Удача! Не поверил своим ушам Чеки. Вот она случайная роковая удача! Надо спешить, пока отпускают. И черт быстро исчез, положив медальон на шахматную доску. А старик еще долго крутил его в руках, улыбаясь нехитрому лукавству черта.

— Ты правильно сделал, малыш, — подумал Случай Иванович, — когда еще такие приключения достанутся?

И он отпустил медальон, который плавно поплыл на свою бархатную подушку в удивительной коллекции старца.

***

Проснувшись, я помассировала затекшие конечности. И угораздило же меня заснуть в столь неудобной позе. И сон-то был какой-то грустный, но светлый и почти воздушный.

Встала, собрала с пола рассыпавшиеся веером бумаги и, прижав их к груди, залюбовалась картиной за окном. В небе играли удивительные всполохи, окрашивая в разные цвета тучи, улицы, дома и прохожих, бегущих с низко опущенными головами, как всегда безумно сосредоточенные и ничего не замечающие вокруг.

Грустно и светло! Хочется плакать и улыбаться! Я так несчастна и счастлива, я … одинока.

Но увы! Жизнь продолжается, суетливая, порой безликая, иногда никчемная. Спешит себе, журча на перекатах. И только ночами мне иногда снился один и тот же сон, будто я, пританцовывая бегу по млечному пути и, смеясь, вытираю тряпочкой звезды, а они блестят, искрятся и сияют.

***

О, какая маленькая, почти невидимая песчинка, а как изменила мир, — смеялась черная масса и ей весело вторили серебристые искорки.

***

— Волшебница, ангел мой! Мы скоро будем вместе, поверь мне.

И, взяв мою руку, Мирбок надел мне на пальчик перстень с тремя разноцветными камнями в зеленоватой оправе. А потом поцеловал. Меня аж в жар кинуло, а потом ледяным ветром накрыло. Поежившись, открыла глаза. Сон, всего лишь очередной сон, — подумала я и поплелась к окну, закрывать распахнувшуюся створку. И тут в свете первых лучей восходящего солнца на безымянном пальце тремя цветами вспыхнул и заиграл удивительный перстень. Я резко обернулась к камину, прижав к сердцу драгоценный подарок.

— Мирбок, милый, любимый, Генея, Чекион, где вы?

Слезы градом хлынули из глаз, высвобождая долго сдерживаемые эмоции.

— Мирбок, — шептала я сквозь слезы, — пожалуйста, где ты?

Но камин был холоден и безмолвен. И только облако вдруг сгустилось за моим окном в знакомый образ и, просочившись в комнату, легким шелестом донесло до меня угасающие слова.

— Мы скоро будем вместе, верь мне….

И сказка растаяла.

А выглянувшее солнце принесло новый день, новые заботы и старую жизнь. И только перстень, материальный предмет чужого мира, на безымянном пальце вселял в меня надежду и помогал не впасть в отчаяние: «Завтра, все начнется завтра!..»