У него даже в глазах потемнело от накрывшей его ненависти. Скрипнув зубами, Джавад потянулся к рукояти кинжала. Как же ему хотелось в этот момент воткнуть дедовский клинок в брюхо своего врага…

— Аллах… — вдруг с ужасом прошептал заросший бородой по самые глаза горец, что вскочил на ноги и с выпученными глазами тыкал пальцем узкую бойницу. — Хан! Ифриты[1]! Это ифриты!

Все, кто был в комнате и молился, тут же схватились за ружья и кинжалы. Сам Джавад уже был у бойницы и вглядывался в нее.

— Что это такое? — потрясенно пробормотал хан, трясущимися руками поднимая ружье и направляя ствол куда-то наружу. — За мной пришли? За мною… — голос его снизился до шепота. — Н-е-ет… Не-е-ет, — тянул он слова.

Ружье в руках ходило ходуном и никак не хотело стрелять. Джавад жал на курок, но механизм не срабатывал. Казалось, нечто, увиденное им, препятствовало этому.

— А-а-а-а! — заорал он, по пояс забравшись в бойницу. — Прочь! Прочь!

А со стороны гор, прямо с первыми солнечными лучами, летели невиданные здесь черные создания. Раскинув выкрашенные в черный цвет крылья, дьявольскими созданиями они кругами парили над аулом, словно искали очередную заблудшую душу.

Баах! Наконец, ружье в руках Джавада выстрелило! Бах! Стрельнул кто-то из его наибов из другой бойницы! Остальные судорожно заряжали ружья.

— Господин, раскрылись врата ада⁈ Всевышний прогневался на нас?

В угол забился молодой парнишка в щегольской черкеске и, в испуге вращал глазами, что то шептал. Молитву, скорее всего. Не маму же звал.

Раздавалась стрельба и с улицы. В ауле, словно в разворошенном муравейнике, по улочкам бегали люди, размахивали руками, хватались за голову. Некоторые падали на колени и начинали истово молить Всевышнего забрать ифритов обратно.

С неба то и дело что-то падало. Небольшие холщовые мешочки ударялись о землю и разрывались, окутываясь серым облаком. Те, кому не повезло оказаться рядом, тут же заходились в хриплое кашле и начинали тереть глаза руками. Смесь муки и перца оказалась страшным оружием.

Стены крепости опустели. Люди прятались от дьявольских созданий. Никто не желал попасть к ним в лапы.

— Шамиль идёт! На стены! — воздух вдруг прорезал яростный вопль. — Все на стены! На стены! Быстрее!

Едва не выронив ружье, Джавад сразу же ринулся к другой бойнице, откуда открывался вид на долину перед крепостью. Высунулся по пояс и едва не вывалился наружу от увиденного.

— Проклятье… — сквозь зубы пробормотал он.

Долина была затянута густым белым дымом, тянувшимся от многочисленных костром. Из белой пелены то тут то там выползали странные безлошадные высокие повозки, крытые черненным металлом. Медленно ползущие, колесами они глубоко продавливали землю. Казалось, на землю выползли гигантские черные жуки, больше напоминавшие созданий Ада, а не творения людских рук.

С одной башни раздался пушечный выстрел и ядро полетело в сторону наступающего врага. Промах! Чугунный шар вспахал землю в нескольких шагах от первой повозки. Грянул еще один выстрел, окутав соседнюю башню пороховым облаком. Снова промах! Ядро перелетело через повозку!

Начали стрелять вернувшиеся на стены горцы. Их свинцовые пули забарабанили по металлическим листам железных повозок, не оказывая никакого видимого эффекта.

Зашипевший змеей, Джавад несся по лестнице на крышу башни, где стояло только что стрелявшее орудие. Возле древней пушки суетился высокий англичанин в светлом френче, благим матом оравший на седого горца с банником в руках. Тот от проклятий, сыпавшихся на его голову, и не знал что делать: то ли хвататься за кинжал и бежать резать гяуру горло, то ли начинать банить ствол орудия. Раздухарившийся томми, уже занес руку, чтобы ударить замешкавшегося горца, как на крыше показался Джавад.

— Ты, сын шакала, что мне обещал⁈ — с налитыми кровью глазами, хан тут же набросился на англичанина. — Кто клялся, что эта скотина даже шага сделать не сможет⁈ А это что⁈ За что я плачу тебе и твоим людям золото⁈

Хрясть! Джавад со всей силы сунул кулаком в нос остолбеневшему англичанину. Во все стороны брызнула кровь! Белобрысый томми тут же с воем согнулся.

— А ну, поднимайся, гяур! Брюхо вскрою! — орал Джавад, размахивая кинжалом перед лицом англичанина. — Что это такое⁈

Сверху было прекрасно видно, как черные железные жуки медленно ползли аулу. До крепостной стены оставалось не более полусотни шагов. Еще немного, и они окажутся в мертвой зоне.

—… Сэр, сэр, господин Дшавед, — коверкая имя хана разбитыми в кровь зубами, говорил англичанин. — Это всего лишь телеги, на которые положили железные листы. Я же вам рассказывал, что у нас… в Гранд Флит есть железные корабли. Тут тоже самое… Не надо боятся. Главное попасть по ним из орудия.

Джавад с дикими глазами вырвал у горца банник и начал с яростью прочищать ствол орудия. Закончив, забил внутрь пушки удвоенный пороховой заряд и туда же отправил чугунное ядро.

— Клянусь Всевышним, если сейчас твой выстрел не будет точным, я отправлю тебя в ад, — заорал хан, пиная англичанина к орудию. — Алла… — клинок кинжала взлетел в воздух и завис над головой томми.

Побледнев, как смерть, тот принялся судорожно наводить пушку на цель. Вены на руках вздулись. Лицо побагровело, того и гляди его удар хватит. Хотя жить захочешь и не так напряжешься.

— Готово, сэр, — англичанин бросил взгляд на хана, который повелительно рубанул рукой воздух. — С Богом…

Бахнуло с таким оглушающим звуком, что заложило уши. Томми с открытым ртом уже стоил у стены и с напряжением вглядывался вдаль.

— Есть! Попал! Попал! — вдруг радостно закричал он, едва не свешиваясь со стены. — Вон! Попал!

Всевышний явно не оставил сегодня его своей милостью. Пятифунтовое ядро попало точно в цель — в самую первую повозку, которая уже почти добралась до стены. С сильным грохотом деревянный фургон, обшитый железом, разлетелся в клочья. В стороны разбросало находившихся внутри людей.

— Во! Есть! Еще, еще, давай! — заорал Джавад, выхватывая из-за пояса складную подзорную трубу. — Вон еще один! Давай, давай! — тыкал он кинжалом в сторону ворот крепости.

Сам схватив ружье, бросился вниз по лестнице. Ему казалось, что он снова ухватил удачу за хвост. Осталось, лишь чуть-чуть поднажать и все закончится. Он раскатает в блин своего врага и снова станет самовластным властителем Чечни и Дагестана. Такая жизнь тогда начнется…

— Что встали? За мной! — несся хан по лестнице, выкрикивая своих людей. — Эти бабы хотели нас обмануть! Всевышний открыл мне глаза! Все за мной! Пустим им кровь!

Выскочив на улицу, Джавада оказался в самом центре переполоха. Голосили какие-то женщины у дверей хижин. Несколько мужчин корчились прямо на земле и судорожно растирали глаза. Другие целили ружьями в небо, где время от времени мелькали темные тени. Кто-то постоянно орал о приближающемся конце света, об ифритах и адского пламени.

С размаху Джавад пнул какого-то стоявшего на коленях горца и бросился к крепостной стене, из-за которой нарастал громкий шум. Нужно было видеть, что там еще придумал хитрый Шамиль.

Те полсотни шагов, что отделяли его от ближайшего участка каменной стены, он со своими людьми преодолел одним махом и уже через несколько мгновений был на самом верху.

— Что застыли? Стреляйте! Стреляйте! — сразу же заорал хан, на топившихся у бруствера растерянных горцев. — Нет там никаких ифритов! Это обычные люди! У них такая же, как и у вас кровь! Стреляйте! За стеной просто повозки!

Вытащив из-за пояса ногайку, он начал хлестать ей по людям. Кожаный хлыст со свистом резал воздух, попадая по спинам, головам, рукам.

В этот момент из густой пелены дыма, тянувшегося к небу от валявшихся на поле вязанок мокрого хвороста, вылетел небольшой, объятый пламенем, бочонок и с треском ударился о стену. По сторонам тут же разлетелись брызги горящей сырой нефти с порохом. Жадной пожиравшее камень пламя казалось живым существом. Оно медленно ползло к людям, чадило черным дымом и распространяло вокруг смрад.