Парень устало застонал и так быстро, как только мог, зашагал в сторону кабака. Обойти столы в нужном направлении ему удалось только с третьей попытки.

– А ну пустите меня, – раздался рык Эдгара, – пустите, я сказал!

– И что потом, будете вместе в траве ползти? – укоризненно спросила какая-то женщина, – да ты на ногах не стоишь.

– А мы их поддержим, – подхватил пьяный мужской голос, – как кукол верёвочных. Одна тройка держит жениха, вторая – гостя. Давайте, а?

– В такой свадебной драке я ещё не участвовал! – хохотнул другой мужик. – Мне нравится!

«Интересно», – ноги шевелились всё бодрее, – «если я этого их Всесветного попрошу его людей угомонить, он ко мне прислушается, или всё, без шансов?», – стены кабака уже виднелись в конце улицы. Надеяться на то, что Софочка будет охранять вход в комнату от непрошеных гостей, было наивно.

– София! – крикнул он. – София, ты здесь?

– Не, ну вы гляньте на него! – с каким-то восторгом воскликнул мужчина из толпы. – Только от невесты нашей ушёл, как сразу к новой девице клинья подбивает!

Фауст заколотил в дверь. София открыла не сразу, она была уставшая, заспанная и немного лохматая.

– София, милая моя, спустись, пожалуйста, и отдай мои вещи, – взмолился Фауст. – Сил нет, не дойду сам до комнаты.

Девка окинула его критичным взглядом.

– И куда пойдёшь в таком виде? – мрачновато уточнила она.

– Найду, найду, куда пойти, – едва не заплакал мастер. – Ну пожалуйста, ну родненькая!

– Деньгу готовь, – проворчала Софочка и отправилась в подвалы. Через пару мгновений она уже стояла на месте с его мешками. Фауст дрожащими руками открыл кошель, сунул ей в руки пару первых попавшихся монет, и оглянулся на следовавшую за ним толпу. Те остановились, о чём-то оживлённо споря, но всё равно продолжая смотреть в его сторону и посмеиваться. Взяв свои свёртки поудобней, парень припустил по дороге вниз, в сторону дозорных башен. Ночевать, походе, ему придётся в голой степи. А ещё ведь и покрывала нету! Ругательства Эдгара всё ещё были слышны, но их теперь перекрывал чужой смех и голоса.

– Эй, парниш, никак уезжать таки собрался? – дед на телеге, стоящей у открытых ворот, усмехнулся в бороду. – А как же комната твоя уплоченная?

– Как же здорово, – едва ворочая языком, пробормотал Фауст, – что ты ещё здесь, – он закинул мешки на телегу и попытался взобраться наверх. Дед, покачав головой, подал ему руку. – Ты меня спас то ли от очень позорной, то ли от очень болезненной смерти, – он обессиленно улыбнулся и упал спиной вниз на телегу. Старик посмотрел на толпу в конце улицы и присвистнул.

– Ничего, небось не догонят нас, – он хлопнул плетью по лошадиному боку. Та всхрапнула и бодрой рысью двинулась в ночную степь. – Ты чегой-то бледный такой, ась?

– Пойло у вас совершенно невозможное, – прошептал парень, закрывая глаза и чувствуя подступающую дремоту. – Если до Минивки не проснусь, то, верно, помер. Скидывай тогда тело с телеги и забудь про нашу встречу.

– Это что же, – усмехнулся старик, – прямо в степи скинуть?

– Ага, – сонно пробормотал Фауст, устраиваясь поудобней. – Вот в эту самую траву. И ни о чём не жалей.

Голова наутро раскалывалась, будто её кочергой огрели. Фауст даже не смог вежливо поддержать редкие фразочки дедка, которые, впрочем, прекратились сразу, как только тот понял, что разговору сейчас не рады. Получив наказ от старшего открыть трофейную бутылку мёда, парень принялся рыться в мешках, чтоб сорганизовать хоть какое-то подобие завтрака. После этого, и правда, стало намного легче жить.

За завтраком Фауст рассказал своему спасителю всё, что произошло в управе. С каждым словом настроение его всё больше портилось, а старик только головой качал.

– Ну и чего ты хочешь-то? – наконец спросил он. – Я ж тебе сказал, что он дурень редкий. Не перед ним тебе надо было отчитываться, а перед головой.

Фауст обхватил колени руками.

– Я ж его жену от смерти спас, – тихо ответил он. – Я один из всех гостей мог это сделать. И не отказал. А он… разве ж можно так с честными людьми?

– Думай-ка лучше не о том, что тебя Эдгар обидел, – посоветовал дед, – а о том, что Лианна твоими силами теперь будет жива и здорова. Разве этого мало?

Мало. Конечно, мало. Живот всё ещё ныл после удара, и под рёбрами сейчас разливался красновато-лиловый синяк. Нет, Фауст не рассчитывал на оплату: в конце-концов, на празднике он и так хорошо погулял и развлёкся. Но похвалы или признания ему очень хотелось.

– А ежели не хочешь больше впросак попадать, – продолжил дед, – так и не работай больше без толпы свидетелей, чтоб было, кому вступиться за тебя. Пирожку-то вчерашнего передай мне, будь так добр.

После разговора пироги со свадьбы в горло совсем не лезли. Фауст начал уже себя ругать за то, что вообще зашёл в Пестовку. Велел бы еды вынести за ограду, и дело с концом. Перед столицей была ещё одна деревня, и он уже начал всерьёз задумываться о том, чтобы в ней только переждать пару ночей, а после выдвинуться в Ивкальг.

– Ну и чего ты скис? – участливо спросил старик. – Слушай, парниш, одна неудача не значит, что теперь тебе делать нельзя ничего. Ты ж как-то добрался уже сюда.

Фауст покачал головой.

– После выхода из дома у меня уже было много бед. Одно радует – скоро столица, и всё это наконец закончится. Что ж меня дёрнуло-то с ребятами разделиться, – плюнул он. – Ехали б сейчас все вместе и горя не знали.

Дед вздохнул и снова хлестнул лошадь. Та держала бодрый шаг, но Минивка была далеко. На ногах до неё, верно, дней десять идти. Старик обещал, что они на телеге приедут в деревню к утру.

За прошедший день они говорили мало. Похоже, все общие темы закончились ещё на празднике, а отвлекать возничего играми и развлечениями всё ж не стоило. Да и из головы у Фауста никак не шёл вчерашний вечер, угрозы жениха и насмешки толпы. Настроения на весёлый праздник для Минивки у него уж точно не было. На ночь они даже останавливаться толком не стали: несколько раз распрягали кобылку, чтоб та поспала и отдохнула, а потом продолжали путь. Но дед не обманул: когда встало солнце, на горизонте действительно начали виднеться домики.

– Я почти до самых ворот тебя довезу, – сообщил он, – а дальше уж сам как-нибудь. Мне-то поворот ближайший нужен, не хочу потом возвращаться, уж звиняй.

– Спасибо, – пробормотал Фауст, щурясь от рассветных лучей. – Спасибо большое. Я бы сюда не дошёл сам. Слушай, а как тебя зовут-то?

Дедок рассмеялся.

– Мы ж с тобой не увидимся больше никогда, что за вопрос вдруг? Иса меня звать.

– Фауст, – парень приложил ладонь к груди. – Хочешь чего за помощь, Иса?

Дед попытался было повторить жест, но плюнул и просто помахал рукой.

– Ничего мне с тебя не нужно, парниш. Я вчера со свадьбы и так твоими стараниями деньжат немало увёз, – он подмигнул. – Удачи тебе в городах. И пузо твоё пусть побыстрей заживёт.

– Да, это было бы не лишним, – пробормотал мастер. Едва телега остановилась, он взял свои свёртки и спрыгнул на дорогу. Старик поклонился ему на прощанье и хлопнул кобылку кнутом. Та неторопливо развернулась и зашагала прочь.

Ворота деревеньки выглядели на удивление добродушно и безопасно. Никаких дозорных башен или караульных на входе. Рядом с оградой болтали несколько девушек с корзинами белья – похоже, встретились по пути на речку. Увидев Фауста, они повеселели и помахали ему. Тот чуть криво улыбнулся и поднял руку в ответ. Всё-таки сразу изображать весёлого и добродушного человека не было никаких сил.

Однако сердце его начало очень быстро таять, пока он бродил по деревенским улочкам. Они были такие чистенькие и ухоженные, едва ли не около каждого дома были разбиты клумбы, а у людей, которых он встречал, не было злых или недовольных лиц. Вот что значит, самая далёкая от границы из всей тройки, грустно подумал он. Народ здесь куда лучше живёт и бед почти не знает. Конечно, здесь тоже встречались разрушенные и сожжённые дома, но рядом были отстроены новые, а заброшенные дворы утопали в цветах и были незаметны на фоне светлых улочек. К моменту, когда он добрёл до рынка, он уже был готов устраивать свои концерты прямо сегодня же вечером – однако разумно рассудил, что лучше отдохнуть денёк после дороги.