Одна надежда на то, что к ночи станет хоть немного прохладней.

– Мне будет нужно немного подготовить сцену, – сказал он девице, когда они шли обратно к ярмарке, – сможешь немного отвлечь народ в это время? Боюсь, как бы меня не выгнали во время подготовки, что без толку место занимаю.

Розмари кивнула.

– Конечно, я помогу. К тому же, – она чуть хихикнула, – второе выступление ещё чуть деньжат принесёт. Слушай, я наверное Исидора с Анной тоже позову. Так у тебя точно хватит времени на твою подготовку, уж не знаю, что ты там будешь делать.

– Спасибо тебе, – пробормотал Фауст. – Вы снова меня очень выручаете. Как вас можно будет отблагодарить?

– Не надо ничего, – она пожала плечами, – мы же не страдаем от этой услуги. Это просто… ну… жизнь? – она задумалась. – Просто ещё одно событие. Приятное событие, – она снова чуть смутилась.

Очередь действительно была занята уже надолго вперёд. По расчётам мастер мог выступить уже после захода солнца, что, впрочем, совершенно ему не мешало. Номера перед ним ни в какое сравнение не шли с его знакомыми музыкантами: там выступали то дети с нескладными танцами, то доморощенные артисты с каким-то тоскливым спектаклем. Поэтому, когда небо наконец стемнело, он смог выйти на земляную сцену, а Исидор снова ударил ладонями по своему барабану, народ оживился и радостно засвистел. Сейчас они играли стоя, чтобы хоть немного закрыть собой Фауста. Порядок песен был рассчитан донельзя точно. Когда он прикопал последнюю искрящуюся свечу, бодрая танцевальная музыка стихла, и послышались тихие переливы гуслей. Мастер медленно вышел в центр сцены, поклонился, глубоко вздохнул, и привычно ударил каблуками, высекая искру.

***

– Ежели ты и завтра нам подсобишь, то мы, похоже, сможем новый инструмент наконец прикупить, – Исидор расхохотался, открывая очередную бутыль. – Это ж надо, а! Нынче за вечерние пляски нам раза вдвое больше отсыпали.

– Хотелось бы, да не обещаю, – юноша счастливо и расслабленно улыбнулся. На выступлении он вымотался совершенно: ему пришлось вспомнить все номера, которые они показывали вместе, публика его не отпускала, а дети и вовсе были в восторге и постоянно норовили забраться к нему поближе. Взрослые мужики, правда, смотрели немного косо, и тоже подозрительно принюхивались к пороху, но всё равно всё прошло как нельзя лучше. – Маловато осталось уже инструментов, на полный концерт меня уже, верно, не хватит.

Анна махнула рукой.

– Да полный и не надо, так, видимости просто прибавить немного. А разве на базаре не получится найти твоих порошков? Там, кажется, всё можно встретить, что вообще есть на свете. Уж точно побольше, чем в деревнях.

– Вот уж что точно на базаре есть, – барабанщик покопался в корзине около стены, – так это новая выпивка. Надо б сходить обновить, последнюю только что открыли.

– Может, хватит тебе? – заботливо, но немного угрожающе уточнила Анна. – Ты третий день уже вечерами не просыхаешь.

– Так праздники! – возмутился Исидор, – и гостя привечать надо. Гость, не отблаготворишь нас на угощение? Я прям быстро, туда и обратно.

– Да, разумеется, – легко ответил Фауст, отсчитав несколько монет и привычным движением бросив их мужчине. – И на закусь возьми чего.

– Я с ним пойду, прослежу, – пообещала Анна. – Если ты, конечно, не хочешь, чтоб твоё серебро пошло на какую безделушку, – она неторопливо встала, поправила юбки и потрепала своего названного мужа по плечу. – Вставай уж, угоститель великий. Пойдём с тобой искать, чем привечать гостя, раз уж вызвался. Заодно хоть проветришься. А вы развлекайтесь, – она подмигнула девушке.

Когда дверь подвала закрылась, Розмари, не сдерживаясь, тихо прыснула в кулак.

– Они часто так ссорятся, – хихикая, сообщила она, – не всерьёз, конечно. Вообще, Анна и сама не прочь выпить обычно, чего она сегодня такая ворчливая, интересно?

– Может, обидели её чем? – задумчиво протянул Фауст. – Хотя, вроде, весёлая ходит…

Девушка улыбнулась и села поудобней, не сводя с него восторженного взгляда зелёных глаз.

– Ты ж колдун, да? – она игриво наклонила голову к плечу, – колдун ведь?

Мастер усмехнулся. После нескольких порций вина и мёда девушка была наконец весёлой и добродушной, а не ворчливой злюкой.

– Нет, не колдун.

– Ну признайся, – Розмари снова улыбнулась. – Как бы это иначе получалось, если не волшебство?

– Нет, – Фауста это откровенно веселило, – не угадаешь.

– Но ты же не мельник?

– Не мельник, – вздохнув, согласился он.

– А как ты всё это показывал, если не колдовал? – она подсела к нему поближе. Он чуть подвинулся, чтоб уступить ей удобное, без вмятин, место на матрасе.

– Я не колдун, Розмари, – он улыбнулся и потрепал её по волосам. Та только ахнула тихонечко. – Я мастер. А то, что ты видала сегодня на сцене – не волшебство, а наука.

– А где ж такому учат в Пестовке? – недоверчиво спросила она, глядя ему в глаза. Тот покачал головой.

– В Пестовке такому не учат. Да и здесь, в Ивкальге, таких знаний ни у кого нет.

– Тогда… как? – она вновь любопытно наклонила голову к плечу.

Фауст недолго колебался. В конце концов, в нём уже тоже были и мёд, и вино, и несколько глотков грушевой настойки Исидора.

– Я не из Пестовки родом, – тихо ответил он. – А из славного города-порта Мотас. Вы называете его Маатанией. Я учился в храме природы в Аркеях, и у меня были самые лучшие наставники на материке.

– Вот как… – негромко отозвалась девушка. Игривое любопытство с её лица разом пропало. – И что ж, у вас там всех учат так же?

Фауст улыбнулся.

– Не всех, но ум у нас ценится так же высоко, как у вас – кровь и титулы. Во Флоосе благородным назовут человека гордого и храброго, а у нас – образованного. Все дети учатся читать с малых лет. Ты вот во сколько научилась?

– Я не умею, – прошептала Розмари. – Анна тоже. Я даже нотной грамоты не знаю, подбираю музыку на слух.

– О, – смутился Фауст, – извини. Мне продолжать, или лучше не стоит?

Девушка пододвинулась ещё ближе и облокотилась на его плечо.

– Продолжай, пожалуйста, – едва слышно ответила она.

– Хорошо, – он улыбнулся и чуть приобнял её за плечи. – Что тебе интересно?