Ловлю себя на этой эмоции с удивлением.

До чего же…

А ведь я погиб. Она делает меня уязвимей и в то же время сильнее…

Прощай, красотка в алом платье, навсегда, ты напишешь мне, шикарная дрянь, конечно, еще напишешь, когда опять зачешется между ног… А я отправлю тебя в далекое пешее эротическое, потому что рядом уже есть мягкая кошечка, нежный цветок в горшке моей фирмы, достойная и правильная…

Сейчас надо только с ее братцем разобраться…

— Я решу все твои проблемы, — тихо, очень убедительно говорю я, утопая в бездонных лесных озёрах её невероятных глаз, и даже на губы не хочется смотреть, мне хватает вот этого — бесконечности в её беззащитном взгляде.

— В общем, такая тема! — голос Гребенщикова звучит возбужденно, явно волну поймал парень, — ставим ёлки в наших магазинах, на них вешаем письма детей-сирот. Каждый желающий может выполнить желание одинокого ребёнка, ля-ля-ля три рубля, сами купите подарки, а мы, типа, посредники. Дети должны быть реальными, с именами, фамилиями и названием интерната.

— Это всё понятно, хорошая идея, реализовываем, — командую я Гребенщикову. — Но мало. Маловато будет! Давай, мой креативщик, сделай такую тему, чтобы мы засветились, как благотворители, и нихуя за это денег не отдали. Я знаю, ты можешь.

Гребенщиков замолкает на мгновение, явно генерируя в гениальной башке очередной маркетинговый план.

— Кондитерская же открылась, — выдает он, наконец.

— Да, наша кондитерская открылась, — подтверждаю я, — и чего?

— Я рассчитаю, сколько получится стоимость одного пирожного. Обычно они на следующий день со скидкой идут, а мы можем замутить тему с бесплатной их раздачей бездомным. На камеру, естественно. Пирожные нормальные совершенно, но все равно остается же какое-то количество… И оно выбрасывается. А тут дело доброе сделаем. И профит.

— А СЭС как будем обходить?

— Мы ничего не нарушаем. Все по нормативам!

— Хм-м-м… Сомнительно… Но оформи в предложение, пришли мне, гляну… И смотри, чтобы мы не влетели в копеечку с этими отходами, электричество там, оплата работникам…

— Нормально все будет, Игорь Игоревич, мы же не больные… А тут безотходное производство, нам прибыль при нулевых вложениях. Только мне премия на Новый Год…

— Гребенщиков, напомни, где я тебя подобрал? — с легкой угрозой, потому что слова насчет премии у меня, как у рачительного хозяина, всегда вызывают легкий неконтролируемый выброс агрессии, спрашиваю я.

— А что я сказал?! — тут же идет на попятную Гребенщиков. И правильно, а то напомню, сколько он получает белыми, и сколько еще дополнительно ежемесячно в конверте. Там нехилая сумма выходит, даже по московским меркам! — Ладно, тогда на подарок ребёнку и жене.

— Ты не женат и ребёнка у тебя нет! — Засранец какой нахальный!

— А мама есть.

— Маме обязательно. Работай, но чтобы чисто и красиво всё.

— Сделаем, Игорь Игоревич.

— И чтобы СМИ, телевидение, все дела. Выберем кого-то покрасивее, поставим перед камерами… Кристину Кирилловну, допустим.

Я поднимаю взгляд на Кристину, которая в дальнем углу коридора полицейского отделения, откуда я только что при помощи всемогущего бабла извлек несчастного узника, отчитывает своего здоровенного младшего брата.

Платон, конечно, голову покаянно опустил, но по физиономии наглой видно, что ни о чём не сожалеет.

Тоже засранец…

Подрался в общественном месте, костяшки содрал, двоих придурков на больничную койку отправил… И не стыдится!

Сел бы минимум на пятнадцать суток, если б не мое вмешательство.

— О, да! Видел я нашу Кристину Кирилловну, — сладострастно тянет Гребенщиков, — да, я зайду к ней, обсужу детально…

— Я тебе зайду! — рявкаю я. — Сам ей передам.

— Я понял, Игорь Игоревич, — тут же понятливо сливается Гребенщиков.

Ну, как я и говорил, короля делает свита, с другими людьми я не работаю.

— Чтобы всё в срок, да побыстрее.

— Всё будет сделано отлично. Не беспокойтесь…

Я отключаю звонок и иду к брату с сестрой.

— Благодари, — шипит Кристина, злясь, и так красная от морозца, бьет маленьким кулачком по широченному плечу своего неразумного братца.

— Игорь Игоревич, благодарю, что вытащили, — протягивает он мне руку с разбитыми костяшками.

Я пожимаю крепкую ладонь, рассматривая Платона и улыбаясь.

Так он мне Русика напоминает! Моего университетского приятеля, веселого и безбашенного. Похож прямо до боли в глазах.

— Почему бровь рассечена? — мягко интересуюсь я у пацана, и он удивлённо смотрит на меня красивыми большими глазами, серыми, такими же, как у сестры.

Они вообще с Кристиной очень похожи, сразу видно, что родные.

— Не успел увернуться…

— Три раза! — возмущенно влезает его сестра.

— Крис, ну прекрати, — морщится пацан.

— Значит, сейчас мы Платона куда-то довозим, Кристина Кирилловна, — беру я ситуацию в свои руки, — и у нас работа.

Смотрю на свои швейцарские часы, делая вид, что у нас действительно работа вот прямо немедленно.

Так оно, собственно, и есть, вечером открытие магазина… Но я бы хотел её свозить куда-нибудь в ресторан, поужинать, пообщаться в более интимной обстановке.

— Да! — девушка с готовностью кивает, смотрит на брата. — Платон, я надеюсь, что больше этого не повторится… Игорь Игоревич не будет постоянно тебя выручать… И я не смогу… У меня работа новая, обязанности… Мне поступило прекрасное предложение, я не могу его упускать…

— Только трудовой договор подписывай, — бурчит Платон и, поворачиваясь ко мне, поясняет, — её тут кинули пару раз.

— Замолчи, пожалуйста. Обычно берут человека с двумя профессиями: воспитатель и психолог… — Тут же начинает оправдываться Кристина.

— Разберемся, — улыбаюсь я Платону.

— Ну окей.

— Учишься? Работаешь? — уточняю я ситуацию, исключительно для понимания, чего ждать в будущем от этого парня.

— Учусь-работаю, — хмурится он, отворачиваясь.

— Вот больше всего этих твоих работ боюсь! — снова вмешивается Кристина, судя по всему, поймавшая легкий нервический приступ.

— Покричи ещё, — недовольно бурчит Платон. — У нас ипотека ещё не выплачена за квартиру, надо откуда-то бабки брать…

— Папа наш учудил перед смертью, — снова виновато оправдывается передо мной Кристина.

Я смотрю на брата и сестру и почему-то ощущаю себя слишком взрослым в их компании. Но это и прельщает.

Всё это время звонит телефон, напоминая, что работа сама себя не сделает.

— Прошу в машину, — приглашаю я, отвлекаясь, чтоб ответить на сообщения.

Подрядчики, ящики для милостыни, искусственные ёлки, которые пришлось заменить на новые и пушистые, потому что те, что нам привезли, слишком уж откровенно напоминали анальные втулки… И это всё решаю я или Людмила, потому что Кирилл Колесников по власть имущим гоняет сегодня с поклонами и подарками. Не подмажешь — не поедешь… А еще на Новый Год сколько бабла придется отнести… Русский бизнес, бессмысленный и беспощадный…

И это еще по офису ничего не решено толком. Если бы работала Эммануэль, я бы на нее часть обязанностей сгрузил…

Но потянет ли Кристина?

Может, стоит не давить так сразу, а начать с малого? Например, с организации новогоднего корпоратива?

Есть опасения, что Кристина — слишком для этого слабая, хоть и психолог… Может, я совершаю ошибку, пытаясь нагрузить ее обязанностями эйчара…

Может, пока не поздно, завернуть все назад? Оставить ее на прежней должности, но только на полный рабочий день? На контракт?

И с дополнительным бонусом в качестве моего личного психолога с отдельным кабинетом для приятного траха…

Черт, рассуждаю, как рабовладелец какой-то. Хотя, с другой стороны, почему нет? Кому от этого хуже будет?

И дяде Ване не забыть написать.

Пробить Кристину все же до конца, чтоб без сюрпризов. Устал я как-то от сюрпризов.

«Я хочу тебя», — неожиданно приходит сообщение от Морковки. Надо же, прямо задницей чувствует, что я уже в ней не заинтересован.