С такими мыслями, от которых захватывал дух и, буквально, вырастали крылья за спиной, Ринат подошел к огромной толпе, собравшейся возле мечети.
— Мусульмане! Люди гор! Братья! — он воздел руки так, словно хотел осенить их благодатью Всевышнего.
Для него эти слова не были пустыми, произнесенными красоты ради. Все было гораздо серьезнее. Созданная им школа, как и почти десяток в других селениях, была предвестником изменений, о которых вряд ли кто-нибудь из присутствующих мог даже подумать. Отобранные по разным селениям мальчишки получили за неполный год настоящий концентрат практических знаний из целого ряда наук — природоведения, физики, химии, экономики, истории и т. д. и со временем должны были стать зачинателями новых направлений в экономике, военном искусстве, промышленности. По крайней мере, Ринат надеялся, что у него хватит времени воспитать этих мальчишек в нужном ключе и подтолкнуть их к чему-то большему, чем к искусству резать друг другу глотки и красть у соседнего рода овец и лошадей.
Уже сейчас некоторые из его учеников подавали большие надежды своими знаниями, любознательностью и смелостью мысли. Взять хотя бы четырнадцатилетнего Али, которому Ринат когда-то показал свой самодельный дельтаплан, точнее уродца из бамбуковых палок и китайского шелка. Этот худой, как палка, пацан уже сейчас мастерил такие «летающие крылья», что поневоле задумаешься о создании своей бомбардировочной или десантной малой авиации. Естественно, с оговорками. Пару дней назад Али сам додумался до новой конструкции хвоста у дельтаплана, что существенно повысило устойчивость всей конструкции в воздухе. Более того у него уже появилось собственное понимание восходящих и нисходящих потоков воздуха, которые позволяли пилоту часами кружить над одной точкой. А вечно чумазый Рассул, что придумал водолазный колокол? Пусть, этой устройство известно еще с античности. Но он-то сам придумал его, чтобы поднимать с озер упавшие туда вещи. Были и другие ученики, которые прекрасно считали в уме, могли запоминать огромный объем информации, обладали чудесным голосом, имели потрясающую склонность к лицедейству и подражательству. Все они были его не ограненными алмазами, достоянием его имамата! Все они были лишь началом больше…
—… Наша сила не количестве дальнобойных ружей и мощных пушках! Наше богатство не в накопленных золотых дирхемах, не в несметных табунах быстрых жеребцов и бесчисленных отарах овец! — сотни людей, вытягивая шеи вперед, ловили каждое слово своего имама. — Наша сила и богатство в них, братья! — указательными пальцами обеих рук Ринат ткнул в сторону стоявших у стен мечети учеников. Притихшие, смущенные и даже немного испуганные таким скоплением людей, те напоминали каменных статуй своей неподвижностью. А когда имам в их сторону показал, то они, вообще, в ступор впали. — В детях!
Ринат медленно шел перед людьми, завороженно следившими за каждым его движением. Ведь сейчас он не просто разговаривал с ними, а проповедовал, то есть нес слово Божье, слово от Бога. Отсюда были и раскрытые рты, и каменные позы, и остекленевшие глаза.
— Наши дети сменят нас, когда наши члены ослабеют от старческой немощи. Возьмут ружье и шашку, пойдут защищать родное селение от врага. Подадут чашку с водой, когда мы сляжем от ран. Прочитают над нами Джаназу в тот миг, когда Всевышний призовет нас к себе.
Он не убеждал их, что дети великая ценность. Нет, тысячу раз нет. Отношение к детям здесь и без того было особым. Ребенок на Кавказе никогда не считался обузой или тяжестью. Даже в самые страшные периоды свой истории в этом крае с радостью встречали каждый детский крик новорожденного малыша, считая его знаком Господа.
Ринан только лишь напоминал им об этом. Каждый из собравшихся должен вновь проникнуться с тем, что дети нового мира — их будущее, опора и полноценные помощники.
Правда, он не говорил о другой стороне медали. Зачем было смущать людей своими планами, в которых детям отводилась роль его первых помощников, проводников воли и прогресса. Пройдет каких-то несколько лет, а может и меньше, как эти молодые волчата тринадцати — восемнадцати лет наберутся опыта, знаний, проникнуться его идеями и станут его последователями с потрохами. Они уже сейчас отличались от своих же сверстников тем, что были менее зашорены, обладали большим кругозором и невиданными здесь знаниями. Может это и звучало утопией, но советский опыт говорил ему совсем о другом. Именно Советам в его прошлом удалось с помощью мощнейшей системы образования и воспитания подготовить такую молодежь, что за пару десятков лет вытащила страну из вонючего средневековья прямо в технологический капитализм, с вариациями правда.
— Эти школы только начало. Скоро новые мяктебя появятся в каждом ауле, в каждом горном кишлаке, где все наши малыши найдут себе занятие по нраву. Одни превратятся в отважных воинов, что скоро вырастят в удачливых курбаши[2], предводителей собственных отрядов. Вторые станут почтенными хафизами[3] и муфассирами[4], знающими и толкующими священный Коран. Третьи пойдут по стезе ашугов[5] и станут разносить по селениям новости о новой жизни. Четвертых ждет судьба ученого человека, достойного славы аль-Хорезми, Ибн Сины, Ибн Зуха и других. Вот такой судьбы я желаю нашим детям! Не голода, страха, холода и крови, а счастья в просвещении и послушании. Ибо, сказано пророком, да хранит его Всевышний: лучшее, что может дать родитель своему ребенку, так это хорошее воспитание…
Он много говорил в тот день красивых и правильных слов, которыми рисовал перед горцами яркую картину будущего светлого мира. Переводя свои мечтания, на простой язык, рассказывал о богатых селениях, о тучных отарах овец, о многочисленных храбрых воинах, о прекрасных девах. Когда Ринат переводил дух, перед горцами выступали его ученики, демонстрировавшие свои успехи в учебе. Под громкую ритмичную музыку богато одетые мальчишки искусно танцевали зажигательные танцы, звонкими голосами пели старинные баллады об отважных героях. Проникновенно читали аяты священного Корана, вызывая умиление у стариков и женщин. Изюминкой стало огненное представление с фейерверками, огненными стрелами взлетавшими в небо и расцветавшими там разноцветными цветами. Напоследок Ринат запустил в небо десятки китайских фонариков, тоже выдав их за творение своих учеников. Надо было видеть шокированные лица горцев. Бледнели даже закаленные воины, которые с кинжалом не боялись выходить против горного медведя.
Самое особенное приберег он на окончание этого дня. Знал, что толпа всегда ждет чудес. Готова поверить во что угодно сказочное. Ей только нужно дать намек на него. О божественной благодати мечтает богомолец. Ждёт слова Божьего или видения его лика монах в келии. Даже сам царь царей готов склонится перед божественным светом. Ему тоже нужно было чудо, лучше два или даже три. Люди должны были знать и рассказывать о том, что имам Шамиль избран Всевышним, чтобы нести людям его слово. А раз чудо не торопилась явиться, значит нужно было его поторопить.
Обо всем этом Ринат уже не раз задумывался, понимая что ему обязательно нужен лишний туз в рукаве в виде чего-то особенного. Как и всегда на помощь к нему пришли прошлый опыт и инженерные знания. Оказалось, классический советский технарь знал много такого, что при должной сноровке могло запросто сойти за самое настоящее чудо.
Перво-наперво Ринат решил показать местным одну из кар египетских, конечно в простейшем ее варианте — кровавые реки. Рассудил он так. Раз в Египте это вызвало шок и трепет, значит и для средневекового Кавказа сгодится. Тем более и подходящий повод подвернулся. Дело было в том, что его одолели ходатаи за судьбу хана Джавада. К нему приходили седобородые аксакалы, главы тейпов северной Чечни и Дагестана, долго рассказывали о старинном ханском роде, о славных предках Джавада — великих воителях-вайнахах. Говорил, что негоже лишать жизни такого уважаемого всеми человека, как хан Джавад. Мол, он всего лишь оступился, но уже раскаялся и готов служить делу Всевышнего всеми силами. Засылали османских купцов, с которыми раньше работал хан. Те тоже рассыпались в благодарных эпитетах в отношении Джавада. Называли его великим торговцем, принесшим Кавказу процветание и благосостояние. Клялись Аллахом, что не будет больше у имама более верного помощника, чем Джавад. Словом, Ринат решил проучить своего кровника, заодно показав местным великое чудо.
