Каждое слово, слетающее с его губ, больно до крови хлестало мое сердце. Я крепко сжала зубы, чтобы не отвечать, но мое напряжение выдавали играющие на скулах желваки. Не мигающим взглядом я смотрела на Макса и его буйство, и только одна мысль набатом стучала в моей голове: «Молчи — это уже неважно. Ты сделала выбор, все остальное уже не важно! Все остальное уже совсем неважно…»

В какой-то миг, осознав критичность момента, абсолютно спокойным, тихим, но властным голосом я произнесла:

— Макс, это уже не важно. Мне надо в башню, пусти нас!

— А если я не пущу? — Одновременно взметнулись голос и меч.

— Начнется бой, но даже это уже неважно.

И, отстранив его с пути, смело вошла в башню. Не останавливаясь, я проследовала к раскрытой книге. Остальные, вломившись вслед за мной, притормозили на почтительном расстоянии. Мрачность обстановки напугала одних, секретные знания — других.

— Здравствуй, открытая книга, — традиционно обратилась я и смахнула слой пыли с ее страниц.

Пыль не осела, а закружилась, заклубилась вокруг углов книги, отливая золотым огнем.

— Я принесла то, что долго несла, — и, откинув накидку, я обнажила медальон, спокойно возлежавший на моей груди.

Толпа ахнула и подалась назад. Увидеть медальон смерти не рассчитывал никто. А пылинки в углах книги налились алым цветом. Без суеты я сняла украшение и, повертев его в руках, положила на раскрытую страницу.

— Я хочу, чтобы ты закрыла пространственный портал, — спокойно произнесла я.

— Ха-ха-ха, — зазолотилась надпись. — С чего бы это? Это не твой мир, и тебя здесь не любят.

— Это неважно, милая, главное я люблю, — парировала я в абсолютной тишине, царящей в башне.

— Медальон — это дар, а что ты по-настоящему готова отдать?

— Красивая вещь этот медальон, правда? — Заметила я, любуясь старинной вещицей, — закрой портал и возьми то, что тебя достойно.

— Нет, Лия, не делай-ай э-э-это. — Закричал Макс и рванулся к нам.

Но воздух сгустился и заглушил все посторонние звуки, заставив толпу еще дальше отодвинуться вглубь.

— Жизнь, — прошептала пыль. — Здесь и сейчас.

И с этой минуты в башне повисла полная и осязаемая тишина.

— Смерть! — Мои слова как колокол звучали в этом безмолвии. — Я знаю, что однажды мы все должны уйти, чуть раньше, чуть позже, не важно. Но умирать? Ты знаешь, книга, мне немножко страшно, — как то просто и обыденно сделала я свой выбор, при этом снимая руку с медальона. — Ты поможешь мне?

Совсем рядом из белых искорок сформировался удобный завиток. Положив на него руку, я несмело сделала первый шаг, потом второй. С изумлением заметила, что при каждом шаге я как-то вырастаю, и предметы нисколько не сдерживают моего стремления. Чуть обернувшись, я увидела, как неспешно опадает на пол небрежным жестом сброшенное с плеч тело. Как Макс опускается перед ним на колени и трясущейся рукой отводит с лица упрямый рыжий локон.

А я иду вперед. И вот уже синее небо и игрушечный самолетик, разящий беспощадным огнем серую скалу, приковывает мой взгляд. Смертельный полет и машина срывается в крутое пике, стремясь протаранить самый пик этого грозного и чужого изваяния. Как бы нехотя, одним взмахом руки, стираю эту гору наполовину. И в следующий миг, подхватив в ладошки падающий самолетик, нежно опускаю его на землю.

— Я люблю тебя, Мирбок, — шелестят мои губы.

И с женской заботой, способной воскрешать, оставляю пилота с его железным конем на Изумрудной. Вот и планета уже замелькала где-то в хвосте моей развивающейся накидки. А где-то совсем рядом первой туманной поволокой затянулся ненасытный портал, пряча черное чудовище. Я покрепче ухватываюсь за серебрящийся завиток, гордо вскидываю маленькую головку, по шире расправляю плечи и устремляюсь вперед.

— Прощай мое милое вчера. Здравствуй мое новое завтра!

Мой каждый шаг отмеряет километры, парсеки и мегапарсеки Вселенной. И с каждым шагом я росту и расширяюсь, охватывая весь бесконечный космос. И в какой-то миг яркая вспышка полыхает ослепительным светом. И я становлюсь вселенной, и Вселенная становится мной. Тьма…

И вдруг, маленькая искорка фокусируется где-то на другом краю этой бесконечной звездной бездны, неспешно входит в тело, неудобно скорчившемся в старом кожаном кресле у давно погасшего камина.

***

— Что это было? — Вздрогнув, недовольно зашевелилась черная масса.

— Я думаю парадокс временной производной, — вспыхнула красная молния.

— Забавно!

— Нет-нет, это же просто удивительно! А вы так не хотели досматривать, — засеребрились белые искорки.

А на доске мира, столь затянувшаяся партия подходила к концу.

— Шах, Случай Иванович, — ликовал Приключение, торопливо передвигая фигуру. — И еще шах.

— Мой юный друг, а вы не торопитесь? — Заметил старик.

— Шах!

— Мат, молодой человек!

Это слово как гром среди ясного неба расколол пространство. Лихое Приключение застыл от столь неожиданного разворота событий. Вскочив, он навис над доской, изучая расстановку фигур и до конца не веря в свое поражение. И вдруг, одним махом руки он сбросил фигуры на пол. Резко выпрямился и, не сказав ни слова, опрометью выбежал из комнаты. А старик, откинувшись в кресле, как зачарованный смотрел на опустевшую доску. Именно в этот момент в самом её центре материализовался медальон.

Случай Иванович сфокусировал на нем взгляд. Поднятая левая бровь и мгновенно затрясшиеся руки красноречиво выдали нарастающее волнение. Еще глубже вжавшись в кресло, он подумал: «Да, не случайно ты воскрес на доске мира. Что же произошло?»

***

От глубоких раздумий старика вывел негромкий хлопок.

— Ты? — Удивился старик, увидев непрошенного гостя.

Черт беглым взглядом окинул комнату, отметил про себя и фигуры, разбросанные на полу, и пустую шахматную доску, на которой в самом центре возлежал медальон.

«Значит, у Лии все получилось, — подумал Чеки, — умничка девочка. Просто большая умничка».

— Ваше святейшество, — с большим достоинством сделал черт полупоклон, — позвольте мне оторвать вас от созерцания и вмешаться в ход неблагоприятных событий.

— Ну-ну, — и старик сложил в замок кисти, стараясь скрыть от собеседника нервную дрожь, — чем порадуешь? Или.

— Вы не закончили партию.

— Но мой партнер?

— Я помогу, — и эффектно щелкнув пальцами, черт вернул фигуры на игральное поле, в центре которого продолжал мирно покоиться медальон.

Старик не сопротивлялся, он ждал. Чеки наклонился к доске, взял медальон в руки и пару раз крутанул, любуясь его сторонами.

— Но партия закончилась, — надтреснувшим голосом заметил Случай Иванович.

— Не совсем, ваше святейшество. У медальона две стороны. Сейчас эта смотрит вниз, и там, в поднебесной бушует война, льется кровь, и смерть собирает свои плоды. Но вот медальон повернулся, — и Чеки эффектно крутанул медальон.

— Нет, не продолжай, — взволнованным голосом остановил его старик, — что нас устроит?

— Ничья, Случай Иванович. Просто ничья.

— Но там мат!

— Я посмотрю, — и черт погрузился в изучение расстановки фигур. — Я съем вашу ладью.

— И я съем вас, это же бессмысленные ходы.

— Нет, мой господин, это просто размен.

Игроки скидывали с доски последние фигуры.

— И как я не заметил? — С некоторым облегчением промолвил Случай Иванович.

Черт улыбнулся.

— Жажда победы случайно затуманила ваш взор.

— Ах, Чекион, — совсем пришел в себя старик, — а ты ведь темнишь. Чем вызван столь пристальный интерес к этой захолустной планетке?

— Меркантильными потребностями, ваше святейшество, — почтительно склонил голову черт.

— Лукавите, мой дорогой. Ой, как лукавите! Но это и не важно, — старик полностью вернул себе самообладание. — Я думаю с такой расстановкой и таким количеством фигур просто бессмысленно продолжать партию. Мой друг, я поздравляю вас, ничья. И вы победили. Так что не теряйте даром время на старого зануду. Такой случай подворачивается не часто. Не правда ли? — И он весело подмигнул новому партнеру. — А вот как заскучаете там у себя, милости просим: и чайку попить, и фигурки подвигать.